Через пару минут присмиревших, с ошалелыми глазами «родственников» уже выволакивали на улицу и ставили вдоль стены. Оперевшись о нее руками и широко расставив ноги, азербайджанцы скрипели зубами и плевались. В это время несколько спецназовцев начали их обыскивать. На асфальте оказались три пистолета, ножи, кастеты и даже граната.
– Хороший улов, – с восхищением глядя на все увеличивающуюся груду оружия, проговорил Антон и посмотрел на Линева.
Привыкший, казалось, ко всему, майор стоял, открыв рот.
– Что с тобою, Данила? – удивился Антон.
– Впервые азеров со стволами вижу… Средь бела дня. Совсем охренели.
– Это ты во всем, сучка, виновата! – завизжала не своим голосом хозяйка фирмы и с размаха залепила дамской сумочкой по лицу кладовщицы. – Зачем говорил, что наезд! Зачем враль! – Потерявшая рассудок женщина вцепилась в волосы кладовщицы. – Ти за все мене ответишь!
– Заметил, – спокойно наблюдая за сценой, как одна женщина избивает другую, а двое спецназовцев пытаются их растащить, Антон потер мочку уха, – когда они злятся, то начинают говорить со страшным акцентом.
– Я знаю, – отмахнулся Линев.
В это время во двор въехал защитного цвета микроавтобус с красовавшимися по бокам надписями: «Разминирование».
* * *
– Гафур просил передать, что дела продвигаются хорошо, – медленно выкручивая свечу, проговорил едва слышно Кривой. – Нашли тоннель, ведущий к бункеру, откуда должно было осуществляться управление фугасами.
Облокотившись на правое крыло, слева от него стоял Абдул. Пригнувшись под поднятым капотом, он делал вид, будто внимательно наблюдает за ходом ремонта. По другую сторону в такой же позе стоял Хазам.
– Как я тебя понял, в самом командном пункте вы еще не были. Что помешало?
– Проход завален. Обрушились своды потолка, – протерев и закрутив одну свечу, Кривой занялся следующей. – Длина завала неизвестна.
– Это Гафур называет успехом?! – забыв об осторожности, воскликнул Абдул.
– На его разборку мы набрали девять человек, – стал пояснять Кривой. – У них есть ломы, кайло, тачки. Работу контролируют двое очень опытных диггеров.
– Что такое диггер? – Абдул вопросительно уставился на Кривого.
– Это такие люди, которые хорошо ориентируются под землей, – не зная, как объяснить, Кривой перестал работать ключом и задумался. – В общем, это такое хобби.
– Хобби работать под землей?
– Да нет, – Кривой устало вздохнул. – Подземные туристы, вот!
– Понятно, – Абдул шлепнул присосавшегося на запястье комара. – Надо работать быстрее. Кто-то может обратить внимание на наших женщин. Ведь они здесь ничем не занимаются, а ждут своего часа. Передай Гафуру, пусть вообще не покидают квартир. Назначьте людей, кто будет возить им еду и все необходимое.
– Гафур, наоборот, заставляет их привыкать к городу. Некоторые до сих пор боятся ступить в метро на эскалатор.
– Хорошо, – немного подумав, вздохнул Абдул. – Если у них все в порядке с документами…
– Эти вопросы решались с каждой персонально. У половины есть даже прописка, – догадавшись, что хочет сказать араб, ответил Кривой. – Вроде все.
– Сейчас поезжай и сделай запись на видео, – распорядился араб. – Я хочу собственными глазами увидеть, как идут дела и что представляет собой этот подземный ход. Кассету хорошо запакуешь и завтра оставишь бармену в «Трех мушкетерах» без пяти семь вечера. Сразу после твоего ухода ее заберет Хазам, – он поднял взгляд на помощника и родственника одновременно.
Давая понять, что уяснил, тот кивнул.
Больше походивший на обычную забегаловку бар «Три мушкетера» находился в двух минутах ходьбы от дома, где жил Абдул и давно был выбран в качестве своеобразного почтового ящика. Сыграло роль и то, что принадлежал он грузину, соответственно, и обслуживающий персонал в основном состоял из его земляков и землячек.
– Понял, – закрывая капот, ответил Кривой.
Вытерев руки тряпкой, он уселся за руль «отремонтированной» машины и повернул ключ в замке зажигания.
Вздрогнув, машина завелась.
Имитируя радость, арабы стали откровенно благодарить русского «мастера», которого ниспослал им Аллах.
Отъехав на несколько сот метров от места разговора с арабом, Кривой свернул в небольшой переулок и снова притормозил. Двери открылись, и рядом плюхнулся запыхавшийся Дыба.
– Ну что? – не глядя на подельника, спросил Кривой.
– Все тихо, все спокойно, – ответил тот, вытирая платком со лба пот. – А ты чего такой кислый. Втык получил?
– Сейчас полезем наших зомби на камеру снимать, – трогая машину с места, ответил тот. – Завтра запись должна быть у араба.
– Переодеться надо, – Дыба погрустнел. Перспектива лезть, по сути, в канализацию не радовала.
В тоннеле, где велись работы, Кривой и Дыба оказались поздним вечером.
– Ад, – выдохнул Дыба, с минуту понаблюдав за тем, как с десяток мужчин, едва передвигая ногами, словно роботы, подходят к завалу, берут в руки кусок бетона и волокут его к выходу в основной тоннель, где уже вдоль стены тянулась гряда обломков, кусков арматуры и кирпича.
– Мне это хронику немецких лагерей напоминает, – включая видеокамеру, пробурчал в ответ Кривой.
Оба были одеты в старые спортивные костюмы и резиновые сапоги, так как, кроме этой одежды и обуви, больше ничего не нашлось. На головы повязали куски материи. Дыба держал в руках мощный фонарь.
В проходах было очень пыльно. Один из рабочих разбивал кайлом крупные куски бетона, второй помогал ему в этом деле ломом. Пятеро перетаскивали обломки. Оставшиеся двое загружали лопатой мелкую крошку в тачку и также вывозили ее в основной коридор.
– Готов? – Дыба вопросительно посмотрел на дружка.
Тот уже навел видоискатель на тех, кто непосредственно работал у завала. При этом он держал портативную видеокамеру в правой руке, левой прижимал к нижней части лица носовой платок.
– Поехали, – слегка приглушенным голосом скомандовал он, и Дыба включил фонарь.
На какое-то время рабы оцепенели. До этого коридор освещали желтоватым светом несколько шахтерских фонарей, установленных в разных углах подземелья. Сейчас, ослепленные мощной лампой, они хмурились и, прикрываясь руками, пытались понять, что происходит.
– Чего встали?! Твари! – раздался крик невесть откуда взявшегося Рамзана. – Бегом тачку хватай, урод!
Чеченец, в надетой на лицо марлевой повязке, подскочил к худосочному мужичку и залепил ему кулаком в ухо. Но не сильно. Кто будет работать, если этого отключить?
– Эти кадры понравятся Абдул Тахре, – на секунду убрав палец с кнопки записи, чтобы реплика не осталась на пленке, цокнул языком Кривой и вновь приложил глаз к окуляру.