– Что ж, мы можем быть почти уверены, что Дитвайлер работал с Вайгелем. Скорее всего, Дитвайлер сунул облигации «Тремонт-капитала» на счета клиентов в надежде, что никто ничего не заметит, – сказал я.
– Значит, остается «Де Джонг», – сделала вывод Кэти.
– Гм-м. Очень странно, что Хамилтон не проверил поручительство японского банка или хотя бы не поручил проверку Дебби, – заметил я. – Уникальная ошибка.
Мы пришли к неизбежному выводу, от которого теперь нам было не уйти.
Хамилтон.
Но этого просто не может быть, убеждал я себя. Да, Хамилтон выгнал меня с работы, но он еще значил для меня очень много. Я им восхищался, ведь во всей этой грязной и запутанной истории лишь один он прямо сказал мне все, что он думает и что он намерен делать. Нет, это чепуха. Я оказался вовсе не готов к новому повороту событий.
С другой стороны, как только я включил в число подозреваемых Хамилтона, все факты встали на свои места. Схему аферы разработал Хамилтон вместе со своим дружком по школе бизнеса Вайгелем. Хамилтон купил пакет облигаций «Тремонт-капитала» у Кэша, точно зная, что он покупает. Хамилтон инвестировал деньги «Тремонт-капитала» в банк «Финикс просперити». Хамилтон указывал Джеку Салмону, что покупать и что продавать.
Хуже всего было то, что Хамилтон, очевидно, и убил Дебби.
Из ежедневника Дебби он узнал, что она договорилась о встрече с мистером де Джонгом. На ее столе он увидел проспект «Тремонт-капитала» с ее пометками. Он понял, что она собирается рассказать де Джонгу о фальшивой гарантии, и решил остановить Дебби.
Поэтому он ее и убил.
Я был в шоке. Мой разум отказывался воспринять очевидный вывод.
– Пол? Что с тобой? – Кэти положила ладонь на мою руку.
Запинаясь, с трудом выдавливая слова, я поделился с Кэшем и Кэти своими мыслями. Ошеломленные, они молча смотрели на меня, явно лишившись дара речи.
Я встал, подошел к окну своей крохотной гостиной и выглянул на залитую утренним солнцем улочку. Постепенно мной овладевали гнев и ярость. Я чувствовал себя одураченным и преданным. Я жаждал мести – и за себя, и за Дебби.
– Не могу поверить, – сказал Кэш. – Чопорный Хамилтон никак не укладывается в мое представление об изощренном преступнике. Для этого он... – Кэш долго искал нужное слово и наконец нашел, – слишком скучен.
– А я могу, – возразила Кэти. – Мне он никогда не нравился. Он не человек, а машина. Но я одного не понимаю – зачем ему все это?
Ответ на этот вопрос был у меня готов. Я хорошо представлял себе ход мыслей Хамилтона.
– Хамилтон полагает, что вся жизнь – это игра. Он одержим идеей делать деньги. Не потому, что он любит их, нет, его привлекает сам процесс. К тому же он любит рисковать. Думаю, ему наскучили обычные операции с ценными бумагами, ему захотелось пощекотать собственные нервы. Преступление было спланировано почти безупречно. Он мог украсть десятки миллионов, и никто никогда ничего бы не заподозрил. Бьюсь об заклад, он получил огромное удовольствие, – горько пробормотал я.
– Но зачем воровать, когда каждый божий день сосунки на рынке сами отдают тебе деньги? – никак не мог взять в толк Кэш.
Он был прав. Он всегда заработает столько, сколько ему нужно.
– А как же с тобой? – спросила Кэти. – Почему Хамилтон позволил тебе так долго совать нос в его дела?
– Думаю, у него просто не было выбора, – ответил я. – Хамилтон понимал, что, раз у меня возникли подозрения, я в любом случае буду докапываться до истины. Вероятно, Хамилтон решил так лучше он будет знать, что я делаю в каждую минуту, что нового обнаружил, и контролировать меня, чем я буду предоставлен самому себе. Якобы боясь насторожить мошенников, он убедил меня никому ничего не говорить до тех пор, пока мы не вернем деньги. Должен признать, Хамилтон предусмотрел практически все. Теперь я думаю, что он сочинил всю эту историю с юристами на нидерландских Антиллах. Возможно, он там вообще не был.
– Но почему он не расправился с тобой, как с Дебби?
Я задумался.
– Не знаю. Может быть, он боялся, что два убийства в течение месяца в одной небольшой фирме могут вызвать подозрения.
Возможно, Хамилтон по своему любил меня, пронеслось в моей голове. Как трудно отделаться от гордого звания любимого ученика Хамилтона! На меня снова нахлынула волна ненависти, отвращения. Подумать только, и я восхищался таким человеком!
Впрочем, он пытался остановить меня и почти добился успеха. Теперь мне стала понятна и история расследования комиссией покупки акций «Джипсам».
– Берриман был прав, – сказал я. – Хамилтон и не думал договариваться с комиссией.
Кэти бросила на меня непонимающий взгляд.
– Хамилтон воспользовался расследованием покупки акций «Джипсам». Здесь он нашел удобный предлог, чтобы выгнать меня. Потом ему не составило труда распустить слух, будто меня уличили в использовании конфиденциальной информации. Естественно, после этого на рынках ценных бумаг я стал изгоем. Потом он просто на всякий случай заставил Роба дать ложные показания в полиции, и я стал еще и подозреваемым в убийстве. Он же проник в мою квартиру и подбросил серьгу Дебби, которую та потеряла, когда он сбросил ее в реку.
– Но почему Роб стал помогать Хамилтону?
На этот вопрос у меня не было ответа.
– Итак, что мы делаем теперь? – спросил Кэш.
– Идем в полицию? – предложила Кэти.
Я покачал головой.
– Это исключено. У нас нет никаких доказательств, одни подозрения. Как только Хамилтон узнает, что им заинтересовалась полиция, «Де Джонгу» никогда не видать своих денег. И не забывайте, что пока Пауэлл мечтает увидеть на скамье подсудимых меня, а вовсе не Хамилтона. Инспектор так просто не откажется от своего намерения.
Кэти нахмурилась и кивнула.
– Ты прав, пока ты – единственный подозреваемый. Если ты придешь к Пауэллу и скажешь, что на самом деле Дебби убил твой босс, тот самый, который выгнал тебя с работы, то на инспектора твои слова большого впечатления не произведут.
– Кроме того, – продолжал я, – я сам хочу вывести этого подлеца на чистую воду.
– Так что же нам делать?
– Нам нужно вернуть деньги «Де Джонг энд компани».
Кэш и Кэти непонимающе уставились на меня.
– Мы вернем деньги «Де Джонгу», – повторил я. – И по ходу дела выясним роль Хамилтона во всей афере. Тогда Пауэллу придется выслушать меня.
– План изумительный, – заметил Кэш, – но как, черт возьми, мы его осуществим?
– Кажется, у меня есть идея. Дайте подумать минутку. – Они молча ждали, а я, глядя в окно, раздумывал. Я был уверен, что можно найти способ вернуть деньги.
Потом я изложил суть своей идеи. С Кэшем и Кэти мы обсудили ее, кое-что уточнили, и через два часа у нас был готов вполне конкретный план действий.