Эневер, сидящий в кресле прямо как палка, скривил тонкие губы в едва заметной улыбке.
– Минуточку, Томас, – произнес Арт, привлекая внимание ученого взмахом руки, – не мог бы ты, прежде чем начать, популярно объяснить Линетт, что такое «Невроксил-5», и как продвигается ваша работа?
– С удовольствием, – сказал доктор, адресуя свою квазиулыбку Джилу и Мауэр. – Так называемая «Болезнь Альцгеймера» – весьма сложное заболевание, характер которого до сих пор никто до конца понять не может, – доктор говорил на каком-то гибриде из американского английского и своего родного австралийского диалекта. – С возрастом болезнь начинает проявляется все чаще и чаще. По мере своего развития – а это может продолжаться многие годы – «Альгеймер» убивает миллионы клеток мозга. Вначале действие болезни почти незаметно. Но со временем пациент начинает забывать какие-то незначительные предметы и события. Затем эта забывчивость усиливается, и из памяти выпадают более и более крупные явления. После этого процесс разложения личности достигает таких масштабов, что пациент начинает забывать свое имя и не узнает самых близких членов семьи. В конечном итоге организм «забывает», как ему следует функционировать, и больной гибнет. Это ужасная болезнь. Она ужасна как для того, кто ею страдает (несчастный понимает, что начинает утрачивать связь с окружающим его миром), так и для близких больного, которые видят, как постепенно вместе с памятью исчезает личность любимого ими человека.
Я вспомнил рассказ Карла о женщине, встреченной им случайно в клинике. Её страдающий Болезнью Альцгеймера муж совсем разучился улыбаться, и Карл страшно боялся, что подобное может случиться с тетей Зоей.
– В мозгу больного происходит одновременно несколько процессов, – продолжал доктор Эневер. – Блокируется передача сигналов. В некоторых участках мозга появляются изменения, стимулирующие возникновение молекул, получивших название «свободных радикалов». Эти «свободные радикалы» в свою очередь атакуют здоровые клетки мозга. Кроме того, сами клетки заполняются кальцием. В результате всех этих сложных процессов клетки погибают, и нам очень сложно определить, где здесь причина и где следствие. Большинство методов лечения ограничиваются воздействием на один из этих процессов.
Лицо Эневера оживилось. Говорил он очень уверено, понятно и связно.
– Но все это всего лишь симптомы, а отнюдь не причины. Нам же удалось выявить ген, который в какой-то фазе жизни пациента начинает посылать организму сигналы, которые дают начало упомянутым мною явлениям. Эти сигналы передаются молекулами рибонуклеиновой кислоты или по иному – РНК. Мы сумели создать молекулу, нейтрализующую действие РНК, продуцированную указанным геном и таким образом, препятствующую дальнейшему развитию Болезни Альцгеймера.
– И сколько же человек страдают Болезнью Альцгеймера?
– Трудно сказать. По оценкам правительства только в США таких больных насчитывается около четырех миллионов. Подсчитано, что обществу это стоит примерно восемьдесят миллиардов долларов в год. И число больных без сомнения будет возрастать по мере того, как с прогрессом науки станет увеличиваться продолжительность жизни.
– Но это же огромный рынок!
Эневер снова улыбнулся. На сей раз улыбались не только его тонкие губы, но и глаза.
– Многие миллиарды, – сказал он.
Линетт молчала. Я видел, как она в задумчивости помаргивает за огромными стеклами своих очков. Джил задвигался в кресле, не зная, намерена ли она что-нибудь сказать, или он может вступить в беседу без опасения обидеть важную гостью.
Первой все же заговорила Линетт Мауэр.
– Не могли бы вы давать лекарство людям с геном Альцгеймера, чтобы предотвратить развитие болезни? Создать нечто вроде вакцины?
– Вы умеете заглядывать в будущее, – улыбнулся Эневер. – Однако мне лучше промолчать.
Боже! Я понял, куда гнет Линетт Мауэр. «Био один» действительно будет стоит многие миллиарды, если ухитрится сбывать «Невпрксил-5» всем людям старше пятидесяти пяти лет, опасающимся стать жертвой Болезни Альцгеймера. Я не помнил, чтобы Арт когда-либо упоминал о подобной перспективе. Видимо, это был тот козырной туз, который придерживал в рукаве доктор Эневер.
– И в какой же фазе находится разработка лекарства?
– В настоящий момент проходят клинические испытания, и проходят они, надо сказать, блестяще, хотя, как вам, видимо, известно, испытания проводятся вслепую, и мы не получим окончательных результатов до их завершения в будущем году. Боюсь, что вдаваться в дальнейшие детали я не в праве. Вопросам конфиденциальности в «Био один» придается огромное значение. Однако в том случае, если во время испытаний не возникнут непредвиденные осложнения (лично я этого не ожидаю), то «Невроксил-5» должен появиться на рынке уже к концу будущего года.
– Благодарю вас, доктор Эневер, – произнес Арт. – Не могли бы вы теперь рассказать нам что-нибудь о «Бостонских пептидах»?
Эневер пустился в описание препарата «БП-56». Он с энтузиазмом поведал нам о перспективах лечения Болезни Паркинсона, но при этом ухитрился намекнуть, что препарат был открыт совершенно случайно. Затем слово взял Джерри, чтобы рассказать о деталях сделки. Последним со своими цифрами и диаграммами выступил Даниэл.
Приведенные Даниэлом данные говорили о том, что примерно через семь лет «БП-56» будет приносить баснословные прибыли. Лайза много раз мне говорила, что биотехнологии – долгоиграющий бизнес.
– И как же вы намерены включить «Бостонские пептиды» в свои структуры? – поинтересовался Рави.
– С этим не будет никаких сложностей, – ответил Эневер. – Мы просто покупаем лекарство. Открытие многих препаратов происходит более или менее случайно, и тем, кто их открыл, для того чтобы выйти на рынок, требуется профессиональное руководство.
Услыхав его слова, я напрягся. Всё это мне крайне не нравилось.
– Хотя «Бостонские пептиды» и располагают весьма перспективным средством против Болезни Паркинсона, у них нет ни финансов, ни инфраструктуры ни, честно говоря, даже управленческих возможностей для того, чтобы до конца использовать потенциал нового лекарства.
В этот момент мои коллеги тоже напряглись, а Арт бросил на меня тревожный взгляд.
Я знал, что следует держать язык за зубами, но удержаться все же не смог.
– Управленческих возможностей? – невинным тоном переспросил я, заметив краем глаза, что взгляд Арта из тревожного превратился в яростный.
– Да. В мире очень мало ученых, способных довести открытое ими лекарство до рынка. По счастью, у нас в «Био один» найдутся люди, которые смогут это сделать.
Видимо, Эневер имеет в виду себя, подумал я.
– «Бостонские пептиды» придерживаются иных, нежели мы, стандартов, – продолжал профессор. – Там нет строгой дисциплины, сотрудники более разболтаны.
– Следовательно вы намерены произвести и кадровые изменения?