Корпус вагона начал заметно вибрировать. Перегрузка чуть вдавила Лумиса в газолитическое сидение. Оно представляло собой емкость, заполненную внутри полупрозрачной податливой слизью – мономолекулярной суспензией. Без вот этой смолянистой массы – газолита, для хрупкого человеческого тела, был бы недоступен ни пневмо, ни масса других транспортных средств, где применялись мгновенные ускорения и экстренные торможения. Лумис скосил глаза в широкое боковое окно. За счет возвышения монорельса над поверхностью Геи, ни холмам, ни деревьям не удавалось загородить линию горизонта. Сейчас наступил момент рождения нового дня. Рождение имело красный оттенок, в нынешний период Красный Гигант Эрр опережал в своем движении бело-желтую Звезду-Мать Фиоль, и потому победно красил утро в свой любимый цвет. В этом багрянце медленно блекли так непохожие друг на друга, близняшки луны – сегодня они находились в одном ракурсе. Во Вселенной происходили сплошные накладки, тут и впрямь можно было начать верить пророчествам.
Вот и конец приключениям, констатировал Лумис. Можно некоторое время пожить в свое удовольствие, до поры до времени, пока его железные мышцы и сильные нервы не понадобятся для чего-то достаточно важного. Хорошо бы бросить весь этот балаган насовсем. Заняться только своими собственными делами. Конечно предварительно пришлось бы потрудиться чисто за деньги, дабы накопить достаточно платиновых грапуприсов. С его «талантами» это несложно. Наняться платным убийцей в гигантскую тайную «армию» Битса-Го, его возьмут, почему нет? Разве он не является убийцей сейчас? Разве убийство за идею много лучше просто платного? Да и гоняют гангстеров, похоже, меньше чем преобразователей общественного порядка. Но будет ли он считать себя потом человеком? Над этим стоило подумать.
Но в спокойствии уже не получалось – сверхскоростной моно-вагон начинал тормозить.
«Демографический перекос»
Он помнил, когда лезвие его жизненных устремлений из односторонне заточенного, стало превращаться в обоюдоострый, ранящий ладонь инструмент. И чем больше грубела его внешняя оболочка, чем больше прочнел панцирь под градом жизненных коллизий, чем больше роговела совесть, для внешнего, случайного наблюдателя, тем глубже впивалась, утончаясь и твердея сталь разумения. Скальпель опасная вещь не только в руке хирурга.
Одиннадцать циклов в прошлое – вот когда лезвие понимания проскочило слой кожи и резко придвинулось к жизненно необходимым органам.
Юй-юй-сян, бывшая колония, пятьдесят циклов назад полностью ассимилированная и слившаяся с метрополией. Кто-то говорил, что раньше там было совсем не плохо.
Тактическая операция, за участие в которой медали дают по другому поводу. Политико-историческая мимикрия. Анестезия памяти: свидетелей – нет, участники – молчат.
Лумис среди последних (судьбы вертящееся колесо – только лопасти мелькают, и куда-то несут).
Цель операции: силовое выполнение официальной доктрины по устранению «демографического перекоса».
«Демографический перекос»: нехватка сельских жителей – работников земли, и при том, переизбыток городских – любителей урбанизации, паразитов на теле родины. Призывами и увещеваниями дело почему-то не решается.
Теперь, глядя в прошлое с высоты жизненного и исторического опыта, понятно, почему именно тогда. Довыпотрошены последние сверхглубокие нефтяные скважины, новые урановые залежи в основном заграбастаны брашами, возобновляемые источники энергии неразвиты, да и не могут покрыть дефицит газа, где-то нужно выискивать резервы, а их нет. Последний вариант экономия. Ликвидация основных потребителей электричества – городов, понятное дело – периферийных, с неразвитой военной промышленностью. Был ли эффект от акции? Кто теперь ведает.
Параллельно: в деревне действительно не осталось работников, особенно в Голубой долине, после вымирания, а может просто выселения капов, когда-то довольно многочисленного мирного народа, покоренного Империей еще в далеком туманном прошлом.
Попытки организовать огородное хозяйство на промышленной основе не только для разрешения продовольственного кризиса, но и с целью распространения нового, синтезированного передовой наукой Империи, энергоемкого овоща – тото-мака (будущего заменителя нефти – как полагали), в первую очередь натолкнулись на отсутствие этих самых работников.
Полиция и армия, мающаяся без дела после сбрасывания республиканских войск в океан, заняты по уши. Любая проблема разрешима, если привлечь достаточно средств и людей, а если и неразрешима, то работы хватит на очень долгий срок.
Лумис в деле. Спец-подразделение «Шквал». Для «черных шлемов» работа непривычная, готовили ведь для войны в тылу брашей, против оснащенного и количественно превосходящего противника. А здесь совсем другое: не натаскивали их брать города штурмом, к тому же свои, да еще и к этому самому штурму неготовые. Зато масштабность, прикиньте, город – Цзен-юй, древняя столица, одно время крупный торговый узел, население – четыре миллиона с лишком; выселение – поголовное; срок – двое суток; начало – восход луны Мятая – середина ночи; предоставленный транспорт – никакого транспорта, можно пользоваться своим личным, но весь бензин изъят в пользу армии, тягловых животных в крупных городах нет, счастье у кого велосипед, но не очень удобно перемещаться с детьми, значит пешком (Что можно взять с собой? – Все что хотите. Много ли унесешь и далеко ли протащишь?); наказание за невыполнение мероприятия по устранению «демографического перекоса» – конечное вычеркивание из демографических списков.
По истечению отведенного срока: исполнителям выданы боевые иглы в обоймах (вещмешок, без счета и взвешивания); списки неблагонадежных с именами, но без фамилий; карты города, поделенного на сектора. Сухой поек – не выдан – добудете на месте. Исполнителями дана подписка о неразглашении. Потом, еще через трое суток, команды огнеметчиков – на это бензина не жалко.
Оказано ли сопротивление акции? Оказано, отдельными сепаратистами и террористами, однако основные слои населения встретили решение проблемы «демографического перекоса» с воодушевлением. По окончанию пустые мешки сданы, обмундирование исполнителям выдано новое. Потери среди личного состава – косвенные.
То, что случилось с ним на третий день, было просто невозможно. После стремительного бегства из Эйрегиберга, он ожидал чего угодно: ночного налета «белых касок», аккуратных соглядатаев с микро-фотоаппаратами, посланцев от собственного «повстанческого фронта». Однако ничего не происходило. Он, правда, так и не смог успокоиться, чувствовал, не получается прийти в норму. Волновала неизвестность: что стало со Стариком, арестован ли, с его дочерью, тоже сверх-разум, мог бы при своих опасных занятиях не держать ребенка поблизости, маскировка конечно, но не слишком ли велика плата. Еще, он просыпался ночами в панике, утром не хотел себе признаваться: давили кошмарные ведения, то последнее убийство, лицо, пенящаяся, кипящая, выстреливающая изо рта толчками кровь. А ведь, казалось бы, живи, покуда живется, и радуйся неожиданному отпуску. Никто тебе слова не скажет и не упрекнет потом, ты действуешь по инструкции – отсекаешь и отслеживаешь хвосты, после едва не случившегося провала. Или случившегося? В том-то и дело, что никто не знает.