Осматриваясь, я перехватил взгляд Вайгеля. Этот подонок не из тех, кто забывает и прощает, подумал я.
– Пол? – раздался у меня за спиной женский голос. Я повернулся. Это была Мадлен Джансен.
– О, добрый вечер.
– Как вам понравилась конференция?
– Э-э, было очень интересно, – сказал я, оглядываясь по сторонам.
Мадлен спросила еще что-то и выжидающе смотрела на меня, очевидно, рассчитывая на ответ. Я пропустил ее вопрос мимо ушей.
– Прошу прощения, я прослушал. У меня был тяжкий день, – извинился я.
– Вам понравились какие-нибудь компании?
– Да, одна. «Фэруэй». У меня осталось довольно хорошее впечатление.
Где же она? Должна быть где-то рядом.
– Ах, так?
Наконец-то я ее увидел.
– Прошу прощения, – извинился я перед Мадлен и стал проталкиваться к ней.
Кэти стояла в центре небольшой группы и разговаривала с Кэшем. На минуту я остановился, мне хотелось просто смотреть на Кэти, восхищаться ею. На ее лице танцевали отблески тлеющих углей, освещая ее улыбку, отбрасывая тени, от которых ее темные глаза казались не просто большими, а огромными. Я подошел ближе.
– Кэти, – позвал я. Она повернулась, увидела меня, и на мгновение ее вежливая улыбка стала радостной, сияющей. Она немного зарделась и сказала:
– Добрый вечер.
– Добрый вечер.
Последовала пауза. Не неловкая и не трудная, просто пауза.
– Теперь вам лучше? – спросил я.
– О, вы имеете в виду после того, что произошло днем? – сказала она. – Да, все в порядке. И спасибо за все.
Голос Кэти подсказал мне, что это не просто вежливая фраза, что она действительно благодарна мне. Я обвел взглядом сотни людей, развлекавшихся под звездным небом пустыни.
– Вы не в первый раз на подобных представлениях? – спросил я.
– В первый, но в Финиксе я однажды уже была, – ответила Кзти. – На автобусе «Грейхаунд». Это было несколько лет назад. Я тогда была студенткой, поэтому в таких отелях мы, конечно, не останавливались. Мы исколесили всю Америку.
– Вы путешествовали одна?
– Нет, с приятелем.
Я представил себе Кэти-студентку, путешествующую по жаркой Аризоне. Беззаботная, веселая, в джинсах, в майке, длинные волосы собраны в «конский хвост». «Счастливчик», – подумал я и покраснел, поняв, что произнес это слово вслух.
– Я не встречалась с ним уже много лет, – засмеялась Кэти.
– А сейчас вы с кем-нибудь встречаетесь? – сорвалось у меня с языка. Лишь когда эти слова были произнесены, я понял, насколько важным для меня был этот вопрос и как я надеялся получить желанный ответ.
Я получил тот ответ, на который надеялся.
– Нет, – сказала Кэти, – ни с кем. Она помедлила, потом бросила на меня взгляд. – А вы?
Я сразу вспомнил Дебби, ее круглое лицо, ее всегда смеющиеся глаза и то, о чем мы болтали за несколько часов до ее смерти. Тот разговор открыл мне глаза на многое. Я понял, что жизнь дается человеку для того, чтобы он наслаждался ею и делил ее с другими людьми. Таким человеком для меня могла бы стать Дебби. Дебби умерла, но я не забыл ее жизнелюбия, мне казалось, она и сейчас требует, чтобы я остался с Кэти, смеется над моей застенчивостью. Но объяснить все это Кэти я не мог.
– Нет, ни с кем, – сказал я. Мне показалось, что мои слова подействовали на Кэти успокаивающе, и я приободрился. – Так где вы еще побывали на том автобусе? – спросил я.
Кэти подробно рассказала мне о ее путешествии по Америке и о многом другом. О друзьях, о семье, об университете, о книгах, о мужчинах. Я тоже говорил о многом. Мы сидели на газоне лицом к бассейну и провожали взглядами других участников вечеринки, постепенно расходившихся спать. Мы проговорили до половины третьего, когда возле бассейна давным-давно не осталось ни души. Мы встали, и я, боясь испортить прекрасный вечер, попрощался с Кэти, поцеловал ее в щеку и, напевая про себя, отправился в свой номер.
Я взял такси и, как мы и договаривались, поехал в город к Джеку Салмону. Через окно я посматривал на лес щитов с рекламными объявлениями и на обожженные солнцем деревянные склады и магазины, которые протянулись по обеим сторонам ведущего в Финикс шоссе, и думал о Кэти. Я вспоминал ее темные глаза и ее умное лицо, я думал о ее незащищенности, которую я так остро почувствовал накануне, когда мы сидели возле бассейна.
Впрочем, ранимой и незащищенной была не только Кэти. Перед Кэти я раскрыл свою душу, и теперь она могла делать с ней что угодно. После смерти отца я старался скрывать свои чувства, защищать их от внешнего мира, даже от болезни матери. Свою эмоциональную энергию я направил сначала в легкую атлетику, потом в финансовый бизнес. Сила воли, целеустремленность и самодисциплина. Благодаря этим качествам я завоевал олимпийскую медаль. Благодаря этим качествам я мог бы стать первоклассным трейдером.
А теперь неожиданно для самого себя мне захотелось ослабить железную самодисциплину, которую я вырабатывал годами. Это меня пугало, но и радовало тоже. Почему бы и нет? Стоило рискнуть. Мне было любопытно посмотреть, что из этого получится.
Но захочет ли этого Кэти? Пережить отказ будет нелегко. Очень нелегко.
Мы подъехали к штаб-квартире «Финикс просперити». Все здание в буквальном смысле слова сияло на солнце. Похоже, оно было построено из того же стекла, что и солнцезащитные очки, в которых можно увидеть собственное изображение. Гигантская сверкающая коробка возвышалась над смешением из бетона, асфальта, дерева и пыли, которое составляет первый этаж любого современного американского города.
Такси остановилось возле автостоянки, оказавшейся на три четверти пустой. Я вышел и направился к главному зданию «Финикс просперити». Оно произвело на меня устрашающее впечатление. Рядом шумела оживленная автотрасса, но возле самой гигантской коробки царило пугающее спокойствие. Никто не входил в здание, никто из него не выходил. Оно напомнило мне одно из тех секретных дьявольских сооружений, которые появлялись в конце каждого второго фильма о подвигах Джеймза Бонда. Я почти готов был к тому, что меня встретит бесстрастный робот в экзотической униформе. Действительность оказалась более прозаичной: толстый охранник неохотно оторвался от газеты и жестом показал, что я могу пройти к лифтам.
Отдел инвестиций находился на третьем этаже. Секретарша предложила мне подождать, и я опустился в одно из четырех кожаных кресел, теснившихся одно к другому посреди просторной и почти пустой приемной.
В ожидании я взял лежавший на журнальном столике годовой отчет банка «Финикс просперити». На обложке красовалось здание штаб-квартиры банка на фоне неестественно голубого неба. Лозунг над фотографией гласил: «Приносит процветание». Я полистал брошюрку. В ней подробно расписывалось, как «Финикс просперити» помогает обществу. Я узнал, что в Финиксе и окрестностях работают двадцать филиалов банка.