– Я хотел бы к вам зайти, – попросился на прием Крючков.
– Не сейчас, – отрезал президент, – через несколько дней. Сам знаешь, что у нас скоро очередной Пленум ЦК. Мне нужно к нему подготовиться.
Горбачев попрощался и положил трубку. Он ведь заранее знает, что скажет ему этот помешанный на шпионах старый аппаратчик. Будет говорить о коварных замыслах Запада, об управляемых попытках разрушить страну, об агентах влияния, которые есть в окружении самого Горбачева. Все эти разговоры не принесут в казну ни одного лишнего рубля. А сейчас нужно думать прежде всего об укреплении экономической ситуации в стране. Павлов докладывает почти каждый день о нарастающих проблемах, с которыми Кабинет министров справляется с огромным трудом. И на фоне неудачной поездки в Лондон эти проблемы вырастут еще больше.
Он разрешил Болдину уйти, а через десять минут ему доложили, что приехал Шенин. Горбачев сразу его принял. Поднялся из-за стола, пожал ему руку.
– Видишь, какие у нас решительные демократы появились, – криво усмехнулся он, – не успел приступить к работе, как сразу подписал Указ о департизации. Он сам вышел из партии и теперь решил избавить от нее всю Российскую Федерацию.
– Нужно было его исключить из партии еще в восемьдесят седьмом, – мрачно произнес Шенин, – уже тогда было понятно, что нам не по пути с этим перерожденцем.
– Мы хотели использовать его большой опыт в работе нашего строительного комплекса, – заметил Горбачев, – хотя сейчас об этом лучше не вспоминать. Ты сам знаешь, что происходит. Из партии уже вышли Гейдар Алиев, Эдуард Шеварднадзе, академик Шаталин...
– Алиев считал себя незаслуженно отстраненным, – напомнил Шенин, – но он не стал пользоваться политической демагогией, перекрашиваясь в демократа. Я слышал, что и в Баку на него продолжаются нападки. Поэтому он решился на подобный шаг. А вот Шеварднадзе и Шаталин объявили себя убежденными демократами, несогласными с консервативной линией партии. И это уже обычная демагогия. Почему член Политбюро и министр иностранных дел не видел ничего консервативного в партии, когда был у власти?
– Это ты его спроси, когда увидишь, – посоветовал Горбачев, – я до сих пор считаю, что он напрасно устроил такую демонстрацию со своей отставкой. Хотя, с другой стороны, было понятно, что его уже никто не поддерживает. А ошибки у него, конечно, были...
Шенин не стал спорить. Он мог бы сказать гораздо больше о существенных просчетах бывшего министра иностранных дел, но не хотел портить настроение президенту страны.
– Я почему тебя позвал, – продолжал Горбачев. – Ты знаешь, что через несколько дней состоится очередной Пленум ЦК. Мы готовим новую Программу партии и собираемся объявить о созыве очередного съезда. А через несколько дней к нам прилетает Джордж Буш. И мне меньше всего хочется, чтобы на Пленуме опять устроили разбирательство и снова потребовали моей отставки. Тебе нужно поговорить с российскими секретарями обкомов, чтобы они правильно ориентировали людей. В конце концов, можно немного подождать. Если им так не нравится Горбачев, я могу уйти уже на съезде в этом году. Пусть выбирают другого Генерального секретаря. Это их право. Но пусть не трясут всю страну. Сейчас, после указа Ельцина, чехарда с Генеральным секретарем может сказаться и на нашей политике, и на наших отношениях с западными странами. А Договор по СНВ нам очень нужен, ты об этом сам знаешь.
– Может, провести заседание Политбюро и рассказать, что мы готовимся к съезду? – предложил Шенин.
– Это мы сделаем обязательно, – поддержал его Горбачев, – но нужно поработать и с российскими секретарями. Пусть понимают, что, если сейчас начнем выяснение отношений, будет сплошной раздрай в партии и государстве. Если коммунисты считают, что я должен уйти, то я готов уйти, но это нужно сделать на съезде, чтобы не подставлять партию под удар.
Шенин прекрасно знал настроения в партии. Знал, что больше девяноста процентов членов Пленума уже просто не выносят своего Генерального секретаря, его многословных рассуждений об обстановке в стране, которая ухудшается с каждым днем. Но семьдесят лет господства одной партии сыграли с коммунистами злую шутку. Они отучились от критики своих вождей, привыкли всецело им доверять, привыкли полагаться на коллективное мнение Политбюро. Все еще надеялись, что можно изменить ситуацию, попытаться спасти разваливающуюся экономику страны, удержать республики в составе единого Союза.
– Я поговорю с российскими регионами, – пообещал Шенин, – но мы должны объявить на Пленуме точную дату съезда.
Это означало, что необходимо указать коммунистам, когда именно уйдет их Генеральный секретарь. Горбачев понял это высказывание Шенина и впервые подумал, что, возможно, он ошибается и в этом секретаре ЦК, которого сам выдвинул и всячески поддерживал.
– Иначе их невозможно будет успокоить, – понял Михаил Сергеевич. – Да, пусть будет так. На Пленуме мы объявим о созыве очередного съезда партии. И объявим о создании новой программы. И еще. Я говорил с Анатолием Ивановичем. Нужно сделать срочное обращение в Верховный Совет СССР по поводу этого указа Бориса Николаевича, чтобы они могли поручить рассмотреть его Комитету конституционного надзора.
– Вы сами скажете об этом Ивашко, – уточнил Шенин, – или мне передать ему ваши слова?
– Сам скажу, – решил Горбачев.
Когда Шенин уехал, он позвонил Ивашко, рассказал ему об инициативе Лукьянова и предложил в ближайшие дни собрать Политбюро. Затем быстро положил трубку. Ему не хотелось обсуждать другие вопросы со своим заместителем по партии. И вообще, он не хотел сейчас обсуждать никакие вопросы. Этот Указ о департизации, вышедший сразу после лондонской встречи, был как вторая пощечина после первой, полученной в Лондоне. Они обещали взять его только в качестве «младшего партнера». Его – руководителя второй супердержавы мира, все еще располагающей ядерным потенциалом, способным уничтожить весь мир. И руководители Италии и Канады, побежденных Советским Союзом Германии и Японии не стесняются предлагать ему быть их «младшим партнером». Снова зазвонил телефон, и он яростно обернулся, чтобы поднять трубку и сорваться, кто бы это ни был. Но это звонила его супруга. Гнев моментально прошел, он успокоился, сам ее голос действовал на него магически.
– Михаил Сергеевич, здравствуйте. Я звоню из Фонда культуры. Мы хотели бы уточнить один вопрос...
Ремарка
«Ни правые, ни левые недовольны итогами визита президента Горбачева на совещание стран «семерки». Почти все рассматривают этот визит в Лондон как абсолютный провал. Вместе с тем центральные советские газеты широко подали фотографии Горбачева с лидерами западных государств, а телевидение показывало помпезные детали лондонских встреч, не упоминая о конкретных деталях происходивших переговоров».
Сообщение «Рейтер»
Ремарка
«Оппозиционная социал-демократическая партия Германии подвергла резкой критике канцлера Гельмута Коля, обвинив его в том, что он не сумел убедить других лидеров «семерки» оказать немедленную и конкретную финансовую помощь Горбачеву. В результате встреча на высшем уровне завершилась одними декларациями о намерениях, без конкретного содержания. Представитель СДПГ Вольфганг Рот заявил, что такой исход встречи приведет к тому, что Горбачев будет подвергнут у себя дома еще большему давлению, и это, в свою очередь, может привести к повороту вспять политических реформ».