Хадас продолжал смотреть, и двое техников, находящихся рядом, наконец обратили внимание на его застывшую позу и тоже повернули головы к небу. Таинственное кольцо-потемнение уже расплескалось, маскируясь на общем туманном фоне, однако на смену ему выросли три неровные кляксы, сливаясь в неаккуратную блямбу-озеро. Ступор в голове никак не мог связать воедино известные извилинам факты. Сознание было в полной растерянности. Все происходящее было так далеко, так мизерно и так стремительно, что, несмотря на огромную закалку в ведении тотальной войны, он начал перебирать в голове возможные причины этого видения, происходить в реальности такое не могло, даже если в недрах планеты бабахнули какие-то тайные склады боеголовок — это было слишком мизерно для вершащегося. Странные горбатые пузыри замедлили рост, но все еще пухли, борясь с одолевающей силой тяготения. Для увеличения радиуса уничтожения до таких пределов нужен был бы боеприпас невероятной силы, уж это он знал точно. Может, это иллюзия — просто по лучу зрения взорвался движок высокоорбитального спутника, ранее не видимого из-за своих размеров? Совпадение маловероятное, однако… Его рациональный, опытный мозг критически оценил выдвинутую гипотезу, изъяны выпирали слишком явно, и тут ее окончательно прикончил новый феномен. По дневному полушарию пробежало свечение, затухающее вдали от темных грибов-пятен, затем в разных точках начали рождаться небольшие подобия первого кольца. Это было уже слишком для вымышленного спутника. Новые пятна концентрировались вокруг первичных, еще не рухнувших пузырей. Может, извержение в вулканической гряде? Бывают ли такие мощные? Хадас похолодел: он вспомнил про астероид. Теперь все происшедшее вставало на место, словно красиво расставленные на полке многотомники, когда-то он видел таковые в музее. Хадас покосился на техников, однако скафандры не лица, и он не смог уловить, догадались ли они. Когда он вновь перевел взгляд в вершину, последствия катастрофы уже рассасывались. Он шевельнул пальцем, и на стекле шлема высветилось текущее базовое время. Теперь Хадас включил переговорное устройство. Надо ли сообщить о происходящем? Как это случилось? Вышли из строя двигатели? И сразу три? В принципе он не знал: возможно, выведение из строя одного было достаточно для аварии. А если… Он помертвел: «Командование совершило эту акцию намеренно. Искусственно реализовалось событие, происходящее в природе один раз в сто или двести миллионов лет. Мы прикончили планету. Поздравляю всех участвующих с выдающимся достижением! Ура!».
Астероид Даккини ворвался в атмосферу с гигантской скоростью около пятидесяти тысяч метров в секунду. Верхние слои воздуха представляли собой разряженную массу свободных молекул, почти не взаимодействующих друг с другом. Для стремительно летящего Даккини даже разреженные верхние слои атмосферы оказались серьезной преградой. Железный камень ударился плоской стороной, и поскольку внутренняя изначальная структура его была нарушена еще первыми взрывами, это стало решительным поворотным событием.
Астероид распался на два несимметричных больших фрагмента и теперь каждый из них следовал своей дорогой. Разойтись далеко они, естественно, не могли, но на каждом из них продолжали работать гигантские
«Сканды» и рассчитанная заранее траектория сбилась.
Атмосфера представляла собой тысячекилометровую подушку, метеориты прошили ее за считанные секунды, однако ни один из них не рухнул непосредственно на Хануманское предгорье. Один обрушился на горы, смяв своей массой гигантскую вершину Тшитрия. Сейсмические и ударные волны всколыхнули всю окружающую гряду. Гигантские куски породы, целые скалы разлетелись по округе, роя наклонные кратеры в десятки метров глубиной. Даже с очень удаленных мест сошли все лавины, а ближайшие к Тшитрии — взрыв испарил начисто. Изрядно грязная атмосфера Гаруды получила гигантскую добавку пыли на всей протяженности.
Одновременно с этим в море, словно раскаленный нож, врезался второй обломок, получивший волею судеб наибольшее ускорение, благодаря двум умело закрепленным «Скандам» и большей из двух массе. Он нырнул поблизости от окончания материкового подводного шельфа и, несмотря на чудовищный удар о плотную многокилометровую жидкую преграду, прошел ее всю. Затем, лишь чуть погасив скорость, он пронзил, не замечая, весь слой отходов жизнедеятельности подземного города-государства, накопленных здесь за двадцать лет, и впился в кору планеты. В этом месте кора представляла собой довольно тонкую структуру, не более десяти километров в толщину. Сочетания массы и скорости обломка не позволили пробуравить ее насквозь, но метеорит не дошел до мантии относительно немного, когда встречное безумно высокое давление заставило его почти полностью испариться.
Все происходящее вершилось так быстро, что обычные химические процессы не успевали за событиями. Еще вначале, когда верхние слои железа уже сдувались встречным потоком воздуха, мгновенно раскалившись до тысяч градусов, внутренности небесного странника все еще оставались холодными, как космос; когда его развернутая к Гаруде сторона начала вдавливаться внутрь, расслаиваясь словно кожура лука, внутренняя кристаллическая решетка металлических связей еще даже не думала дрогнуть, но когда «самый тяжелый из управляемых человеком кораблей» прошил несколько километров скального грунта, его внутренние слои впрессовались друг в друга и самая дальняя и холодная сторона, двигаясь по инерции, обогнала заторможенную лобовую поверхность. За мгновение астероид вывернулся наизнанку, пройдя через себя самого. Пользуясь привычными вещами, мы редко вспоминаем, что все они состоят в основном из пустоты, по настоящему плотные вещи, типа атомных ядер, до бесконечности малы. Здесь, в не считано малую долю единиц измерения привычного времени, все законы обыденного мира нарушались. Получалось, что с корой планеты все время сталкивалось новое, абсолютно холодное космическое тело, и за мгновение, покуда оно успевало нагреться, исчезнуть и замедлить свой порыв, его обходили, обгоняли на вираже новые вывороченные слои. И астероид, ломая сопротивление, все еще двигался вперед. И хотя взрыв, случившийся в недрах, имел химическую природу, он не зашел в область ядерных преобразований — массы, вовлеченные в него, стали гигантской силой.
Первый из обломков отдал всю энергию преобразованию поверхности — второй стал инициатором нового, невиданного в геологии процесса, он всколыхнул всю литосферу целиком, и тогда древние, доселе дремлющие в ней демоны ожили.
Руи Скилачче был осторожным человеком: он всегда понимал, что его работа опасна, и остаться на этом свете либо нет, зависит полностью от него самого, но сегодня перед полетом он был даже доволен: уже месяц он считал, что пилотское кресло осталось там, в прошлом, в воспоминаниях, и вот он снова у пульта. Однако когда из темного, враждебного, но столь привычного ему космоса, он ворвался в атмосферу, ему пришлось собрать всю волю в кулак. Что-то изменилось в самой планете. Раньше он считал ее мертвой, декорацией под крыльями, живым был только воздух: он обладал плотностью, он имел течения, в нем были невидимые ловушки и статическое электричество, а на самой Гаруде не было ничего. Мертвые безжизненные ландшафты с вкраплениями остатков некогда возомнившей о себе цивилизации. Теперь все изменилось, эта мертвая космическая глыба диаметром чуть менее пятнадцати тысяч километров ожила Она очнулась от сна, сравнимого по длительности с ее размерами. Все, все изменилось там внизу под крыльями. Пришельцы с другой звезды долго издевались над этим небесным телом, и, похоже, теперь оно желало им отплатить.