– Никак наш Вася оклемался! – обрадовался Банкет, вытаскивая из рюкзака галеты и банку каши.
– Ты пока дуй в охранение. – Антон сорвал кусок фольги, которой была запакована выполненная в виде прямоугольной тарелки банка, взял ложку и показал ею себе за спину. – Пятьдесят метров к северу. Там и перекусишь. Задачу знаешь. Не допустить внезапного нападения противника с направления высоты три тысяча четыреста один. Понял?
– Не вопрос. – Дрон вернул лямки рюкзака на место, подхватил «винторез» и направился выполнять приказ.
– Что-то ты с ним строго, командир. – Кот опустился рядом с Антоном на корточки.
– Большинство людей после катастроф, пережитых катаклизмов хочет высказаться. Дрон сейчас испытывает то же желание. А мне подумать надо.
– Ну, спасибо, – раздался в наушнике удрученный голос Василия. – Мог бы так сказать.
Антон улыбнулся. У всех были включены переговорные устройства, поэтому Дрон сейчас чувствовал себя вдвойне оскорбленным.
– Ты как планируешь быть дальше?
– Вариантов несколько, – Антон вытянул за провод гарнитуру и переключил ПУ на прием, – в двух первых нужно делить группу на две части. Одна останется здесь. Вторая до темноты выйдет в тыл кишлака. С наступлением сумерек обе начинают выдвижение и одновременно атакуют. Кроме этого, можно устроить засаду на дороге. Исходя из наблюдений, сегодня, ближе к вечеру, машины уедут. Как вариант, взять языка, разобраться, что к чему, а работать в кишлаке утром. Но в этом случае выдвигаться, чтобы оседлать дорогу, надо уже сейчас, и в жестком ритме. Слышимость в горах хорошая. Поэтому уходить придется километров на пятнадцать, но и в этом случае пользоваться только бесшумным оружием. Если те, кто будет ехать на машинах, откроют ответный огонь или взорвут гранату, здесь поднимется переполох. Силами оставшихся справиться с этой бандой проблематично. В то же время от снявшихся с засады уже будет мало толку. Люди устанут.
– Но обратно они могут приехать на захваченном транспорте, – напомнил Кот.
– Если не повредят, – согласился с ним Антон. – Все равно тяжело. Кстати, не забывай, что в этом случае тебе, как заместителю, придется возглавить вторую группу.
– Знаю. – Кот сунул в рот галету и принялся задумчиво ее пережевывать.
– Каша почти горячая, – пробубнил кто-то.
Антон доел тушенку, спрятал под камень банку, достал флягу, отхлебнул теплой воды. Поморщился и внимательно посмотрел на Кота.
– Что? – насторожился тот, держа ложку у рта.
– Пойдем все вместе. Никакого дробления и распыления сил не будет, – принял решение Антон, вновь вынул гарнитуру, щелкнул переключателем и поправил сдвинувшийся во время еды микрофон: – Всех касается: готовность к движению – две минуты.
Обратный путь в Челдовск занял у Павла намного больше времени, чем он предполагал. Почти сутки ушли на то, чтобы найти подходящий состав и незаметно от охраны и железнодорожников устроиться в нем. Беглец облюбовал полувагоны с лесом. Там, между расположенным с торца бортом и досками, было пространство, куда он и спрятался. Ехать, вопреки ожиданию, оказалось тяжело. Он отдавил бока и пожалел, что не прихватил у дядьки старую телогрейку, висевшую в коридоре. Кроме того, сдуваемые встречным потоком воздуха древесная пыль и опилки всю дорогу забивали глаза. Но самой большой проблемой оказалось покинуть состав. Несмотря на небольшую скорость в районе полигона из-за сильных изгибов дороги, он долго не мог выбрать место для прыжка и едва не расшибся о бетонный столб линии электропередачи. В результате место высадки оказалось на несколько километров дальше запланированного. Он изрядно ободрал руки и ушиб ногу. Потом пришлось долго идти в обратном направлении. Нож дядьки, который выбросил заранее, так и не нашел. Когда добрался до полигона, на лес уже опустились сумерки. Но его поразило царившее там оживление. Павел взобрался на взгорок, где стояла небольшая кирпичная будка для оцепления, и осмотрелся. Отовсюду слышались звуки пил, стук молотков и топоров. Гудели машины. Строили в полный масштаб муляжи домов. В километре от того места, где он находился, военные возвели из фанеры почти целый квартал. У опушки леса, справа, работал экскаватор. В конце поля устанавливали мишени танков и ростовые фигуры, обозначающие группы пехоты. На длинном бруствере, который закрывал рельсовую дорогу для тележек с подъемниками, обозначавшими движущиеся цели, несколько солдат скашивали траву. Насколько хватало глаз, кипела работа. Сотни гектаров походили на гигантский муравейник. Одного взгляда было достаточно, чтобы сделать вывод: здесь собираются проводить учения. Причем их масштаб очень большой. Павлу приходилось участвовать в подобных мероприятиях, но значительно меньшего размаха.
– Дела, – задумчиво протянул он вслух и почесал затылок. – Видно, пожить спокойно здесь не дадут.
После побега он стал ловить себя на мысли, что высказывает мысли вслух. Это не от одиночества. Сдавали нервы от нахождения в неведении. До сих пор он не знал, что происходит в городе, а главное, как отнеслись к его поступку родители.
Отбиваясь от назойливых комаров и мошки, он спустился с взгорка и побрел в сторону идущей через лес дороги. Павла не покидало ощущение, что все случившееся – это нехороший сон, который стал результатом контузии. Насыщенный событиями день давал о себе знать тупой, ноющей болью в затылке, иногда сменяющейся звоном. Он до того привык к этим ощущениям, что начинал чувствовать дискомфорт, если они проходили.
Незаметно, размышляя над своим положением, он вышел на дорогу. Она протянулась на несколько десятков километров по периметру полигона, а начиналась и заканчивалась рядом с казармами и парком автомобильной техники учебного центра, за которым проходило шоссе на Челдовск. По ней вывозили оцепление и отправляли команды на тушение пожаров, которыми зачастую заканчивались в сухую погоду стрельбы.
В лесу уже было темно. На небе появились первые звезды. Лицо, шея, уши горели от укусов насекомых. Павел неожиданно понял, что не учел много нюансов. Во-первых, нижняя часть лица уже покрыта густой, отливающей медью щетиной и, конечно, привлекает внимание. Он не видел себя в зеркало, но знал, что борода у него рыжая. Глаза слезились и наверняка красные. Это результат недосыпания и поездки в полувагоне. Одежда еще в камере стала пахнуть потом, а сейчас, после нескольких дней мытарств, еще больше. Бордового цвета рубашка на локтях и животе почернела и лоснилась от грязи. Джинсы из синих превратились в серые. Руки в ссадинах. Уже завтра все это усугубится, и тогда о возвращении в город останется только мечтать. В деревню не сунешься. Наверняка их уже все объехала милиция. Если только ночью. И то, что это даст? Во всех дворах собаки. Надежды стащить чистую одежду, да еще по размеру, практически никакой. Бритву попросить – идиотизм. Значит, надо возвращаться! Только как быть в городе? Он вспомнил недавно увиденный фильм про подразделение, которое занимается розыском беглых преступников. Возможно, много выдумано, но ход рассуждений главного героя вполне логичен. Наверняка так же сейчас мыслит и тот, кто ищет его. Значит, родители, родственники, друзья и Марина уже на контроле. Кто остается? Как он ни пытался, ничего придумать не мог. От размышлений отвлек шум. Он поднял взгляд и остановился. Впереди, за густым сосняком, светились красным габаритные огни грузовой машины. Он уловил запах табачного дыма. Послышались приглушенные голоса.