Следовало, однако, признать, что девица если и врала, то не во всем. То есть она, надо полагать, действительно Елена Березкина, и точно они дружили с покойной Татьяной. И если предположить, что Лена говорит правду о случившемся в пансионате, то дальше начинаются сплошные сомнения.
Во-первых, она представила дело так, что обе девицы были совершенно одиноки, просто как оазис в пустыне. Ну, допустим, у Тани умерла мама и больше родственников не было. Допустим также, что Татьяна была некрасива, да еще и больна к тому же, так что мужчины не слишком обращали на нее внимание. Кстати, теперь понятно, отчего Лена так ужасно была одета – это вещи не ее, все с чужого плеча…
Но там, у себя в Зауральске, сама Лена должна была очень котироваться – красивая и неглупая молодая женщина, хорошо зарабатывающая к тому же… Так отчего же, когда с ней случилось несчастье, она не бросилась к любимому человеку за помощью, а предпочла уехать по чужим документам в далекий и чужой город?
– Ты живешь в Зауральске одна? – резко спросила Надежда. – У тебя, как и у Тани, никого нет из родных?
– Только мама, – потупилась Леня, – но она уехала на все лето к своей подруге с… в общем, она уехала.
«Пока этот вопрос оставим», – подумала Надежда.
Получалось, что она вызвала Лену на откровенность совершенно напрасно. То есть она пообещала девушке помочь, а судя по всему, сделать тут ничего нельзя. Даже если предположить, что Лена говорит правду, история выходит какая-то темная и путаная, Лена не вызывала у Надежды Николаевны особой симпатии. Но не в ее правилах было бросать дело на полдороги. Если нужно разобраться в ситуации – уж будьте спокойны, Надежда разберется, чего бы ей это ни стоило! К тому же она чувствовала вину перед незнакомой умершей Татьяной, которую заранее невзлюбила, как оказалось, совершенно зря.
– Как звали того человека, которого ты видела в зимнем саду? Ну, того политика, которого потом убили? – спросила она Лену.
Девушка замялась, и Надежда, чтобы подтолкнуть ее, недовольно проговорила:
– Что ты темнишь? В конце концов, я могу прочитать это в газетах недельной давности, наверняка, об этом сообщали.
– Черепахин… – нехота проговорила Лена.
– Виктор Черепахин? – удивленно переспросила Надежда, – Да, Виктор Васильевич Черепахин, мэр Ангарска и претендент на пост губернатора Ангарской области.
Надежда Николаевна Лебедева мало интересовалась политикой, но даже она слышала о Викторе Черепахине. Этот политик из Сибири был известен краткостью и выразительностью своих высказываний, многие из которых выглядели настоящими афоризмами и пошли в народ, превратившись в «крылатые выражения». Да и внешность у ангарского мэра была выигрышная – несколько простоватая, грубоватая, но какая-то надежная, основательная. Виктор Черепахин производил впечатление человека, на которого можно положиться.
– Но разве Черепахин убит?
– На следующий день в газетах и по телевизору сообщили, что он погиб в аварии, но ходили упорные слухи, что Виктора Васильевича убили.
Тот парень, сотрудник службы безопасности, проболтался мне, что с аварией не все ясно. Но он тут же испугался, что наболтал лишнего, и взял с меня слово, что я буду об этом молчать… я и не говорила ни с кем, только с вами сейчас.
– Вот ему, наверное, влетело за треп раньше времени! – проговорила Надежда. – Хотя, если бы ты стала выступать, он бы от всего отказался дескать, ничего никому не говорил, так?
– Наверное… – тоскливо пробормотала Лена, вид у нее был не блестящий – под глазами залегли тени, резче выступили скулы.
– В одном ты права, – сказала наконец Надежда после долгой паузы, – эта история, то, что случилось с тобой сегодня, наверняка связана с тем, что ты видела в Зауральске, а значит – с этой петербургской фирмой… как ты ее назвала?
– Социологический центр «Вариант».
– А та женщина, которую ты видела вместе с Черепахиным… ты знаешь ее фамилию?
Надежда увидела, что по лицу молодой женщины пробежала тень, и поняла, что затронула очень неприятную для нее тему. И еще Надежда Николаевна поняла своим хорошо развитым шестым чувством, что сейчас ее гостья не скажет правду… по крайней мере, всю правду, а снова чего-то недоговорит.
– Насколько я могу понять, ты решила сама расследовать убийство Черепахина, – скептически протянула Надежда, – и должна сказать, это не слишком умно с твоей стороны.
– Знаете, мне по большому счету все равно, кто его убил, – решительно сказала Лена, – то есть нехорошо, конечно, но в этом деле, думаю, и без меня много народу толчется. То есть я хотела сказать, что меня интересует только: кто и за что убил Таню.
– Это твое желание можно понять, но ты же сама говорила, что оба убийства связаны. К тому еще не доказано, что твою подругу действительно убили. А может быть, все же она сама… ну, ты же говорила, что у нее психика была в последнее время неустойчивая?
Но Лена так яростно замахала руками, что Надежда смирилась:
– Ладно, сделаем допущение, что ты права. Так как фамилия той женщины?
– Ее фамилия Ракитина… – неохотно ответила Лена, – Ольга Ракитина… но я попыталась узнать в справочном бюро ее адрес, и все варианты, которые мне выдали, оказались неподходящими.
– Что значит – неподходящими?
– По возрасту. Мне дали адреса четырех Ракитиных с именем Ольга, две из них – на пенсии, причем одной уже девяносто два года, еще одной Ракитиной – шестнадцать лет, и последней – всего месяц…
– Да, эта вряд ли подходит, – вынуждена была согласиться Надежда, – но женщина могла выйти замуж, изменить фамилию… значит, нужно искать ее через фирму, где она работает. Но соваться туда так, как это сделала ты, конечно, нельзя. Сама видишь, к чему это привело.
Лене не понравился высокомерный, поучающий тон Надежды Николаевны. Легко ей говорить, что все сделано не правильно, когда последствия налицо! Посмотрим, что она сама предложит!
– Мы должны обратиться в эту фирму так, чтобы они, во-первых, ничего не заподозрили, а во-вторых, чтобы были в нас заинтересованы. Чем они вообще-то занимаются? Что делали у вас в Зауральске? Социологический центр – это как-то чересчур неконкретно…
– Они проводят разного рода исследования общественного мнения, но в основном занимаются проведением предвыборных кампаний. То есть к ним обращается кандидат, который хочет выиграть выборы, и они берут все дальнейшее на себя. Создают его имидж, начиная с внешнего вида и заканчивая семьей, привычками… вплоть до того, что покупают ему подходящую собаку или кота, связываются со средствами массовой информации, готовят рекламные материалы, проводят социологические опросы, чтобы определить всех потенциальных конкурентов и выяснить, кто из них наиболее опасен, и проводят работу по дискредитации этого конкурента… например, распускают о нем порочащие слухи, создают какой-нибудь скандал…