– За что?
– Хищение боеприпасов и взрывчатых веществ с целью последующей продажи.
– Почему не посадили? – удивился Зелимхан.
– За это не только нас наказывали. Под одну гребенку увольняли и понижали в должностях и тех, с чьего попустительства произошло ЧП. В моем случае от командира взвода до начальника училища всех бы поснимали. Поэтому дело замяли, а меня до приказа отправили дослуживать в войска.
– Интересно. – Чеченец с интересом и одновременно с недоверием посмотрел на пассажира. – Жена, дети?
– По паспорту есть, – усмехнулся Антон. – Но это липа. Я сейчас в федеральном розыске.
– Почему об этом в милиции не знают?
– Под другими документами там оказался. Я воевал в Чечне.
– На чьей стороне?
– В отряде Тариха Камназаева, – Антон покосился на чеченца.
Брови Зелимхана от удивления выползли на середину лба.
– Я проверю, – наконец выдавил он из себя.
Антон не переживал. Такой полевой командир действительно был. Его отряд был полностью уничтожен спецназом ГРУ, а среди убитых действительно были несколько русских и татарин. Антон прекрасно помнил данные их документов.
– Проверяйте, – невозмутимо пожал он плечами. – Липатовым я там был. Игорь звали… Сейчас живу по поддельным документам на имя Филиппова Антона Владимировича. Якобы прописан в Самаре. До того, как оказался в милиции, был Игнатьевым.
– Значит, паспорт тебе не нужен, – уточнил Зелимхан, выезжая на Кольцевую. – Это хорошо. Оружие есть?
– Нет, но, если необходимо, знаю, где взять, – пожал плечами Антон, одновременно удивляясь про себя беспечности чеченца, спокойно говорившего о таких вещах в машине.
– Вчера специалисты проверили салон на прослушку, – словно прочитав его мысли, сказал Зелимхан. – А рядом с осветителем установили датчик. – Он взглядом указал на небольшую цилиндрическую коробку с матовым стеклом, расположенную на обшивке потолка.
– Звук можно считывать и без жучков, – осторожно заметил Антон. – Есть лазерные устройства, по вибрации стекла…
– Только не при работающем двигателе машины и не в движении, – заметил Зелимхан.
Антона удивили познания чеченца в области спецсредств оперативного сбора информации.
Съехав с Кольцевой, они еще около часа ехали от Москвы, пока не оказались на территории какого-то завода стройматериалов, обнесенного высоким забором.
– Пока поживешь здесь. За территорию без моего ведома ни шагу.
Антон удивленно посмотрел на чеченца:
– Это как?
– Молча, – усмехнулся тот. – Пока не утихнет шум с твоими поисками.
Они вышли из машины. Филиппов огляделся. Промышленные постройки, небольшое административное здание. Везде мониторы, даже на внутренней территории.
– Будешь работать охранником, – пояснил Зелимхан. – Задаром я никому не помогаю.
– Это предприятие тоже Пузыревой? – спросил Антон.
– Нет. И вообще, какая тебе разница?
Антон заметил, что после того, как за ними закрылись ворота, чеченец повел себя более резко. В его голосе появились нотки раздражения и неприязни, которую он до этого скрывал.
В течение получаса ему показали завод и место, откуда он должен был осуществлять наблюдение. Объяснили в двух словах обязанности.
Кроме нескольких крепких парней с резиновыми дубинками на поясе и дежурного на въездных воротах, круглосуточно один оператор контролировал цеха, двор и даже помещение, где отдыхали рабочие.
За прилегающей территорией осуществлял контроль второй охранник. Антона насторожил столь тщательный подход к охране предприятия. «Может, конкурентов боятся, – предположил он, – а может, здесь причина в другом?» Еще его удивил контингент рабочих. По сути, ему хватило часа, чтобы понять, что это – обыкновенные рабы, смирившиеся со своей участью. В помещении для их отдыха, рассчитанном на двадцать человек, стояли двухъярусные кровати, один длинный стол и черно-белый телевизор, установленный на кронштейне под низкими сводами потолка. В этой комнате тоже была видеокамера, которая, впрочем, была скрыта от глаз живущих там людей.
Восемь охранников занимали просторную комнату с окнами во двор на первом этаже проходной. Кровати здесь стояли в один ярус. Был цветной телевизор, стереосистема и холодильник. В углу, за небольшой перегородкой, – спортивные тренажеры и душ.
Начальник охраны Гера, здоровенный сорокалетний бугай с маленькими глазами и синий от наколок, красноречиво описывающих его биографию, показал Антону кровать:
– Распорядок для всех один, – он стукнул кулаком в раскрытую ладонь, изучающе разглядывая новичка. – Подъем в семь. Завтрак. Пару часов можно посмотреть телевизор, потом тренировка, затем обед, после обеда подготовка к дежурству. Двенадцать часов через двенадцать.
– А как мне купить бритву и все такое? – Антон вопросительно уставился в маленькие глазки своего нового начальника.
– Все дадут. За забор ни шагу, – хмуро отрезал он. Посчитав, что для первого раза одного вопроса в его положении достаточно, Антон сделал вид, что ему все ясно.
* * *
– Послушай, брат, – Масуд развалился в кресле гостиной, обвел взглядом стены, увешанные оружием, картинами. – У меня мало времени. Я провел в Москве уже достаточно дней, но до сих пор не знаю, что буду говорить нашим братьям, которые ждут с моим возвращением хороших вестей.
– Я все понимаю. – Шамиль сокрушенно вздохнул. – Масштабные теракты против мирного населения и объектов опасного производства – очень рисковое занятие. Не каждый русский пойдет на их организацию и подготовку. Каждый чеченец, дагестанец, осетин, аварец – для москвичей потенциальный террорист. Где ни появишься, сразу замечаешь, что на тебя обратили внимание не только менты. – Он зло потер подбородок. – Все, кому не лень – от бабок на скамейках перед подъездами, кончая школьниками, – называют «лицом кавказской национальности».
– Это говорит о том, что вы заставили их бояться себя, а это много, – подбодрил его Масуд. – И имей в виду. – Араб поднял указательный палец вверх и слегка наклонился в сторону чеченца. – Нам нужна крупномасштабная акция, которая бы отбила у русских военных охоту отправляться воевать на Кавказ.
– Есть еще одна опасность. – Шамиль нервным движением ослабил узел на галстуке. – Большая половина родовых кланов моих земляков не желает не только поддерживать мою деятельность морально, но и категорически против всяческих акций…
В глазах Масуда появилось недоумение.
– А откуда им известно о твоих делах?
– Я не совсем так выразился, – спохватился Бекбулаев. – Кто конкретно занимается этим, они, конечно, не знают, но, в общем, осуждают действия этих людей.
– И ты осуждай! – Масуд пожал плечами. – И делай это вдвойне активней. Наличие лояльных к режиму чеченцев тоже играет тебе на руку. Если бы все проводили политику террора в России, вас бы уже всех под одну гребенку отправили на Лубянку.