«Возможно, заметили меня», – подумал Антон.
В тот же момент «УАЗ» вновь покатил навстречу ему.
Чертыхнувшись, Антон огляделся. Справа и слева сплошной стеной высились заборы. В каждом дворе как минимум собака. Бежать назад тоже опасно. Вдруг не он интересен находящимся в «уазике» людям, а их остановка у гостиницы – случайность? Тогда он лишь спровоцирует их. И все-таки, поравнявшись с ним, машина встала. Следя за ней боковым зрением и готовый в любую секунду выхватить пистолет, Антон продолжал идти.
– Э-э, браток! – раздался родной голос Лавра. – Где здесь можно снять комнату?
– Ты почти у цели, – Антон махнул рукой и остановился. – Там частная гостиница.
– Покажешь?
– А то! – стараясь скрыть охватившее волнение от радости, он направился к услужливо открытой дверце.
– Ну, как ты, командир? – сидевший на переднем сиденье Джин расплылся в радостной улыбке. – Испугался?
– Да уж не обрадовался, – подтвердил Антон, пожимая руку сидевшему рядом Шаману. – Только что, недалеко отсюда, побегать пришлось. Рассказывайте.
Лаврененко прибавил газу.
– Короче, я и Шаман выведены из игры. На Нияза мы так и не вышли, зато нас опознал один из чеченцев. Теперь туда внедрили Стропу.
– Кто из наших еще здесь?
– Шах и Док. Они остались в комендатуре.
– Вы снова в Курчалое остановились? – удивился Антон.
– А где еще? – вопросом на вопрос ответил чеченец.
– Ладно. – Антон был не очень доволен. Оба чеченца были родом из этого села и по возможности пытались его навестить. Это было понятно, ведь все их родственники жили именно там. Но последнее время Антона стало беспокоить такое положение вещей. Вот и сейчас проработанная легенда о гибели чеченских милиционеров, перешедших несколько лет назад на сторону боевиков, в очередной раз пошла прахом. Это уже стало давать свои отрицательные результаты.
Тем временем Лаврененко въехал в узкий, захламленный проулок и остановился.
– Нас в твое распоряжение отправил Родимов. – Джин вопросительно уставился на Антона.
– Хорошо, что не к Тарамову, – усмехнулся Антон.
– Разве он здесь? – удивился Джин.
– Только вчера вечером с Туманом его видели. Знаем, где остановился.
– Родимов рвет и мечет, – как бы невзначай заметил Шаман.
– Еще бы, – Антон потер мочку уха. – Я не удивляюсь. Только как бы я с ним связался?
– Линев смог через своих узнать, где остановился Дрон. Местные контрразведчики на контроле гостиницы держат. Особенно те, в которых живут иностранцы.
– Значит, через Василия хотели на меня выйти? – догадался Антон.
– По-другому никак.
– Это хорошо, что вы не успели к нему сунуться, – Антон облегченно вздохнул.
– Почему? – удивился Шаман.
– Он там журналиста караулит. Могли вспугнуть того, кто по его душу прийти должен.
– Не вспугнули бы. – Джин повернул установленное в салоне зеркало заднего вида таким образом, чтобы видеть Антона. – Вася уже в штабе группировки. Ночью привез двух «оборотней» из МВД республики и пленного милиционера. Нас попросил предупредить хозяина гостиницы, что француз может не беспокоиться. Ему уже ничто не угрожает. Только подъехали, смотрим, вроде ты идешь. Решили проверить и, как видишь, не ошиблись.
– Сколько раз я ему говорил, спешка нужна при ловле блох, – сокрушенно сказал Антон. – Пусть журналист пока сидит тихо. Еще не всю мразь отловили. Машина чья?
– Моего родственника, – ответил Шаман. – Еще «Нива» есть. У отца Вахида на время забрали. Ее сейчас Шах в порядок приводит. Номера взяли с тех, что в комендатуре стоят.
– Теперь можно работать!
– Ты сначала с Родимовым побеседуй, – Лавр протянул ему трубку спутникового телефона.
* * *
В отличие от Антона, которого поселили у престарелой чеченки, Туман оказался в русской семье, чудом пережившей две войны и произвол масхадовского правления. Спасло то, как говорила хозяйка, что ее муж был уважаемым в республике врачом-хирургом. После того как была разрушена первая городская больница, в которой он проработал более десяти лет, принимал прямо на дому. Не раз на квартире проводил несложные операции. Для этого пришлось одну из комнат переделать в операционную.
В разгар первой чеченской кампании сюда принесли какого-то серьезного полевого командира со множественными осколочными и пулевыми ранениями. Михаил Петрович попытался отказаться от оказания ему помощи из-за отсутствия необходимого оборудования. Боевики, к удивлению перепуганной супруги, не стали бряцать оружием и топать ногами, а просто потребовали, чтобы он составил список необходимого. Уже спустя два часа в детской комнате был установлен даже операционный стол, а на крыше – бензиновый генератор. С тех пор никто из соседей не смел даже косо посмотреть в их сторону. Сама Мария Гавриловна также окончила медицинский институт по специальности терапевт. Однако за эти годы ей пришлось освоить должность хирургической сестры и анестезиолога. Вместе с ними жила ее престарелая мать. Все четверо хорошо владели чеченским. Так получилось, что родственников больше не было.
Туман завтракал, когда в дверь настойчиво постучали. Сын хозяйки квартиры, бросив в его сторону быстрый взгляд, вышел из-за стола.
– Сначала спроси кто? – напомнила Мария Гавриловна.
Женщина сидела на табурете рядом с прямоугольной железной печью и обжаривала лук. От дыма слезились глаза, но другого способа приготовить пищу здесь не было. Газовую магистраль еще не восстановили. За водой приходилось ходить в соседний дом.
– Не маленький, – буркнул парень, вразвалочку направляясь в коридор. Ему было восемнадцать. Пятнадцать лет назад Марии Гавриловне удалось отправить его в Ростов, к школьной подруге, где он не только жил, но и учился. Взяв в институте академический отпуск, впервые за все время сын приехал к родителям.
Заявился сосед с первого этажа. Это был уже немолодой чеченец с окладистой бородой и хитрым взглядом. Туман привык, что сюда многие приходят за помощью. Хозяйка лишь позвала супруга и прикрыла дверь на кухню, в которой вместо стекла был вставлен обыкновенный картон.
– Михаил! – проходя в комнату, прохрипел гость. – Посмотри руку. Дня три назад упал, все болит. Может, сломал?
– Рентген нужен, – донесся приглушенный голос. – Уже столько больниц открылось, а вы все ко мне ходите!
– Привыкли. Доверия больше, – ответил чеченец.
– Действительно, – Мария Гавриловна встала и отставила сковородку в сторону. – Чего это он вдруг? Через дорогу перейти – поликлиника. Моего туда сейчас зовут.
– А он? – Туман глотнул чаю и вопросительно уставился на женщину.