– Эй, Песцов, открывай, мне в удобства надо! Экстренно! Смотри, пожалеешь…
Ну что тут будешь делать – Песцов открыл.
– Здравствуй, дорогой. – Гостья вкатила сумку на колёсиках, проворно захлопнула дверь. – Ну иди давай, готовь вторую тарелку. Я мигом.
Песцов в молчании вернулся на кухню, сел и, пока журчало в удобствах, силился подогнать причины к следствиям. Ну вот как смогла вычислить Бьянка его здешнее логово, а? Но ведь нашла, а это значит, что и другие смогут. Какое резюме? Надо валить. И как можно быстрее.
Бьянка вошла уже без маски и капюшона, зато с толстым слоем крема на лице.
– Извини, дорогой, от этого чёртова грима кожа жутко ссыхается… О, яичница!
– Как нашла? – Песцов пододвинул ей сковородку. – Только не говори, что по ЦАБу. [100]
Два инстинкта сейчас боролись в нём – самосохранения и тот, основной.
– Долго объяснять. – Бьянка дегустировала яичницу и одобрительно кивнула Песцову. – Ну, представь, что наша жизнь – это большая компьютерная игра, а я необыкновенный игрок – читтер. Иногда подбираю коды и кое-что взламываю. Только не рассказывай мне, будто сам никогда этим не занимаешься…
– Нравится мне твоя привычка не держать слово, – буркнул Песцов и налил себе чаю. – А то туда же: всё, финита, аллес, гуд-бай, развод и девичью фамилию, разошлись как в море корабли…
– Дело здесь, дорогой, не в моём слове, а в обстоятельствах, – мило улыбнулась Бьянка. – А они изменились. В худшую сторону. В этом доме есть телевизор?
– Не знаю, – пожал плечами Песцов. – Если новости, так компьютер можно включить…
– Ага, давай, – кивнула Бьянка и уволокла кружок «Полтавской» у него с бутерброда. – И в Интернет.
Песцов принес ноутбук…
Мама дорогая, какое НАТО, какой Евросоюз, какая глобализация и всемирное потепление? Героем дня был он сам – Семён Песцов свет-Богданович. Он фигурировал на всех крупнейших информационных порталах в рубриках «Новости. Террор. Криминал». В качестве побочного племянника Джека-потрошителя, а по материнской линии – племянника Усамы Бен Ладена.
Семён Песцов, уголовник, террорист, садист и растлитель малолетних, бежал, оказывается, вчера из мест заключения. Причём сбежал не просто так, а осуществив поджог, подкоп, подрыв, подлог и зверское убиение четырёх достойнейших сынов России. Честным гражданам, владеющим конкретной информацией, предлагалась немалая денежная субсидия, работникам органов, давшим непосредственный результат, – внеочередное звание и правительственная награда. Причём, учитывая опасность, представляемую негодяем Песцовым, его разрешалось мочить в сортире без разговоров. Ибо вор должен сидеть в тюрьме, а террорист лежать в гробу. В белых тапочках.
– Бремя популярности, – хрустнула печеньем Бьянка. – Если мы разойдёмся как в море корабли, боюсь, оно быстро окажется для тебя непосильным. А я этого не хочу…
– А говорила, каприз, минутная слабость. Теперь вот не хочешь, – обрадовался Песцов. – Только почему?
Он вдруг ясно понял, что основной инстинкт победил.
– Много будешь знать, скоро состаришься, – рассмеялась Бьянка. – Пока скажу так: если наша жизнь игра, то у нас бонус. И довольно солидный. У нас ещё два часа. Песцов… Я скучала…
…И снова это было совершенно прекрасно. Сказочно, невыразимо, волшебно, блаженно, похоже на сон, неподвластно перу. Чувство опасности пьянило, натягивало нервы, туманило голову, будоражило кровь. Всё было будто в последний раз. Однако головы – так, чтобы с концами, – никто не терял.
– Ну всё, милый, время, – мягко отстранилась Бьянка, убежала в ванную, зашумела водой.
Песцов тоже начал собираться, приводить себя в порядок, поглядывая на циферблат. Обещанные два часа подходили к концу…
Им не хватило, как это всегда бывает, пары-тройки минут. Уже на лестнице они услышали рёв моторов. Из подъехавших автобусов врассыпную, как горох, брызнули фигуры в камуфляже, в воздухе повисли звуки команд, шарканье подошв, абракадабра раций. Опытные охотники деловито обкладывали загнанного зверя.
– Суки, – вытащил «гюрзу» Песцов, с клацаньем дослал патрон и оскалился. – Суки…
– Сёма, я тебя умоляю, – тихо попросила Бьянка и вытащила из сумочки за ушко колоколец. – Никак забыл, что я лучше гностически подкована?
Колоколец был пузатый, старинный, размерами с хорошую стопку, с замотанным тряпочкой язычком. Куда повесить такой? Не к двери, не под дугу…
Ему самое место было на поясе у шута, у того, с карты таро, шагающего по краю бездны.
– Сумку подержи, – велела Бьянка, бережно освободила язычок и резко встряхнула колоколец. – Дзинннннннннь…
Песцов вдруг почувствовал, что распадается на мириады частиц, становится прозрачным и невесомым, превращается в звон, звук, вибрацию, порождённую колокольцем. Миг – и они с Бьянкой стали как вздох, как взмах крыла, как лёгкое дуновение ветра…
На такую ерунду ребята в камуфляже не реагируют. Вот они сосредоточенно вошли в подъезд, взбежали по ступеням, напористо вломились в дверь. И… получили круг от бублика, рукава от жилетки. Их жертвы были уже далеко, вполне земные и материальные, они катили себе прочь в наёмной «Волге». Затем отпустили её, пересели на «Москвич», и тот благополучно привез их на Васильевский остров.
– Вот и прибыли, – сказала Бьянка у подъезда дома-корабля на Наличной. – Давай, давай заходи, мужчина с бонусом, здесь тебя уж точно не найдут…
– Проходите, Василий Петрович. Вас ждут…
Секретарша Валечка улыбалась, но смотрела на завлаба такими больными глазами, что Наливайко тотчас понял: неприятности. И, похоже, крупные. На грани трагических. В общем, «Держитесь, Василий Петрович, извините, что не сумела пораньше предупредить».
Наливайко кашлянул, дружески подмигнул девушке и грозно нахмурился, дескать, нас не согнёшь. Валечка попыталась улыбнуться в ответ. Получилось не очень, и вот это уже действительно настораживало.
Года полтора назад, припозднившись на работе, Василий Петрович вышел за проходную под холодный ноябрьский дождь – и вдруг услышал из-под навеса автобусной остановки плач, показавшийся ему детским. Он заглянул туда и увидел эту самую Валечку, безутешно плакавшую в уголке. В чём была причина её слёз – начальник обидел? жених с другой загулял? дома что-то случилось?.. – Василий Петрович не стал выяснять. Он просто обнял девчонку за плечики, усадил к себе в машину, отвёз домой и сдал с рук на руки матери. С тех пор Валечка вот уже трижды заблаговременно оповещала его о начальственных телодвижениях. Предупредила бы и теперь, но…