Наконец кроны деревьев, высившиеся над забором, осветил желтоватый электрический свет.
– Кто?! – По мужскому голосу с хрипотцой, характерной для только что проснувшегося человека, Ансалту узнал брата.
– Сайдалин, это я, Ансалту!
Послышались шаркающие шаги, щелкнула металлическая задвижка, и калитка, устроенная в воротах, открылась.
– Ну, здравствуй, брат! – Сайдалин попытался обнять родственника, но тот, инстинктивно испугавшись боли, отпрянул.
– Что с тобой? – удивился Сайдалин и только тут разглядел в темноте Утюга. – Ты не один?
– Да, знакомься, это мой товарищ – Мансур. Мы ездили искать работу в Осетию и по дороге попали под обстрел. Меня ранили в плечо, а он мне помог.
– Проходите в дом, – цокнув языком, вздохнул родственник и посторонился, освобождая проход.
Пройдя через чисто выметенный заасфальтированный двор, они миновали просторную, полностью остекленную веранду и оказались в гостиной.
– Ты точно за это время не нарушил обещания? – пристально глядя в глаза Ансалту, со страдальческим выражением на лице усевшегося за стол, спросил брат.
Он был как две капли воды похож на Ансалту, только старше. На висках такой же круглой головы уже пробивалась седина, а вокруг глаз и рта прорезались глубокие морщины.
Отведя взгляд в сторону, тот кивнул.
– Руслана! – позвал Сайдалин.
В комнату, словно тень, вошла хрупкая женщина.
– Моего брата ранили бандиты, – сокрушенно вздохнул он. – Посмотри и обработай рану. Если надо, позови Магомеда. Это врач, он живет через два дома, – пояснил Сайдалин, обращаясь уже к гостям.
– Ничего не надо, – запротестовал Ансалту. – Ранение легкое. Просто пришлось долго идти, и я немного устал. Мансур перевязал меня. Поверь, он знает в этом толк.
– Расскажи, как все случилось? – устраиваясь поудобнее, потребовал брат.
– Чего рассказывать? – Ансалту перевел взгляд на сидевшего сбоку Утюга. – Ехали в кабине «КамАЗа». На посту, что не доезжая моста у Алхан-Юрта, в это время шел бой. Нас обстреляли. Водитель погиб сразу, и машина, съехав на обочину, заглохла. Мы выскочили из кабины и бросились прочь. В горячке я не сразу заметил, что истекаю кровью. Потом Мансур меня перебинтовал.
– Где же вы взяли бинт? – удивился Сайдалин.
Ансалту растерялся. Пытаясь это скрыть, он посмотрел на Утюга.
– Мы не сразу убежали, – принял эстафету Утюг. – Сначала я достал аптечку и пытался помочь водителю. Но было поздно. По машине опять стали стрелять, и тогда мы из нее выскочили. А когда поняли, что опасность уже миновала, я увидел, что бинт так и остался в руке.
– До рассвета осталось немного, – Бажаев-старший посмотрел на висевшие в простенке между окон часы. – Вам надо отдохнуть. Сейчас жена постелит в комнате.
– Брат, – переглянувшись с Утюгом, заговорщицким голосом заговорил Ансалту, – нам утром надо быть в Итум-Кале. Ты можешь найти человека, который отвезет нас туда?
– Мы хорошо ему заплатим, – вмешался в разговор Утюг.
– Откуда у вас деньги? – подозрительно посмотрев сначала на одного, потом на второго гостя, спросил Сайдалин. – И зачем вам туда ехать? Насколько я знаю, ты работал на стройке в Грозном?
– В Итум-Кале живет наш начальник, – соврал Утюг. – Деньги нам дали, чтобы мы рассчитались за стройматериал, который везли в Грозный из Владикавказа.
– Но Ансалту! – Сайдалин с недоумением уставился на брата. – Ты только что мне говорил, что искал там работу!
– Да, – подтвердил тот. – Мы работаем снабженцами и постоянно ездим в Осетию. Попутно ищем место поспокойней. Разве не видишь, чем здесь заканчиваются поездки?
– Сдается мне, – хозяин дома поднялся из-за стола, – что вы обманываете меня и ты снова взялся за старое. Да и не верю я, что вы едете к начальнику в Итум-Кале. Как он руководит оттуда стройкой? Тем более это самая опасная дорога в округе. Ответь мне правду: ты и этот человек бандиты?
Ансалту, не смея больше лгать старшему брату, потупил взгляд.
Утюг, обиженный высказыванием хозяина дома, заиграл желваками:
– А может, бандиты те, кто пришел на нашу землю с танками и самолетами, чтобы снова грабить народ?
– Уходи. Ты не был этой ночью у меня, – пропустив реплику Утюга мимо ушей, упавшим голосом проговорил Сайдалин и направился в соседнюю комнату.
– Что будем делать? – поеживаясь от утренней свежести, спросил Ансалту Утюга.
Короткая ночь подходила к концу. На юге, на фоне сереющего неба, уже были различимы вершины гор.
– Добудем машину и поедем дальше, – спокойно ответил тот. – И решим этот вопрос прямо сейчас. У нас больше нет времени ждать.
– Как ты хочешь это сделать? – упавшим голосом спросил Ансалту.
– Вспоминай, у кого здесь есть приличная тачка, – вместо ответа потребовал Утюг. – Желательно, чтобы в этой семье не было много мужчин.
– Нет! – охрипшим от волнения голосом проговорил Ансалту, немея от страха. – Что будет с моими родственниками после всего?
– У тебя нет родственников! – всем корпусом развернувшись к нему, прошипел Утюг. – Я твой брат, а это, – он указал на дом, откуда только что был изгнан, – шакал!
– Не смей так говорить! – вскипел Ансалту и попытался достать левой рукой спрятанный под рубашку пистолет.
– Ах, вот ты как! – заметив это, взревел Утюг и со всего размаха залепил недавнему брату в челюсть.
Ансалту полетел на спину, больно ударившись спиной и затылком о землю.
Во дворах залаяли собаки. Не опасаясь, что сейчас будет разбужено все село, Утюг стал с остервенением бить лежащего на земле Бажаева-младшего ногами.
– Сын шакала! – вне себя от ярости рычал он. – Брат твой должен в юбке ходить, а не в штанах! Весь ваш род – приспешники русских свиней. Рабы! Твоя мать родила вас от ишака!
В окнах близлежащих домов зажегся свет, но доведенный до точки кипения горец уже ничего не видел вокруг.
Ансалту несколько раз пытался подняться, но тут же мощным ударом Утюг опрокидывал его на землю. В конце концов несчастный перестал даже закрывать руками лицо.
В это время бесшумно открылась калитка, из которой они только что вышли, и к Утюгу прокрался Сайдалин. В его руке блеснул нож.
– Свинья! – продолжал выкрикивать Утюг, но уже не с такой яростью, как это было в самом начале. Да и удары стали реже и слабее. Его самого стало шатать.
– Посмотри на меня! – раздался из-за спины голос брата Ансалту.
Утюг замер и медленно развернулся.
– То, что ты избиваешь человека, который совсем недавно был моим братом, – это одно, – ровным, спокойным голосом заговорил Сайдалин. – Но какое ты имел право оскорблять меня, моих отца и мать?!