Ибо на борт «Пришельца» пришло новое послание. Теперь именно послание, потому как для него «лично». Ведь несмотря на приближение грозового фронта, радиоаппаратура действовала еще вполне на уровне, и наверное если бы не это то…
В общем, имеется оправдание. Красивое рыцарство в белых замшевых перчатках убито не собственной трусостью, подлостью и прочим негативом проистекающим изнутри, а сверхслабым перепадом электромагнитного поля обнаруженного с помощью особой проволочки закрученной в спиральку. Проволочка же находится под слабым током и за счет хитрой припайки к элекро-вакуумной лампе, изменяет ее выходные параметры, кои проходят еще группу подобных ламп, впаянных в единый блок, зовущийся в простом радиотехническом народе «усилителем», становятся достаточно мощными, дабы вызывать слабые пиканья или же создавать на сложном приборе – осциллографе – всяческие интересные фигуры, в том числе пилообразные «грабли», которые посредством загодя, в течении циклолетий, проводящихся тренировок ума можно классифицировать как особый код, могущий быть дешифрован в нечто имеющее отношение к чему-то настоящему, что вполне получается не только потрогать, но даже ощутить внутри, что вообще-то гораздо важней. Например, рыцарство. Как можно потрогать рыцарство? Зато его очень даже получается почувствовать. Ведь вполне выходит ощущать себя благородным рыцарем, пусть и очень редко. Хотя можно и чем-то похуже, что случается почему-то чаще. Но зато сейчас у вас есть очень веская причина видеть себя не совсем уж чем-то эдаким, а чем-то эдаким по недоразумению. Ибо ваши замшевые перчатки, красивые нашлемные перья и всяческие белые панцири сняты с вас в связи с выполнением долга и присяги, а ведь это тоже часть рыцарства. Так что вполне получается сказать, что ваше «рыцарство двойного света» заменено на другое, может не столь пушистое, но тоже ничего. Однако там, в душе, не смотря на внешнее спокойствие, все-таки крайне паскудно.
Тем не менее, приказы не обсуждают, по крайней мере, с курсантами и командой. Конечно перчаточки на ручках теперь уже не сияют белизной, но пачкать их окончательно не хочется: работает младший командный состав и всяческие «пареньки-матросики на подхвате». Зебро-люди быстренько и проворно – даже стрелять не требуется, потому что овечки – загоняются назад в трюм, и закрываются на замок. Перчаточки конечно в дырах, но белые нитки торчат: рыбой сверху посыпать не будем. Еще, естественно, множество попутной работы, не портящей цвет пуха. Например, разнообразные пулеметы с башенок скрутить и опечатать в «оружейке» корвет-эсминца. (Оружие более легкого, иглометного вида с «работорговца» уже давно там). Ну, а потом самое главное: здесь требуется «особая осторожность и внимание».
Пассивные плавучие мины с открученными поплавками. Четыре штуки. Плюс проводная разводка от детонаторов к маленькой адской машинке с хронометром. Все-таки не стоит чернить одежду совсем: не хватало пулять в баркентину торпедой. Затем: «По порядку номеров рассчитайсь! Всем боевым постам доложить о наличии личного состава! Не дай Мятая, кто-то за трофеями забрался втихую». Потом, понятно: «Руби канаты», но не так грубо, а со старательной, неторопливой отвязкой. В этот момент все, на палубе эсминца наблюдают, как сопрано-мичман вместе с баритон-мичманом – оба контролирующих друг-друга взрывника – сигают с борта «Хромого затейника» в лодку, и вспотевшие от ожидания рядовые морячки налегают на весла.
Да, еще между делом – сбор подписей о неразглашении, в особый журнал со всей команды, а особо с курсантов-морячков. Дабы там, в академиях, более помалкивали чем болтали. Не гоже, если каким-то левым путем до аборигенов архипелага Роно дойдет история о гибели их родственников. Они конечно же настоящие недо-люди, но все-таки.
Хотя ведь со временем, вполне получается вывернуть прошлое как угодно. Потому как много циклов опосля, уже будучи офицером флота, Стат Косакри слышал историю о том, как некий корабль Империи перехватил в океане брашский парусник-работорговец. Всех гадов расстреляли, а мирных туземцев, даже зебро-людей вернули на родину. Все по личному распоряжению императора. А парусник тот, трехмачтовый, до сей поры при каком-то флоте состоит в качестве перевозчика запчастей. Интересная и поучительная история, просто песня во славу озаренных «двойным светом» рыцарей Империи. Правда, в этой истории нет одной подробности. О настоящей песне.
На обратном пути, когда «Пришелец-Близнец», сверкая пятками, улепетывал от восемнадцатибального урагана, среди команды ходил слух о том, как дежурный акустик, почти до самого момента подрыва, по крайней мере, вплоть до отключения аппаратуры в целях безопасности, снова фиксировал сквозь воду несколько тягучее, но красивое пение. Многим было интересно, эти недо-люди действительно совершенно всё поняли, или они просто очень любят петь? Второе предположение удобнее – оно не пачкает белые перья на шлеме, а потому принимается.
А вообще, что оно такое – это прошлое?
Очень похоже, что пластилин. Хороший, преобразующийся в любую форму, пластилин.
Кстати, а может и некстати, возникает интересная мысль. Что есть планетарные компоненты Трехсолнечного мира по своей истинной сути? То есть, не в предполагаемом наличие либо отсутствии твердотельного ядра, спектральном составе атмосферы и прочем, а в своей, так сказать, надобности для человека. Ведь по существу, сегодняшние знания о, мельтешащих где-то вокруг Красного Гиганта или даже конкретно возле Лезенгаупа, звездных «персонажах» есть абсолютное излишество. Какой прок великой Эйрарбии от их орбитальных восьмерок и эллипсов между солнцами? Абсолютно никакого. В отличие от Матери-Фиоль они не греют землю, воду и воздух, превращая их в пригодную для жизни среду. Они даже не наблюдаются явно различимыми в высоте глыбами, подобно натерпевшейся от космоса луне Мятой. И с позиции мифологии, они тоже никак не сказываются на судьбах миллиардов никогда не заглядывающих в телескоп и в «Божественную астрономию» людей. Так в чем же тогда их предназначение? Хотя бы с точки зрения самозарождения мира, как порожденной подсознанием иллюзии? Ведь исходя из опыта – чем дольше живешь, тем все более объемистого – все колесики этого иллюзиона достаточно хитро взаимодействуют. Иногда вдруг выясняется, что совсем вроде бы отвлеченные фактики-детальки, чудесно кладутся в давно лепящуюся мозаику; есть у них оказывается эдакие хитрейшие, ранее незамеченные крючочки-зацепки. И вот следуя дальше, по обобщениям и копанию сути, вдруг щелкает реле-перемычка.
Оказывается, эти самые почти никем не виденные, а если и виденные то не лучше, чем отодвинутая на вытянутую руку фасолина; эти, судя только по малопонятным спектральным линиям, снабженные или же совсем не отягощенные атмосферами каменные шары – имеют для всего существования мира принципиально вселенское значение. И кстати, если вдруг по малоопытности сознания, кое и наличествовало в начальной стадии индивидуальной жизни, принимать Вселенную не как она есть – иллюзорной грезой, а таковой как кажется. То бишь, бесконечно сложной материальной субстанцией раскинутой в реальности беспредельного пространства. Так вот и в том и в другом смысле эти дрожащие в телескопной распахнутости пылинки, мерцающие отраженным светом двух видимых солнц, являются основополагающими кирпичами существования мира. Точнее, его несуществования. А еще точнее, при определенной вероятности космогонических, или нейронно-сознательных процессов, они могут оказаться для мира просто-напросто гробовой доской. Ибо в отличие от явно наблюдаемых и гравитационно рассчитываемых, больших вселенских компонентов – звезд, эти крохи-планеты столь мелки, что рассчитать их орбиты сколько-нибудь точно наперед – недостижимая задача. И значит, никогда не исключена возможность, что однажды, в ничем визуально неотличимый от предыдущих денек, некая из четырех планетарных искорок не окажется вдруг реально различима, ибо какой-то из ее очередных, несинхронных орбитальных кульбитов внезапно выведет ее на траекторию пересекающуюся с Геей. И тогда с точки зрения материально-реального мира это будет никогда не виданный гига-удар двух тонкокорых, переполненных магмой шаров, от которого пленка жизни исчезнет быстрее, чем теряется рисунок на раскрученной, но не проявленной фото-пленке. Для отодвинутого на приличное расстояние наблюдателя, зрелище разлетающихся фрагментов газо-пылевых останков и кромсаемых в винегрет материков далеко переплюнет навязываемую пропагандой картину ответного термоядерного возмездия Брашпутиде. Понятное дело, для варианта мира, созданного собственной головой, дело обстоит ничуть не лучше. Ибо весь он логично и принципиально связан! Следовательно, навязанная подсознанием катастрофа будет иметь такое же фатальное последствие. То есть, поскольку вся шестереночная выверенность мира рассыплется, то и сознание-наблюдатель перестанет существовать.