* * *
Неловкое молчание затянулось, и я поймал себя на том, что злюсь на своих родителей. Если бы они не достали меня с работой сегодня утром, я бы не пролетел с Джен. Вообще-то, конечно, она совершенно права — просто мне надоело вести каждый день один и тот же спор с родителями, Другими людьми и с самим собой.
Я попытался сказать что-то остроумное, но в голову ничего, кроме эпидемии 1918 года, не приходило, а эта тема подходящей как-то не казалась. Иногда я бываю таким тугодумом!
— Может быть, она не придет, — прервала наконец молчание Джен.
Я проверил время на своем телефоне. Мэнди опаздывала на десять минут, что было совершенно на нее не похоже. Все-таки речь идет о человеке, вечно таскающем клипборд.
Взгляд Джен был устремлен в направлении ближайшей станции метро, и меня неприятно кольнула мысль, не подумывает ли она свалить.
— Н-да, извини, сейчас позвоню ей.
Я прокрутил список телефонов до «отстоя», нажал «вызов» и через шесть гудков получил ответ от голосовой почты Мэнди.
— Наверное, она в подземке, — сказал я, собираясь оставить сообщение, но Джен протянула руку и коснулась моего запястья.
— Отключись и позвони ей снова.
— Что?
— Подожди секунду. — Она подождала, пока мимо проедет грузовик, и кивнула на телефон. — Отключись и позвони снова.
— Ладно.
Я пожал плечами — ох уж эти инноваторы — и нажал «вызов».
Джен подняла голову, потом сделала несколько шагов в сторону фанерного забора, огораживавшего стоявший поблизости заброшенный дом, положила руки на ограду и подалась к ней, как будто телепатически вчитываясь в перекрывавшие один другой слои граффити и объявлений.
Снова шесть гудков.
— Эй, Мэнди, — сказал я голосовой почте, — ты сказала сегодня утром, так? Мы на месте, сообщи, где находишься.
Джен развернулась со странным выражением на лице.
— Давай я попробую угадать, — сказала она. — Хоть она и охотится за крутизной, ее музыкальный вкус попадает разве что в верхние сорок хитов, так?
— Ну да, — пробормотал я. Может быть, Джен и впрямь телепат. — Вообще-то, постоянно Мэнди слушает только… (Я назвал одну шведскую мегагруппу семидесятых годов, название которой состоит из четырех букв, зарегистрировано как бренд и соответственно не должно упоминаться в этой книге.)
— Так я и думала, — сказала Джен. — Подойди сюда. И набери номер еще раз.
Я встал рядом с ней и снова нажал «вызов».
И тут из-за шаткого фанерного забора послышался звуковой сигнал сотового Мэнди. Старый незабвенный хит.
«Попытай счастья со мной…»
— Эй! — Я забарабанил по фанерной перегородке. — Мэнди!
Мы подождали. Никакого ответа.
Я набрал номер еще раз, для верности.
«Попытай счастья со мной…» — опять донеслось из-за расписанного граффити и заклеенного объявлениями фанерного щита.
— Ладно, — сказала Джен. — Во всяком случае, телефон Мэнди находится там.
Никто из нас не задал вслух очевидного, напрашивавшегося вопроса. Где же Мэнди? Где-то в другом месте? Внутри, но без сознания? Или еще хуже?
Джен нашла место, где два куска фанеры были скреплены замком как двойные двери, раздвинула края в стороны, насколько позволял висячий замок, и, притенив ладошкой глаза, всмотрелась в узкую щель.
— Еще разок, маэстро.
Я нажал «вызов», и телефонная мелодия повторилась. Рефрен начал доставать меня, даже сильнее, чем обычно.
— Вроде бы вижу, как вспыхивает дисплей, — промолвила Джен. — Но больше ничего не разглядеть.
Мы отступили от забора, чтобы внимательнее рассмотреть заброшенное здание. Окна верхнего этажа были заложены шлакобетонными блоками и смотрели на нас, как мертвые серые глаза. По верху фанерного ограждения вокруг цокольного этажа тянулась колючая проволока, на шипах трепыхались остатки пластиковых пакетов. На расстоянии вытянутой руки за проволоку зацепилась размотанная лента от кассетника, легкий ветерок заставлял ее волноваться и поблескивать на солнце…
Здание, судя по всему, покинуто не один месяц назад. Да что там месяц, не один год. Это ж надо себе представить — кассетник!
— Никакого входа нет, — сказал я и обнаружил, что обращаюсь к пустому месту.
Джен отошла к следующей двери, поднялась на крыльцо и принялась наугад нажимать на кнопки домофона. Послышался зуммер, а за ним искаженный микрофоном голос.
— Кто там?
— Доставка, — громко и четко ответила она.
Щелкнул замок, и дверь приоткрылась. Джен потянула ее на себя и, вставив ногу в щель, нетерпеливо помахала мне.
Я вздохнул. Вот что получаешь, когда связываешься с инноватором!
Но, как я уже говорил или намекал, я не кто-нибудь, а трендсеттер, а для нас весь смысл как раз в том, чтобы следовать за инноваторами. Я прыжками взлетел по ступенькам и схватился за дверь, сразу после Джен, проскользнувшей внутрь.
Наверху третьего пролета лестницы из квартиры высунул заспанную физиономию мужчина со всклокоченными волосами.
— Посыльный идет за нами, — бросила Джен, продолжая подниматься.
Выше шестого этажа мы нашли выход на крышу. Решетчатая перегородка разделяла последний лестничный марш посередине — обычная мера предосторожности, чтобы нельзя было проникнуть в здание сверху. Конечно, в случае пожара дверь можно было открыть изнутри, но на засове красовалась большая красная наклейка:
ВНИМАНИЕ! ПРИ ОТКРЫВАНИИ ВКЛЮЧАЕТСЯ СИРЕНА!
Я тяжело дышал после подъема и радовался, что мы не сможем подняться выше. Пусть Джен сто раз инноватор, но вламываться в заброшенный дом — не моя фишка, по мне, это вообще не в струю. Покумекав так с минуту, я решил, что нам следует позвонить в полицию. Скорее всего, на Мэнди напали, а ее телефон забросили за ограду строительного забора.
Но где же она сама?
— Знаешь фокус с этими сигнализациями? — спросила Джен, легонько приложив палец к засову.
Мое спокойствие улетучилось.
— А что, есть фокус?
— Ага.
Она толкнула засов и… Лестничный колодец наполнился таким оглушительным воем, что его наверняка услышали все в Чайна-тауне!
— В конце концов они умолкают сами по себе! — крикнула она, перекрывая сирену, и устремилась вперед.
Я прикрыл уши и посмотрел вниз, представив, как раздраженные жильцы выбегают из каждой двери. А потом последовал за Джен.