– Я, – у Антона неприятно заныло под ложечкой.
– В четверг майору Дорофееву прибыть за предписанием для дальнейшего прохождения службы в одной из частей Сибирского военного округа, – он снова развернулся к Дрону: – Поедете туда, откуда вы и приехали. Остальным три дня выходных.
Генерал ушел, но никто не расходился. Все продолжали молча стоять, тупо глядя перед собой. Даже Антон опешил от такого решения генерала.
Первым подал голос Шаман:
– Антон Владимирович, может, вы поговорите с Родимовым? Как мы без Васи?
Антон скрипнул зубами. Ему было что сказать Дрону. Напомнить, как он предупреждал после каждой его очередной выходки о подобном исходе дела. Но сейчас ему было искренне жаль этого офицера. Он вдруг понял, что группа с уходом Дрона потеряет свой колорит.
– Сегодня бесполезно, – наконец сказал он. – Шеф не в духе. Так что пока по домам.
Трое суток выходных пролетели, как один день. Антон съездил с семьей в цирк, сходил с женой в театр. Но основное время они с Региной провели дома. Каждый день заканчивался ужином при свечах. Голубоглазая блондинка со слегка вздернутой верхней губкой продолжала любить Антона, как в первый месяц их совместной жизни. Он отвечал взаимностью.
После выходных начались будни. Дрон не появился ни на четвертый, ни на пятый день. Телефон не отвечал. Заехать к нему домой возможности не было. Родимов молчал. Антон не напоминал, надеясь, что генерал сменит гнев на милость и откажется от своего решения. Он даже поймал себя на мысли, что умышленно сам тянет время и не спешит проведывать Дрона. Ему казалось – стоит только это сделать, как генерал почувствует, вспомнит и придаст событиям новый импульс. Так прошла неделя.
В то утро даже погода была пасмурной. Антон приехал в учебный центр, поставил машину на стоянку и едва взялся за дверную ручку, как запиликал сотовый.
– Это Регина, – зачем-то представилась жена. Голос ее был встревожен. – Звонила Ольга, жена Дрона.
У Антона неприятно заныло под ложечкой. «Неужели Васька на себя руки наложил?» – мелькнула первая мысль.
– Он четвертые сутки не просыхает, – продолжала она. – Выпил смертельную дозу водки, она же врач, знает...
– Перезвони ей, вечером заеду, – попросил Антон.
Родимов как всегда восседал на рабочем месте Антона. Он сидел за письменным столом и что-то писал.
– Как новички? – после того как обменялись приветствиями, спросил генерал.
– Нормально, – размышляя, с какой стороны подойти к вопросу о Дорофееве, ответил Антон и сел за стол для совещаний.
Но генерал сам начал с этой темы:
– Дрона вызови, все верни, скажи, что последнее китайское предупреждение.
У Антона с души свалился камень:
– Оставляете?!
Родимов наконец перестал писать и посмотрел на Антона, как на несмышленого ребенка:
– Ну как я могу выбросить за забор офицера, имеющего только орденов Мужества три штуки?
Неожиданно Антон вспомнил про звонок Регины и помрачнел:
– Он сегодня выйти не сможет.
– Пьет? – догадался Родимов.
Антон кивнул:
– Не то слово. Жена говорит, нормальный человек уже бы пять раз умер.
– Везти в госпиталь нельзя, – резюмировал генерал, глядя прямо перед собой. – Доложат руководству. Может, его в платную клинику положить?
– Опасно, – возразил Антон. – Он ведь сейчас ничего не соображает. Наворотит дел.
– Оставь с ним человека. Кто в паре работает?
– Я, – усмехнулся Антон. – Есть у меня одна идея.
– Докладывай, – поторопил генерал.
– Дайте нам по пять дней отпуска.
– Вместе пить будете? – пошутил генерал.
– Нет, у меня в Самаре знакомый нарколог. Сдам Дрона ему. А сам посмотрю, как там дела. Давно не был.
– Хватит пять?
– С учетом выходных получится неделя, – кивнул Антон. – Управимся. Мне особо там задерживаться резона нет. Старых друзей проведаю, Дрона откачаю и вернусь.
– А туда как?
– Просто, – пожал плечами Антон.
Подойдя к дверям квартиры, где жил Дрон, Антон услышал завывание:
«Комбат-батяня, батяня-комбат»...
Двери открыла Ольга. Лицо светловолосой женщины было заплакано.
– Вот так восьмые сутки, – она показала рукой за спину.
– …Ты сердце не прятал за спины ребят, – продолжал выдавать куплет за куплетом Василий.
– Собирай этого вокалиста в путь, – ставя на пол дорожную сумку, сказал Антон.
До Самары Дрон доехал в «анабиозе». Антон купил ему бутылку коньяка, и, пока они ехали в СВ, Василий спал.
Склонив Родимова к лечению Василия в этом городе, Антон не назвал ему еще одну причину для такого решения. Шесть лет назад, еще до возвращения в ГРУ, Антон помогал своему другу, частному детективу Навродскому, расследовать дело, связанное с одним из наркодиспансеров. Ему даже пришлось полежать там. Тогда, в процессе работы, Антон познакомился с врачом, который сейчас должен был не только помочь вытащить Дрона из зеленого тумана. Антон собирался предложить ему заменить погибшего Москита. Гайнулин Ринат Рашидович был, как и Москит, татарином. Он серьезно занимался легкой атлетикой, не курил, а главное – имел воинское звание старший лейтенант и несколько лет проработал в экстремальной медицине, а проще говоря, в структурах ГУИН. Приходилось заниматься самым широким кругом вопросов, особенно – резаными ранами. Антон опасался, что сейчас ему подсунут какого-нибудь хлюпика, за которого придется носить рюкзак в рейдах.
У дверей клиники, где работал Гайнулин, Дрон уже почти протрезвел, и ему стало плохо. Пришлось сворачивать к киоску с пивом.
– Пиво абстиненцию не снимает! – назидательно подняв палец вверх, проговорил Дрон, но все равно приложился к горлышку бутылки.
– Антон Владимирович?! – сразу узнал Ринат, пожимая руку. – Каким ветром? Ты же в армию вернулся?
– Не ветром, а перегаром, – Антон посторонился, пропуская Дрона вперед. – Надо вывести этого синюшника из запойного состояния.
– Но-но! – Дрон развернулся и погрозил пальцем. – Нормальное состояние.
– Давно пьет? – Ринат помахал перед лицом рукой и поморщился.
– А тебе какое дело? – Дрон шагнул к доктору, но налетел грудью на его выставленную вперед ладонь.
– Ничего себе! – возмутился Василий и отработанным приемом, словно и не пил вовсе, перехватил запястье врача, рассчитывая опрокинуть его на пол.
Антон шагнул, чтобы как минимум врезать ему, однако не успел. Ринат развернул руку, освобождаясь от захвата, а через мгновение Дрон уже сидел на корточках, потирая локоть.