«Это же надо, – осенило Павла. – А я попользовался и убил. Даже любить не умею!»
Он вдруг вспомнил запах ее волос, кожи, влажные прохладные губы. Не в силах терпеть муки воспоминаний, он упал на колени и закричал. За спиной, где-то далеко, что-то грохнуло, но это уже не имело смысла. Он набрал еще раз полные легкие воздуха и снова закричал. Потом уткнулся лбом в землю и затих.
Мать умерла, Татьяна убита… Мысли то ворочались словно жернова, то мелькали со скоростью окон встречного поезда. Сколько Павел так пролежал, он не знал. Но долго. Такого с ним никогда не было. Странное оцепенение. Он ничего не слышал. Лишь перед глазами проплывали разные сцены последних дней. Возможно, это был сон или какое-то новое состояние человека, не изученное психологами, но лишь вечером он перевернулся на спину.
Ветки сосен слегка покачивал легкий ветерок. Небо стало сиреневым. Уже мерцали редкие звезды. Он смахнул с лица муравьев и сел. В голове шумело. Ноги и руки затекли. Некоторое время он размышлял, как быть дальше. Вернее, по какому пути пойти. Первый, и самый простой, убить себя. Однако с детства Павел не питал симпатий к самоубийцам, считая их малодушными и трусливыми людьми. Кроме того, и по религиозным понятиям это большой грех. Несмотря на то что постов не соблюдал, а в церковь ходил крайне редко, с крестиком не расставался и про себя нередко молился. Правда, по-своему.
«А что, если Он поможет?» – неожиданно осенила мысль. По спине пробежали мурашки, и стало не по себе. Но Павел был готов на все. Он поднял глаза к небу:
– Господи, если ты есть, сделай так, чтобы смерть Татьяны была чудовищной ошибкой этого врача!
Павел несколько раз перекрестился.
– Прости меня за…
Неожиданно за спиной едва слышно хрустнула ветка. Он обернулся. Прямо в лицо смотрел ствол пистолета. Он был в руке здоровенного белобрысого мужчины в камуфляже.
«АПС», – про себя равнодушно отметил Павел и с безразличием вновь уставился прямо перед собой.
– Э! Ты чего, малахольный? – в затылок ткнули.
– Стреляй, ублюдок, – равнодушно проговорил Павел, – раз достал.
– Ты чего тут делаешь? – обескураженный таким оборотом дел, мужчина обошел Павла вокруг и встал спереди. Пистолет, однако, продолжал держать направленным на него.
– Тебе какое дело? – вопросом на вопрос ответил Павел и поднялся с колен. Отряхнул штаны, словно рядом никого не было, и направился прочь.
Белобрысый отступил на шаг:
– Что, с головой нелады?
– Иди куда шел! – не оборачиваясь, ответил Павел.
Сзади раздались торопливые шаги.
– Достал уже! – с этими словами Павел развернулся. Приступ ярости отбросил прочь все мысли. Он шагнул навстречу бегущему следом мужчине и двинул кулаком в подбородок. Тот, несмотря на инерцию своего тела, мастерски ушел. Мгновение – и его лицо уже под локтем летящей в пустоту руки. Но Павел тоже был не лыком шит. Боль и головокружение исчезли. Тело стало неимоверно легким и послушным. Он шагнул в сторону, увеличив разрыв, и пушечным ударом правой руки в висок опрокинул крепыша на землю. Пистолет вылетел из руки нападавшего. Не ожидая такого оборота дел, он удивленно захлопал глазами.
Павла словно ударило током. А что это за тип? Не его ли поехали искать военные? Он вдруг вспомнил фразу, брошенную кем-то из них: «Здесь наверняка пара». А раз так, значит, дружок этого недоноска убил его Танюшку!
Забыв про все на свете, он подпрыгнул и обеими ногами опустился на голову негодяя. Тот успел выставить руки. Ступни попали на его локти, ноги разъехались, и он упал на спину. Тут же перевернулся и бросился на белобрысого сверху. Не ожидая такого напора, тот закричал. Павел опешил. Он вдруг понял, что негодяй попросту испугался его вида.
«Неужели я такой страшный?» – подумал он и попытался взять белобрысого за горло.
Но тот схватил его запястья словно тисками. Левой рукой Павлу все же удалось достать до шеи, но белобрысый сумел убрать его руки в стороны. В результате лишь под ногтями осталась кожа, а на кадыке мужчины образовались две красных полосы. Однако противник оправился от удара и взял себя в руки. Почувствовав это, Павел испугался. Но не за свою жизнь, а за то, что в лице этого человека не сможет отомстить за смерть Татьяны.
Он выгнулся и со всего размаха двинул лбом по лицу негодяя. Мужчина вскрикнул. Хватка ослабла. Перебирая коленями, Павел попытался дотянуться до пистолета. Однако белобрысый понял это, обхватил его за туловище и перевернулся. Оказавшись под незнакомцем, от бессилия и боли Пашка завыл.
– Собака! – прошипел мужчина.
С его носа на лицо Павла капала горячая и липкая кровь. Он жмурился, пытался убрать голову, но у него ничего не получалось. Между тем мужчина несколько раз двинул ему по голове кулаком.
«Конец!» – проваливаясь в темноту, подумал Павел.
В тот же момент на него словно упало небо. Воздух с шумом вырвался из легких. От боли он мгновенно пришел в себя и тут же увидел пуговицу камуфляжной куртки. Белобрысый лежал, навалившись ему на лицо животом. Не успел Пашка сообразить, что произошло, как тело свалилось в сторону, и на фоне темнеющего неба он увидел одного из странных военных. Он даже вспомнил его кличку – Кот.
– Вот так встреча! – повеселел Кот.
Павел повернул голову набок. Его обидчик лежал, уткнувшись лицом в хвою. Он вновь посмотрел на Кота и медленно сел. Земля качнулась, в голове зашумело.
– Это ваш?
– Да нет, – Кот взял его за локоть и помог встать.
Павел огляделся. Над его обидчиком склонился еще один военный. Чуть поодаль, у стоящего на земле пакета, сидел на корточках третий.
– Ты чего убежал? – Кот отряхнул ему спину. – Тебе же сказали, сиди в машине.
– Кот, – колдовавший над белобрысым военный выпрямился. – А тебе не кажется, что этот паренек нас развел? Второй раз мы застаем его в интересной ситуации.
– Он сзади подошел. – Павел стал вытирать лицо от крови.
Заметив это, Кот протянул ему платок.
– А чего сцепились?
– Хотел, чтобы он меня застрелил, – обыденным тоном проговорил Павел.
– Зачем? – удивился Банкет.
– А для чего мне жить? – Пашка почувствовал, как к горлу подступил ком. – Одни неприятности.
* * *
Выполняя поручение Филиппова, офицеры-чеченцы занимались поиском и изучением личностей приехавших в город за последние две недели людей. Районы для поиска определили, исходя из собственного опыта разведывательно-диверсионной деятельности. Джин считал, что если террористы поселились в городе, то в данной ситуации для их действий не подходит принцип «если хочешь остаться незамеченным, будь на видном месте». Устроиться в центре – значит с ходу оказаться под наблюдением у нескольких структур, одна из которых служба охраны, которая начала здесь свою работу задолго до приезда первых лиц государства. Мало того, что проверят до седьмого колена, так еще и в назначенный срок не дадут незаметно покинуть квартиру. Это как раз такой случай, когда больше подходит окраина, со своими наркопритонами, дешевыми рюмочными, разбитыми дорогами, на которых почти нет фонарей. С другой стороны, спецназовцам такое положение дел облегчало задачу. В этих трущобах ветхих домов все друг про друга знали. По сути это был другой мир. Задворки в прямом и переносном смысле. В пользу того, что они на правильном пути и не ошиблись в расчетах, говорили показания пойманного на полигоне парня.