Недисциплинированных, разболтанных. У них почему-то есть это самое качество. Три экспедиции Ковчега, посланные им лично за дрянью, нужной ученым, не вернулись с добычей. В принципе, вообще не вернулись. Не считать же возвращением появление двух несчастных оборванцев, дрожащих от ужаса. Одного из них поместили в отдельную палату, потчевали таблетками, хотели узнать, что к чему, добром-лаской. Толку — ноль! Местами ничего не помнит, местами, видимо, помнит слишком хорошо и образно. Зрачки сжимаются в точку, начинает биться в истерике, выкрикивать что-то неразборчивое. Перепортил в этих припадках несколько ценных приборов, сломал кучу детекторов.
Поэтому с другим возвратившимся было сразу решено, не возиться. Тут же на интенсивный допрос. А почему нет? Толку от них более никакого. В Зону их не пошлешь, оружие не доверишь. А истину выявить требуется. Истина — она ведь для чего? Она ведь для общего дела. И ведь получился от допроса толк, правильно? Но благо, сам Хистер был не особо занят. Сам лично наблюдал процесс. А то бы чертовы помощнички скрыли все результаты. Правда, результатов по поводу самой экспедиции снова не выявилось. Там разведчик плохо видел, что стряслось. Там не успел ничего понять. Там все спуталось. То есть даже не может расставить по времени: «до» было или «после». Это по поводу гибели группы. Но зато какие подробности выявились по поводу внутренних дел в самом Ковчеге!
Оказывается, они покуда на задание шли, болтали без умолку. И о чем? О том, о чем тут, в пределах новосибирской крепости, даже заикнуться бы побоялись. Обсуждали, оказывается, его, Хистера, приказы. Да что там приказы! Они даже его поступки анализировали. Искали объясняющие его поведение психические мотивы. Бред, конечно, насочиняли. Но такой бред, что пришлось почти незамедлительно тихонько дать команду на ликвидацию палача. Паренек был ничего, преданный. Но слишком много услышал неположенного по чину. С самим подопытным пришлось, само собой, тоже… Зато удалось провести в тесных рядах успешную чистку. Завелся нужный материальчик.
Вот и получается, что с точки зрения надежности, лучше полагаться на наемников. К тому же с ними проще. Лояльность проверять не требуется. Ее у них нет изначально. У них только одна струнка — корысть. Надо предложить им больше, чем кто-либо. Больше, чем они могут добыть при экспедиции в Пятизонье на свой страх и риск. То есть гарантированную плату за конкретную работу. Ковчег — организация стабильная, ему такое — раз плюнуть. Все ресурсы в одних руках — великое дело.
Потому сейчас Хистер смотрел на двух сталкеров-наемников спокойно. Он знал их слабое место, знал, за какую ниточку тянуть. Так что ему чихать на их нагловатые взгляды, на уверенный разворот плеч. Их превосходство было надуманной ерундой. Он мог кивнуть телохранителям, и те разорвали бы их в клочья. Причем с превеликой радостью.
Однако никуда не денешься, эти отмороженные порождения Зоны сейчас ему нужны.
И ведь, если честно поковыряться, превосходство у них все же имелось. Эти гады запросто, добровольно собирались сейчас идти туда, куда его людей приходилось гнать чуть ли не палкой. Черт возьми! Они шагали в Зону, как к себе домой. Точнее, как на любимую работу. На этой работе их могло раскатать в кашу какое-нибудь колесное чудище. Могла нарезать кусочками простейшая газонокосилка. А тривиальные железные кустики — автоны — могли переделать в нечто уму непостижимое, в тех самых сталтехов. А им вроде бы на все эти перспективы наплевать с высокой колокольни. Хотя таких древних строений после катаклизма пятьдесят первого года не осталось даже в Москве, все смело к чертям собачьим.
Короче, как ни прискорбно констатировать подобное, но было у этих пришлых превосходство. Их поплевывание через плечо на всяческих деятелей Ковчега имело под собой почву. Они просто были спецами. Специалистами особой классификации. Знатоками и служителями Пятизонья. То была их родина и их судьба. Хистер не мог этого долго выносить. Но это был уже не тот Хистер, который оказался в Зоне в момент катаклизма. Тот, старый, усохший морально Хистер, был придурком. Он почти не умел держать в узде эмоции. Действовал лишь по интуиции. Сейчас перед сталкерами стоял другой, изменившийся за эти полтора года Хистер, преобразившийся, может, и не до неузнаваемости, но очень и очень сильно. Поэтому он совершенно не собирался давать своей страже и палачам команду «Фас!». Он собирался использовать этих пришлых для своих целей. Что с того, что по их правилам, то есть за плату? Главное — они выполнят работу. Они добудут сырье, нужное его ученым.
Тем не менее любезничать с этим возомнившим о себе бог знает что отребьем он все же не мог. По крайней мере, долго. Да и какого хрена он должен унижаться до постановки им боевой задачи лично? Пусть это делают сами ученые. Уж те-то в его полной и окончательной власти, как ни крути.
— Тебе не кажется, друг, что за нами кто-то пристроился? — спросил на бегу Глюк.
— Значит, все-таки там имелось что-то большое, — подытожил Ведич, на ходу изучая показания датчиков и имплантатов.
— И быстро движутся, чуешь?
— Попробуем оторваться?
— Начнем ускоряться, тогда точно в этих гиблых местах наткнемся на что-нибудь мерзкое. Как та группа, — подосадовал Глюк. — Давай. Действуем по нашему плану «Активная оборона». Чур, я первый!
— Да бог с тобой. Ищи местечко для засады.
— Вот кустики ничего, — тут же сказал Глюк. — Давай, дуй. И шуми на бегу побольше. За нас обоих.
— Найду место, дам «пик» мью-фоном! — крикнул на ходу Ведич и помчал дальше, прыгая через автоны.
Глюк не ответил. Он уже пристраивался за обильно разросшимся металлокустарником, чуть в стороне от их маршрута. «Будет дополнительной защитой, — сказал он сам себе. — Если, конечно, там нет чего-то стреляющего навесом». Но пока думать о худшем не стоило.
Сталкер извлек из заспинного подогреваемого чехла снайперскую винтовку «Взломщик». Щелчком разложил ее в полную длину. В былые времена ее калибр считался бы крупным. Все-таки двенадцать и семь десятых миллиметра. Однако появление меха-жизни изменило представление о калибрах. Даже эта громадная «снайперка» имела теперь усовершенствованный патрон. Не патрон даже. Теперь она стреляла маленькими гранатами и обеспечивала прицельную дальность выше уровня тяжелого ИПК.
Даже не шевельнув пальцем, Глюк перестроил забрало шлема на режим увеличения. Это для правого глаза. Левый же начал напитываться информацией от имплантатов и навесных экзоскелетных датчиков. Их преследовала целая куча механоидов. В первой волне около десятка. Сколько и чего двигалось дальше, пока было неясно. А вот в авангарде преимущественно имелись человекоподобные, «прямоходящие». Бежали они быстро.
— Откуда вы взялись? — спросил Глюк. — Кто вас сюда, в Зону, звал?
Сам он уже распределил порядок отстрела мишеней. Удобство для стрелка в отношении «прямоходящих» состояло в том, что они торчали выше автонов. А вот Глюк сейчас был вне зоны визуального контакта. Он присел, да еще и нагнулся за кустами. Но оружие было снято с предохранителя и готово к бою.