— Ото да! — «засумував» [69] генерал «два». — Та й пригодай [70] , Микола, ще й жінкі [71] бігуть!
— Ще й дітини, — «подрахував» Редька.
— Ото ж так у той Америці.
— Зате тридцять п’ять перших справ [72] ! І це в солдатскої їдальні [73] , ні в офіцерскої!
— Так у офіцерскої, мабудь за гроши [74] , панове, — «підкреслів» [75] Редька.
— Ото ж так, за гроші, — «зовсім [76] засумував» генерал «один».
— Ато ж вони і отримують забагато [77] , — «доповів» генерал «два».
— Ото ж, забагато.
— А нас, товстих, та лєнячих узяти б в Америці у генерали? — «запитав» Редька.
— Які там генерали, Микола! Нас і в капітани не узяли б.
— А то, і в рядові, — добавил генерал «два».
— Добре [78] , не сумуйте, — подбодрил генерал Редька. — Зараз [79] вас у корчму поведу. Ви ж гостювати, так що за мій рахунок [80] .
— Ото гарно [81] , — сказали генералы.
– І до купи [82] , а капітанах, — добавил генерал «один». — У тебе якийсь дюже «прыткый» капітан — призвище… е-е…
— Так Корепанов вжеж, — подсказал генерал «два».
— Ото ж, Корепанів. Надобно нам його дівізіон перевірити. Отак.
— Так і перевіриті, дуже [83] вдячний [84] буду, — согласился Редька. — Я ж його вам і хотів показати. Найкращій мій дівізіон. Справді кращій, не брешу.
— Ото ж і перевіримо.
— Стрельби бойові з першої ракети завсігда, — похвалился генерал Редька.
— Ото ж так, — снова заулыбались проверяющие генералы. — Не Амєриця в нас, немає тридцять п’ять сніданків, а все ж у ціль — першою ракетою. Так? Треба за це й горілочки.
— Ото ж так, треба, — согласился генерал Редька и повел панов проверяющих «снідати» за собственные «кошти» [85] .
Тут не Амэрыця.
— Бог мой, — сказал танкист Мордвинцев, летчику Добровольскому, — у вас всего-то дюжина боевых самолетов, а вы вышли воевать против турок, амеров, да еще и против наших местных сволочей. Как вы решились Олег Дмитриевич?
— Сами-то лучше что ли, Николай Владимирович? — подморгнул авиатор. — Ваши-то танки влезли в кучу-малу еще пораньше меня. Или тебе честно ответить, Николай? Тут дело такое. Краем мозга я, конечно же, питаю надежду, что нас все же поддержит кто-то еще. Но главное не в этом?
— Да?
— Я сделал выбор за всех своих парней. Можно так выразиться, не демократически навязал. Они поставлены на баррикаду войны с этими уродами, захапавшими весь мир. Не про турок речь, понятно. Эти-то шавки как раз на стороне силы. Знаешь, типа как в какой-то старой песенке… Вот не помню ни хрена автора, да и текст не очень. В общем: «тара-та… С какими вы были? Не с теми, кто бился, а с теми, кто бил…», ну и что-то там еще.
— Мысль ясна, Олег, — кивнул танковый полковник.
Ныне все «не демократически» втянутые в войну летчики-истребители ушли в небо на своих так же «не демократически» облапошенных машинах.
Реальность оказалась еще сложнее, чем предусмотренные загодя вариации. Только восемь «МиГов» сумели уйти с аэродрома тут же по обнаружению противника радарами. Четыре застопорились, из-за того, что держать все самолеты неизвестно какое время в максимальной готовности не получалось. Пока их довели до ума, передовые уже ввязались в бой. Из-за потерянного момента и неясности дальнейшего, было принято решение, покуда оставить последнее звено в резерве, то есть в полной готовности к взлету и с летчиками в креслах, но не взлетать. На командном пункте 40-й бригады в это время наблюдали за индикаторами, и пытались исходя из движения меток и знания плана операции своих сил, воспроизвести на планшете упрощенную модель происходящего в действительности.
Первым звеном истребителей руководил сам Добровольский. Они обязались перехватить компактную группу целей идущую со стороны Кировограда. Тем не менее, предполагая наличие у противника всяческих «Сэнтри» и прочих чудес, нормально оснащенной армии, не стоило действовать слишком прямолинейно. Используя по возможности предельно малые высоты, истребители отвернули от Василькова в сторону Днепра. Здесь они полетели почти над самой водой, кланяясь силе Кориолиса, которая сделала правый берег реки обрывистым и высоким, то есть достойно прикрывающим их маневр. Сами они лавировали в режиме радиомолчания, а также до поры не включали радары. Скольжение над руслом великой украинской реки не позволило набрать сверхзвуковые скорости, но для ожидаемого успеха следовало чем-то жертвовать. Только миновав городишко Канев, группа выпрыгнула из-за обрыва, наращивая скорость. Теперь машины включили бортовые радары.
Первая средневысотная цель, кстати, не засеченная средствами КП, была выявлена всего в сорока километрах от группы. Один из истребителей тут же выпустил по ней две подвешенные под крыльями ракеты Р-27Р. Ракеты являлись самонаводящимися, но все же не автономными системами: чужака требовалось подсвечивать бортовым радаром. Судя по поведению метки на экране, противник обнаружил облучение и начал ставить активные помехи. Более того, он смог сорвать наведения радара в самый ответственный момент, то есть, до дистанции «ракета-цель» в двадцать пять километров. В смысле, еще до того как головки самонаведения познали вожделение самолетного «мяса» перед собой, то есть, вошли в режим автосопровождения. Так что через очень малое время обе Р-27 ушли куда-то в неизвестность, а потом на самоликвидацию.