– Значит, не одному Игорю он насолил, – резюмировал Дрон.
– В том-то и дело, что теперь Игорь – главный подозреваемый.
– Брось, – со знанием дела попытался успокоить ее Дрон. – Он что, совсем идиот?
– В больнице нашли много улик, – продолжала рассказывать Яна. – Но не это главное. Оказывается, из такого же оружия, каким застрелили Пахаря, был убит житель села, у которого несколько дней жил Игорь.
– Дела, – протянул Антон и посмотрел на Дрона. – Отдых придется прервать.
* * *
– А вы не знаете, почему она хочет уволиться? – Герман отстранился от стола и посмотрел на секретаршу.
– Нашла работу ближе к дому, – девушка пожала плечами. – Возможно, ей предложили более выгодные условия…
– А вам нравится здесь работать? – задал он следующий вопрос.
– Конечно, – девушка выразительно кивнула.
Герман отложил лист с текстом приказа об увольнении «по собственному желанию» некой лаборантки Грушихиной и углубился в изучение следующего документа. Это были накладные на получение новой партии сырья для производства витаминов. Секретарь Дина продолжала стоять рядом. Как Герман ни старался, но его взгляд то и дело сползал с листа вправо, на ее колени. Он почти два месяца без женщины. Не рекорд, но природа и весна начали давать о себе знать. Он стал заглядываться на девушек и женщин, снующих по коридорам офиса. Как назло, на Москву наползала жара, сотрудницы одевались все более вызывающе. У Широкова уже появилась мысль в приказном порядке ввести строгие костюмы и ограничить длину юбок.
– Дина, а чем занимается ваш муж? – делая вид, что продолжает просматривать текст, неожиданно спросил Герман.
– Я не замужем, – ответила Дина. – Вернее, разведена. Даже… В общем, мы не оформляли брака.
Вопрос шефа застал ее врасплох, и она стала отвечать на него машинально, так, если бы он спросил что-то по существу документов.
– Понятно, – по складам проговорил он.
– А почему вы спрашиваете? – наконец спохватилась Дина.
Герман резко отодвинул листки от себя, развернулся в кресле и посмотрел на нее снизу вверх. Белоснежный, аккуратный подбородок, синяя жилка справа… Он медленно встал, положил руки ей на талию и притянул к себе. Девушка не сопротивлялась. Однако не потому, что у нее было взаимное желание. Просто она не поняла, что произошло, и растерялась. Как же так, сам директор, прямо в кабинете, без всяких намеков и подготовки, вдруг взял и стал лапать?
А его язык уже раздвинул чувственные губы, и он жадно приник к влажному, ароматному ротику, когда девушка наконец пришла в себя и сделала жалкую попытку отстраниться. Ее ручки уперлись ему в живот:
– Не надо! Пожалуйста…
– Почему?
– Двери! – простонала она.
– Что?
Она вырвалась, обежала стол и, подскочив к дверям, повернула небольшой рычажок запирающего механизма. И снова повернулась к нему.
Герман зарычал от распиравшего его желания. Как он раньше не видел этой красоты? Сейчас, со стыдливым румянцем на щеках, слегка размазанной помадой и немного растрепанная, она вызвала в нем дикое желание. Герман бросился к Дине и через минуту, повалив ее на кожаный диван, уткнулся в молочного цвета упругую грудь с огромными розовыми сосками.
– Герман Сергеевич! – Она запустила пальцы ему в волосы.
– Просто Герман…
Захлебываясь ароматом женского тела, он потянулся губами к ее лицу. Она откинула голову и томно прикрыла веки. Трясущимися руками он задрал юбку, зацепил большими пальцами трусики и потянул вниз.
Неожиданно она схватила его за запястья:
– Нет!
– Почему? – охрипшим от волнения голосом спросил он. – Я тебе не нравлюсь?
– Не сейчас… Нравитесь… Нравишься!
Герман сполз на пол, стягивая со стройных ног последнюю кружевную преграду.
Дина резко села и поджала ноги, но было поздно. Он отбросил трусики, вскочил и рванул на себе рубашку. Раздался треск, и пуговицы полетели на пол.
– Что вы делаете?! – ужаснулась Дина.
Герман торопливо расстегнул брючный ремень. Штаны свалились до колен. Глаза Дины округлились.
Неожиданно в дверь громко постучали.
Германа обдало жаром. Он резко нагнулся и натянул брюки. Дина соскочила с дивана и бросилась под стол, однако не рассчитала и ударилась головой о крышку. Раздался грохот. Она сморщилась, схватила трусики, зажала их в кулачок и выпрямилась.
Герман застегнул ремень, провел ладонями по волосам и вопросительно посмотрел на Дину:
– Кто?
Она выразительно пожала плечами.
Стук повторился.
– Странно, – прохрипел Герман.
За все время его пребывания в должности никто не смел так бесцеремонно ломиться в двери кабинета. Хотя он никогда не запирал их, да и Дина постоянно была в приемной.
– Я открою? – одними губами спросила Дина.
Герман показал себе на лицо и сделал круговое движение рукой, пытаясь таким образом дать понять Дине, что у нее размазан макияж.
Она кивнула, прокралась к шкафу, открыла бар, присела на корточки и стала приводить себя в порядок, насколько это позволяло заставленное бутылками зеркало.
Герман открыл дверь. В приемной уже никого не было. Мимо, пряча взгляд, проскользнула Дина.
– Кто бы это мог быть? – Герман вышел в коридор и огляделся по сторонам. Пусто.
Он едва хотел вернуться обратно, как за дверями кабинета исполнительного директора раздались голоса и шаги.
– …я же говорю, только что был здесь. Ума не приложу…
Двери открылись, и на пороге возник рослый, коротко стриженный брюнет с прямым носом.
«Акмарза Хаджиханов», – проговорил про себя Герман имя чеченца, с которым его заочно по видео– и фотоматериалам познакомил Блиновский. Шрам от уголка глаза по щеке вниз прятался в трехдневной щетине. Со слов олигарха, чеченец получил его в результате автокатастрофы. За спиной Акмарзы маячил розовый, как поросенок, Стропилов.
– Вы ко мне? – Герман не подал виду, что знает Акмарзу.
– А вы директор? – Чеченец сверху вниз посмотрел на Германа.
– Проходите. – Герман посторонился, пропуская визитера в приемную.
– С такой секретаршей какой работа! – цокнул языком чеченец, когда они оказались в кабинете.
– Попрошу быть скромнее, – стараясь не выдать волнения, потребовал Герман.
Чеченец бесцеремонно прошел к дивану, где совсем недавно Герман пытался овладеть Диной, и только хотел сесть, как неожиданно передумал, шагнул к столу, выдвинул стул и опустился на него.
Герман сел на свое место и выжидающе посмотрел на чеченца. Акмарза играл роль «крыши». Со стороны могло показаться, что принадлежащая Блиновскому фирма платит за свое спокойствие, на самом же деле таким образом попросту осуществлялось финансирование чеченских боевиков в Москве. По крайней мере, той части, которую курировал Батырбек Усманов, дядя сидевшего сейчас перед Германом чеченца. Блиновский платит этому клану с середины 90-х, меняются только форма и место. Раньше все семейство воевало у себя на родине. Чеченцы брали заложников или просто перекупали их у полевых командиров в качестве рабов, а Блиновский под видом выкупа финансировал их «деятельность» в республике. Позже, когда бандиты вернулись в столицу, финансирование продолжилось, однако изменилась форма.