Тут я резко остановился. Слова стражника расходились с тем, что мне говорили ранее.
– Эти люди действительно покушались на него? – внимательно посмотрев на стражника, спросил я. Он замялся.
– Говори правду и ничего не бойся, – подбодрил его Шах.
– Не покушался на него никто. Здесь сидят люди, которые пытались защищать свое. Будь то деньги или дочь, – смело сказал стражник.
– Отпусти их. И должников, крестьян, тоже, – распорядился я.
– Слушаюсь, господин барон! – выдохнул он с облегчением.
– А здесь кто? Что это он в гордом одиночестве? Особо опасный преступник, что ли? – поинтересовался я, заглядывая в соседнюю камеру.
– Не знаю, господин барон. Его привезли серые слуги неделю тому назад, и покойник приказал посадить его отдельно. Всю неделю его допрашивали, и сейчас он умирает. Или уже умер, – равнодушно произнес стражник.
– О чем же его спрашивали? – бросил я, разворачиваясь к выходу из тюрьмы.
– Сам не слышал, господин барон. Но стражники, которые здесь дежурят, слышали его бред. Он часто упоминал о какой-то могиле.
– Что?! О могиле! Сюда этих стражников! Быстрее открывай камеру! – заорал я так, что гулкое эхо прокатилось под низкими сводами, сметая все остальные звуки. Наступила напряженная тишина.
Старший стражник с трудом вставил ключ в замочную скважину, так у него дрожали руки. Открыв камеру, он вытянулся в струнку. Его лицо посерело от страха.
– Господин барон, я мигом! Я сейчас! Я приведу стражников! – Сказав это скороговоркой, он опрометью бросился исполнять приказание.
Мы вошли в камеру, наклонились над телом и услышали еле слышное хриплое дыхание.
– Он жив, – сказал я.
– Он еще жив, – поправил меня Шах и закричал: – Воды сюда! Живее воды!
Тюрьма настороженно молчала. В наступившей тишине послышался топот сапог подбегавших стражников. В следующую секунду камера наполнилась солдатами.
– Вот вода, господин барон. – И один из стражников протянул кувшин.
Чтобы его усердие не осталось незамеченным, он вытянулся при этом по стойке “смирно”.
– Лей ему на голову и грудь. Когда придет в себя, дай ему попить. Да быстрее! – От нетерпения я подтолкнул стражника.
Струя воды полилась на голову узника. Тот очнулся и открыл глаза. Его лицо исказилось гримасой боли, изуродованные пальцы судорожно сжали лохмотья одежды.
Запекшиеся губы прошептали:
– Не мучайте меня. Я ничего не знаю. Граф отомстит…
Судорога пробежала по его лицу, и в следующее мгновение он умер. Это последнее усилие убило его.
Я стоял, в бессильной злобе сжимая и разжимая кулаки.
“Тайна была бы раскрыта, приди я сюда на сутки раньше! Но почему я такой невезучий? Эх, да что тут говорить!”
Шах тем временем повернулся к стражникам. Все пятеро, вытянувшись в струнку, ели нас глазами.
– Достойно похоронить его. Кто знает, как его зовут? Откуда его привезли?
Повисло глубокое молчание. Стражники стояли не шелохнувшись, преданно глядя на нас.
– Что он говорил в бреду? За хорошую память заплачу каждому, кто хоть что-то знает, по золотой монете. За вранье вырву язык, – резко сказал Шах.
Колебание было недолгим. Золото перевесило. Один из стражников, долговязый и худой, переступив с ноги на ногу, робко начал:
– В бреду, значит, он часто говорил о могиле, господин рыцарь. Я так понимаю, он просто умом повредился. Во время пыток ему задавали один и тот же вопрос: “Где находится могила?” Вот он и… – Тут стражник резко замолчал, поняв, что проговорился.
– Давай договаривай, раз начал, – усмехнулся Шах.
Его усмешка чем-то напомнила оскал хищного зверя. При виде этой усмешки стражник затрясся, в его глазах заметался страх. Сделав шаг назад, он уперся спиной в стену.
Еле шевеля губами, он сделал попытку оправдаться:
– Я ничего, господин барон… Делал обход. Услышал…
Тут я понял, что еще не все потеряно, и быстро вклинился в разговор.
– Перестань трястись. Ничего тебе не будет. Просто расскажи, что слышал, – сказал я спокойным голосом.
Бедняга понял, что ему ничего не грозит, начал быстро говорить, захлебываясь словами:
– Когда его пытали, я относил в соседнюю камеру кувшин с водой. Остановился. И услышал, как они его спрашивали: “Где находится могила?” И еще, господин барон. Этот как-то упомянул о дочке графа. Что, дескать, бедная она, бедная. А потом еще сказал: “За что такие страшные напасти свалились на них?” Это все, господин барон.
Теперь он смотрел на меня по-собачьи преданным взглядом. Шах молча вручил ему монету. Стражник робко принял монету, не веря своим глазам. Но нам было не до него, мы, молча развернувшись, быстро пошли к выходу из подвала.
Вскоре мы сидели у меня в покоях и обдумывали случившееся. Мысли метались у меня в голове, но выстроить из них нечто отвечающее законам логики пока не получалось.
“Что у нас выходит? В замке барона обосновались серые. Тут же находится монстр. Сходят с ума наемники. Теперь появляется некий граф, который чем-то связан с тайной могилы. Все это звенья одной цепи, но как их сложить? Попробуем расспросить здесь кое-кого”.
Я встал и дернул за шнурок звонка. Открылась дверь, и появился слуга.
Не дав ему раскрыть рта, я быстро сказал:
– Срочно ко мне Рекорда и рыцаря Ван ту Вана. Кувшин вина, четыре кубка.
Когда они появились, мы с Шахом сидели и медленно потягивали вино.
– В чем дело? – спросил Ваня.
– Вначале я хочу поговорить с капитаном. Рекорд, вы знаете, сколько графств находится в Вольных Землях? – Мой голос дрожал от напряжения.
– Восемь графств, господин барон. Семейства некоторых настолько многочисленны, что проживают в нескольких замках. А многие вообще живут в Городах снимая там особняки. – Сообщив это, он вопросительно посмотрел на меня.
– А кто из знакомых вам графов имеет дочерей? – нетерпеливо спросил я.
– Точно не знаю, господин барон. Но вы легко сможете уточнить это сами, побывав на турнире у графа Димонта фон Меца. Туда съедутся кроме рыцарей их жены с дочками на выданье.
Уже удивление чувствовалось в его голосе. Его можно понять: вопрос был очень странный.
– Спасибо, капитан. Вы нам очень помогли. Можете идти, – стараясь скрыть разочарование, сказал я.
Когда капитан ушел, я рассказал Ване, что мы узнали. Мои спутники молча смотрели на меня.
“Что будем делать?” – читалось в их глазах.