Увидев лежащего на полу в луже крови Пасесеева, вновь остановилась. Антон легонько подтолкнул ее в спину.
– В доме есть еще кто-нибудь? – спросил он шепотом, когда они миновали труп.
– Нет. – Она всхлипнула и, втянув голову в плечи, посмотрела на него взглядом, полным отчаяния. – Вы меня тоже убьете?
– Успокойся. – Он для пущей убедительности убрал пистолет за пояс. – Я людей не трогаю.
Было неясно, дошел ли до девушки смысл сказанного им, но она почти успокоилась.
Уже отойдя от дома на приличное расстояние, Антон остановился.
– Ты откуда здесь взялась?
– Я работаю у Александра Михайловича горничной.
– Черт побери! – вырвалось у Антона. Он думал, что это обычная проститутка, которую парни приволокли, чтобы веселее провести время. Жрицы любви в подобных ситуациях предпочитают держать язык за зубами. С горничной дела обстоят сложнее. Она должна завтра выйти на работу.
– Я никому ничего не скажу, – в очередной раз всхлипнула она.
– Как тебя зовут?
– Даша.
– Где живешь?
– Здесь недалеко.
– С кем? – продолжал засыпать ее вопросами Антон.
– Одна. – Она икнула. – Я студентка, учусь в медицинском. В этом районе снимаю комнату.
– Пошли к тебе, – неожиданно принял решение Антон.
Даша жила в небольшом трехэтажном доме дореволюционной постройки. Первые два этажа были кирпичными, а верхний представлял собой деревянную надстройку. Поднявшись по скрипучим деревянным ступенькам, они оказались в едва освещенном, пропахшем кошками и керосином коридоре.
– Соседи примусом пользуются, – объяснила она уже забытый Антоном запах и, достав из кармашка юбки ключ, открыла давно не крашенную, обшарпанную дверь. Даша жила в небольшой каморке, разделенной пополам перегородкой из фанеры. По тому, что в первой половине стояла небольшая электроплита, кухонная утварь и стол, Антон понял, что эту часть используют в двух качествах – прихожей и кухни.
Пройдя за перегородку, Антон оказался в таком же по величине помещении, что и первое.
Старенький диван, письменный стол, два стула и несколько книжных полок с медицинской литературой. В углу, на табуретке, стоял небольшой телевизор. Несмотря на ветхость предметов, здесь было чисто и уютно. На стене висело несколько фотографий в рамках.
Он уселся на диван и посмотрел на переминающуюся в дверях девушку:
– И сколько ты за это платишь?
– Совсем немного. – Почему-то Даша покраснела. – Чтобы снять нормальное жилье, нужно много времени работать, тогда с учебой будут проблемы.
– А Бобров недостаточно платит? – удивился Антон.
Девушка грустно улыбнулась и неопределенно пожала плечами:
– За ту работу, на которую я согласилась, он считает, что достаточно, а оплата у него зависит от круга обязанностей, некоторые из них меня не устраивают.
– Понятно, – усмехнулся Антон, догадавшись, что она имеет в виду. – Значит, так. Сегодняшнего вечера для тебя не было, и в бассейне ты не купалась. Завтра идешь на работу как ни в чем не бывало. Все видишь впервые и звонишь Боброву. Поняла?
Дождавшись, когда Даша кивнет головой, продолжил:
– В милицию не звони, это проблемы Бобра. По всей видимости, он этого тоже делать не будет, а постарается спрятать трупы. Эти люди сами преступники во главе с ним, – пояснил он, увидев в ее глазах удивление. – Тебе, сразу после звонка, тоже придется исчезнуть.
– Почему? – удивилась Даша.
– Понимаешь. – Антон поднялся. – Ему не очень на руку, если о побоище в его доме станет известно. Он знает, где ты живешь и учишься?
– Конечно. – Она, кивнув головой, испуганно посмотрела на Антона. – Что мне теперь делать?
– Поступим следующим образом, – на секунду задумавшись, решительно заговорил он. – Как позвонишь Боброву, исчезаешь на неделю, куда угодно, домой к родителям, в больницу, к подруге.
– Почему на неделю? – удивилась она.
– Ну, во-первых, тебе учиться надо, а во-вторых, – он хищно улыбнулся, – я думаю, это максимальный срок, который он еще будет представлять опасность.
* * *
Проснувшийся Малахов, не открывая глаз, нащупал под одеялом руку Натальи, затем, осторожно проведя по ней до локтя ладонью, перебрался на животик и медленно повел вверх. Добравшись до упругих полушарий груди, он несколько раз их сжал и начал ласкать сосок.
Со стоном выгнувшись, она потянулась. Его ладонь вновь стала опускаться вниз, пальцы ощутили шелковистые завитки волос на лобке.
Вздрогнув, Наталья застонала, подавая таз вперед, тем самым торопя Андрея к более активным действиям. Он уже привстал на локте и потянулся к ней губами, как вдруг в дверь настойчиво позвонили.
Чертыхнувшись, он посмотрел на часы. Было восемь утра. В такое время, да еще в субботу, к нему никогда никто не заявлялся.
Чмокнув Наталью в губы, он виновато улыбнулся, встал, накинул халат и, взяв из прикроватной тумбочки пистолет, направился в прихожую.
События последних дней и неподдающееся объяснению поведение Филиппова вынуждали соблюдать элементарные меры предосторожности. Прежде чем заглянуть в «глазок», он прикрыл его стволом пистолета: в случае, если в него попытаются выстрелить через дверь, пострадает только рука. Однако выстрела не последовало, из-за двери донесся нетерпеливый голос Боброва:
– Открывай быстрее, чего смотришь?
По интонации Александра Михайловича Андрей догадался, что шеф чем-то напуган.
Ранний гость влетел в прихожую, словно за ним гналась стая диких собак. Не обращая внимания на хозяина, он прямиком направился на кухню.
Теряясь в догадках, Малахов прошел следом. Бобров, опустошив кружку воды из-под крана, уселся за стол и, тяжело переведя дыхание, вытер рукавом пиджака подбородок.
– Что случилось? – осторожно поинтересовался Андрей.
Бобров за последнее время сильно изменился. Любое, даже незначительное событие, каким-то образом касающееся его персоны, вызывало бурю эмоций и панику. Он начинал метаться, размахивать руками, заламывать пальцы, обвинять всех в бездействии и тупости и, только до конца выговорившись, переходил к делу.
– Позвонила моя домработница из той квартиры, которую стерег Лучок. – Он неожиданно вскочил и схватился за голову. – Я пропал!
– Да что хоть случилось?! – взорвался Малахов.
Бобер, вздрогнув, поднял на него удивленный взгляд и вдруг сник.
– Беда у нас. – Он оперся о мойку обеими руками, словно готовый свалиться на пол. – Лучок и его люди убиты прямо у меня в доме.
Малахов присвистнул: