— Причёска тебе очень идёт, — сказал я.
— Спасибо. Я поняла, что, становясь сотрудником вашей фирмы, должна поменять причёску.
— Правильно. — Я провёл рукой по своим волосам, которые уже выросли до полутора сантиметров. — Мне скоро придётся снова подстригаться.
Мы вошли в гостиную, служившую нам офисом.
— Привет, Гай! — произнесла Мел.
— Мел! Рад тебя видеть! Дэвид говорит, что ты именно тот адвокат, какой нам нужен. К тому же доставляешь документы лично. — Он шагнул к ней и расцеловал в обе щеки. Мел зарделась.
— Да, я считаю своим долгом лично встречаться с клиентами.
— Хорошо. А это наш офис. Вот Оуэн. Оуэн, помаши ручкой милой даме.
Оуэн взмахнул рукой, не отрывая взгляда от экрана.
— Вот. — Мел вытащила из дипломата конверт. — Если будут вопросы, звони.
Я взял конверт.
— Хочешь чаю или чего-нибудь ещё?
Она бросила взгляд на Гая, затем посмотрела на часы.
— Спасибо, но у меня встреча в Уэст-Энде.
— Насчёт груди ты был прав, — заявил Гай, когда за Мел закрылась дверь. — Она в полном порядке.
— Ты ведь обещал, что с женщинами покончено.
— Конечно. — Он помолчал. — Немного странно. Проделала такой путь, чтобы побыть здесь всего две минуты. Могла бы послать бумаги с курьером.
— Могла, — согласился я.
— Впрочем, не важно. Лишь бы она оказалась хорошим адвокатом.
Мел действительно оказалась хорошим адвокатом. Новый договор составила безукоризненно. Поскольку Горстен ещё не подписал ни одной бумаги, я переслал этот договор ему в Гамбург. И каждый день приставал к Гаю, чтобы он начал его разыскивать. Нам предстояло переезжать в новый офис и платить людям жалованье. На этой неделе связаться с Торстеном не удалось.
С сотрудниками нам повезло. Сейчас многие охотно шли в интернет-компании, которые считались очень перспективными. Гай привёл Нила, молодого спортивного журналиста, работавшего в какой-то провинциальной газете. Оуэн тоже где-то отыскал себе помощника, помешанного на футболе программиста по имени Санджей. Мы подписали контракт с руководителем коммерческого отдела Эйми Кесслер, американкой, подругой приятеля Гая, два года работавшей торгово-промышленным экспертом в Германии в фирме «Адидас». В своём деле она была необыкновенно компетентной.
Мне удалось переманить из банка «Гёрни Крохайм» старую знакомую, австралийку Мишелл. В своё время она была не только моей секретаршей, но трудилась ещё примерно на восьмерых. И превосходно справлялась. Внимательная к деталям, умная и весёлая. Ей тоже не очень нравилась обстановка в банке после слияния, и, когда я ей позвонил, Мишелл сразу согласилась, хотя пока жалованье у неё здесь было меньше.
Офис мы нашли на Бриттон-стрит в Кларкенуэлле. По соседству располагалось ещё с десяток интернет-компаний. В одном здании с нами размещались четыре примерно на таком же этапе становления, что и мы. Но доступ к Интернету здесь был превосходный, а это самое главное. Арендная плата доступная. В общем, мы переехали немедленно.
В этот же день позвонил отец.
— Ты оприходовал мой чек?
— Нет, папа.
— Почему?
Я тяжело вздохнул.
— Потому что наш сайт не очень надёжное место, куда тебе следует вкладывать деньги.
— Об этом позволь судить мне! — возразил он.
— Но… папа, а у тебя осталось хоть что-нибудь?
— Не твоё дело. Пожалуйста, оприходуй чек. Я всегда тебе доверял, Дэвид. Настало время тебе доверять мне.
Конечно, я прав. В нашу компанию не следовало сейчас вкладывать последние деньги, которые отец скопил на чёрный день. Но он полагался на свою интуицию, и у меня не было оснований ей не доверять. Дело у нас вроде шло на лад, и отец не требовал никаких гарантий.
Я вздохнул:
— Ладно, папа, если ты настаиваешь. Сегодня я оприходую твой чек. Спасибо.
— Спасибо тебе, — сказал он. — И успехов. Я рассчитываю на тебя.
— Хорошо.
Я положил трубку с чувством, что совершаю большую ошибку.
Июль 1987 года, Лазурный берег, Франция
Гая увезли. Следом на джипе поехал Тони. Я стоял у входной двери, смотрел вслед. Из дома выбежали заспанные Мел и Ингрид.
— Что случилось? — спросила Мел.
— Его арестовали.
— Гая?
— Да.
— О Боже! — Она прижала ладонь ко рту.
Я рассказал, как всё было.
— Ужасно! — Мел схватила меня за руку. — Дэвид, ты должен объяснить им, что он невиновен.
— Попробую. Я уверен, Гай ни при чём, но сомневаюсь, что инспектор Совиль поверит.
— Но почему именно он?
— Наверное, они нашли где-то следы кроссовок Гая, — предположила Ингрид.
— Пусть даже и нашли! — возмутился я. — Наверняка это можно как-то объяснить. В конце концов, зачем ему убивать Доминик?
— Правильно, — горячо поддержала меня Мел, — у него не было никакой причины. Её убил этот мешок с дерьмом, Тони. Убеждена. — Она плюхнулась в кресло и заплакала. Вначале негромко, но потом зарыдала по-настоящему.
Ингрид обняла её, бросив на меня страдальческий взгляд. Мел совсем сдала, но её нельзя винить. Ингрид вывела Мел на веранду. Через пару минут появился Мигель с завтраком. А следом Оуэн с затуманенным взором. Взял круассан, откусил.
— Что за суета?
Я рассказал ему.
Он перестал жевать и непонимающе уставился на меня. Затем еле слышно прошептал:
— Вот дерьмо.
— Его скоро выпустят, — произнёс я, считая, что младший брат Гая заслуживает поддержки.
Но Оуэну не была нужна никакая поддержка.
— Почему его арестовали?
— Совилю не понравились кроссовки Гая. Очевидно, они нашли где-то его следы.
— Погано, — пробормотал Оуэн.
Таким встревоженным я его никогда не видел. Достаточно вспомнить угрюмое безразличие, с каким он воспринял известие, что его отец подозревается в убийстве.
Мел подняла заплаканные глаза.
— Его отпустят. Обязаны отпустить.
Оуэн посмотрел на неё и усмехнулся:
— А тебе-то что, ты, потаскуха?
Она снова залилась слезами.
— Оуэн! — рявкнул я. — Ты с ума сошёл?
Он зло покосился на меня и исчез в доме.
Сегодня часы и минуты тянулись просто нестерпимо. Как всегда, когда чего-то ожидаешь. Я сидел на веранде, спрятавшись не в очень надёжное убежище, каким являлся роман «Война и мир». Добрался уже до девятисотой страницы и был полон решимости двигаться дальше. Ингрид рядом тоже что-то читала. Мел пошла полежать и поплакать.