– Там были люди? – я, наверное, почти выпучил глаза. – Откуда? Академия… Департамент Науки посылал разведчиков специально?
– Нет, конечно. – Шоймар изобразил подобие улыбки. – Тут собраны данные контрабандистов, военных и еще от всяких случайных источников.
– То есть, источники ненадежны, команди… господин Шоймар?
– Есть надежные, есть и ненадежные. А чего вы хотели, док? Но данные систематизированы. Они прошиты в общую схему, перекрестно проверены. В общем, это лучшее, что у нас сейчас. Тихо, доктор Дар! Дайте закончу. Однако у нас есть годные для прохождении маршруты. Я… точнее, некий отдел, по моей просьбе… просеял розу ветров. Если нам повезет, то есть, они не очень ошиблись, то мы должны пройти в игольное ушко.
– В смысле, Жуж? Вы считаете, что в этой брошенной людьми клоаке, есть местности, кото…
Он снова нетерпеливо меня перебил:
– Естественно, доктор! Некий фон будет. Куда же денешься. Но, учитывая нашу скорость, мы успеем прорваться. А еще… – Он нырнул в ту же наплечную сумку и извлек упаковку таблеток. – Вот, доктор Гаал. Мы примем по…
– Я знаю, что бывают йодированные таблетки, – перебил я в свою накопившуюся очередь. – Я даже их принимал как-то. И даже не единожды. Первый раз еще под Энеро, когда командование ожидало «колотушку» на голову от еще не распавшегося Голубого Союза. Но пронесло. Я не очень верю в эти таблетки, Жуж Шоймар. Это…
– Эти нового вида, док. Совсем нового. Еще не пущены «на поток». Проходят испытания. Нам, честно говоря, потому и дали их вволю, что лишние испытания в полевых условиях фармацевтическому концерну не помеха. Так что примем, и вперед.
– Даже не прошли испытания? – Я почти передразнил начальника. – И вы рассчитываете, что…
– Да, я рассчитываю, Дар Гаал, – сказал Жуж Шоймар неожиданно холодно и спокойно. – Я очень рассчитываю. Я, в конце-концов, верю, что нам просто элементарно повезет. И не только в плане преодоления этой зараженной зоны. Я надеюсь добраться до джунглей Топожвари-Мэш, и осуществить задуманное. Во что бы-то не стало, доктор Гаал. Да, будет риск, и, не хотелось бы, но будут и неизбежны, жертвы. Я рискую, Дар. Рискую, как и все мы.
Шоймар уставился мне в глаза очень внимательно. О, Мировой Свет, готов поклясться, в его зрачках наличествовала мольба. Они просили, эти зрачки.
– Я рискую, доктор Гаал. Но какова альтернатива? Что вы лично можете предложить? Экспедиция донельзя опасна, да! И что? Запретить ее? Развернуть технику обратно? Уж, поверьте мне на слово, Дар Гаал. Я пробил кучу барьеров еще там, в новой столице. На моем пути были десятки дядей в больших креслах. Причем, дядей, не чета вам, Дар. Гораздо, гораздо более серьезных. Я смог их всех обойти, обогнуть их кресла по касательной. Так неужели, меня сможет остановить какой-то доктор-ветеринар? Вы мне нужны, Дар, не спорю. Но если что, я вполне смогу обойтись и без вас. Правда, жертв в пути может тогда случиться больше, чем без хорошего врача. Ну что ж, переживем. Решайте сейчас и сразу. Вы со мной, или нет? И повторюсь, я все рассчитал, и все взвесил. Уж где-где, но на первых этапах моя экспедиция не загнется точно. Мы пройдем эту пустыню за двое суток. То есть, самые зараженные области. Потом еще суток двое. Но там фон станет не больше теперешнего здесь. Радионуклиды, Гаал, они, любезные, разносятся по всему миру. Ветра, понимаете ли.
Потом он еще долго говорил, тыкал меня в карту. Давил цифрами. Заставил самого тискать карманный арифмометр. То есть, проверять кое-что из его выводов. К концу этого спора я был весь в поту. Да и Шоймар тоже. Но он победил, а я сдался. А куда было деваться? Жуж Шоймар меня даже не припугнул – так, посмеялся напоследок:
– За сколько вы доберетесь назад пешком, Дар? Да и вообще, какое «доберетесь»? На время экспедиции, внутренние взаимоотношения регулируются по законам военного времени. Вы знаете, что делают с дезертирами на фронте, Дар Гаал?
Короче, я сдался с потрохами. Но, Мировой Свет свидетель, мы ведь с Шоймаром были по одну сторону баррикады. Куда я мог деться, если тоже хотел попасть в те волшебные, совершенно не зараженные радиацией джунгли – экваториальный рай – Топожвари-Мэш?
Все вокруг люди опытные. Даже все гражданские знают, что такое зараженная территория. О военных и говорить нечего. Правда, мне пока не выпадало случая пооткровенничать с гвардии-ротмистром Маргитом Йо или с кем-то из присных его. Так что не в курсе, приходилось ли кому из них пробиваться с боями сквозь расчищенный атомным артналетом укрепрайон «голубых». Может, и приходилось. Меня, благо, Выдувальщик Сферы Мира все-таки уберег. Прорыв наш тогда так и не получился, потому как тирианцы, уже отколовшиеся от Голубого Союза и действовавшие на свой страх и риск, опередили – вдарили по нам. Благо, по соседнему корпусу – генерал-аншефа Лёкинца. Пока их добивали, мы успели драпануть. В смысле, «отойти на заранее спланированный рубеж обороны». Его, правда, пришлось спешно ковырять саперными лопатами с нуля. Мне есть что вспомнить – романтики полные штаны. Это помогает. Отвлекает от нынешних трудностей и неурядиц. Особенно сейчас. Ибо разговаривать невозможно – все в респираторах. Кое-кто в противогазах, но это, пожалуй, лишка.
Мы все внутри машин. Никого на крышах, никого на броне. Броня, по идее, несколько снижает фон. Хотя у нас не танки, и у колесных бронеходов броня противопульная. Высокоэнергетическая частица проходит ее за так. Или не проходит, но тогда, сталкиваясь с местной кристаллической решеткой, дает вторичное излучение. Если же частица пробивает первый слой брони, то, проскочив через пропахший солярой воздух кабины, она неизбежно внедряется в ту же броню, но уже изнутри. Веселое дело эта атомная физика. Куда ни кинь, везде клин. И неизвестно, что собственно лучше: попасть под первичное или под вторичное излучение? Однако конкретно нам всяческий вторичный фон не грозит. У нас нет даже брони, мы пиликаем через зараженную зону в двухэтажном городском бусе. Всяческие альфа-частицы пробивают эти стекла и пластик, не замечая (надеюсь!). Все мы жертвы эксперимента Жужа Шоймара. Добровольные жертвы. Так что жаловаться не имеет смысла. И даже посетовать не получится. В респираторах не слишком удобно говорить.
Наша небольшая колонна – два бронехода, три грузовых трехосника и давешний, краденный бус – идет довольно бодро. У Жужа Шоймара, и вправду, нужная карта. Поскольку все окна в бусе задраены, а кондиционер не работает с давних времен – возможно, он вообще демонтирован, – а народ потеет, и может даже попукивает не в шутку, то дышать особо нечем. Так что не в респираторе и противогазах дело. Кое-кто пытается дремать. Во всяком случае, сидит, прикрыв глазенки. Военным не положено даже такого счастья. Солдаты, хоть и внутри, но на страже, и автоматы в готовности. Вообще-то, по логике вещей, надо быть полными кретинами, чтобы заниматься грабежом караванов в этой зараженной местности. Но мало ли? Тот, кто подался в разбойники, и так немного не в себе. С чего бы ему верить в присутствие вещей, которые вооруженным глазом не видны? Например, в радиационное заражение местности? Хотя конечно, после БМАД – Большого Махания Атомными Дубинами – подобные тупенькие повывелись. Однако кроме всего, ходят слухи о каких-то мутантах. Шоймар говорит – вранье. Я тоже не верю. Для мутаций требуется срок, а что там прошло после БМАД? Какой-то пяток годков. Это у бактерий может за это время вывестись куча новых штаммов, с людьми все-таки сложней. Вот в следующем поколении, мы наверняка получим добрый выводок мутаций. Возможно, проявятся даже полезные. Сам черт, да и Выдувальщик Сферы, ногу сломит, разбираясь с причудами поврежденных фенотипов. В общем, не исключено, что появятся люди, устойчивые к фону. Вот те, как раз, вполне смогут разбойничать даже на этой запущенной, оставленной большими млекопитающими, местности.