– Куда дел воронку? – как гром среди ясного неба раздался из-за стены отчетливый голос на русском.
– Посмотри у миксера…
Антон с Василием переглянулись. Подобравшись к стене вплотную, Антон заглянул через щель внутрь.
Одетые в резиновые, похожие на общевойсковые защитные костюмы российского производства комбинезоны люди копошились вокруг какой-то установки из труб. Всего их было трое. Один в противогазе. У остальных противогазы торчали из висевших на боку сумок.
Неожиданно колумбиец, за которым разведчики шли от селения, появился в дверях.
– Акутин, – без намека на акцент позвал он, – подойди сюда.
– Принесла нелегкая, – послышался голос одного из оставшихся внутри мужчин. – Козел.
Еще будучи в Москве, в ходе подготовки к командировке разведчикам дали прослушать записи голосов всех исчезнувших химиков. Антон безошибочно угадал в говорившем Нескромных.
– Степан Аркадьевич! – позвал он вполголоса.
Химик испуганно оглянулся по сторонам. Второй удивленно хмыкнул.
– Подойдите к задней стенке, только не подавайте виду, что здесь кто-то есть.
Нескромных попятился к нему задом, не сводя взгляда со входа.
– Кто вы?
– Мы пришли за вами. Здесь все?
– Нет, – Нескромных хотел обернуться, но в последний момент передумал. – Пьянов убит. Акутин работает на террористов.
– Что вы успели сделать?
– Иприт, – он выдержал паузу, втянув голову в плечи, словно ожидая пулю в затылок. – Склад напротив. Но его боевые свойства минимальны. Он даже в больших количествах не причинит человеку особого вреда. Еще гадость Свергуна.
– Сколько?
– Три литра. Она там же.
– Кто тот человек, с которым вышел Акутин?
– Андрес Велес, переводчик и правая рука Оскара Лопеса. Он самый главный здесь.
– Ведите себя, как и прежде, – Антон медленно двинулся вдоль стены.
Дрон тронул его за плечо:
– Сейчас?
– Больше тянуть некуда. Ночь мы не выдержим.
Близился вечер. Скоро, по всей видимости, работы будут прекращены, поэтому надо было торопиться. Дрон, прикрываясь зарослями кустарника, пробрался к складу, где хранилась готовая продукция, и, проскользнув внутрь, установил сразу две мины. Осталась одна.
– Ну что, – вернувшись обратно, прошептал он, – надо химиков предупредить, пусть уходят.
– Не обязательно им торопиться, – Антон вытер рукавом рубашки лицо. – У них противогазы. Это нам надо уматывать.
Вновь подозвали Нескромных.
– Склад с отравой мы заминировали. Подготовить к взрыву лабораторию дело нескольких минут. Вы можете прямо сейчас незаметно уйти?
– Если только вы поможете убрать Акутина. С минуты на минуту он должен вернуться.
– А с нами ему никак нельзя? – уточнил Антон.
– Да вы что?! – Нескромных фыркнул. – Его убить мало.
– Ладно, – Антон оглянулся по сторонам. – Где у вас туалет?
– Да где угодно, – не понимая, к чему клонит неожиданно появившийся соотечественник, пожал плечами химик.
– Выходи сюда, – Антон повернулся к Дрону. – Я надену его костюм и противогаз. Он идет к лагерю вместе с тобой. Взрыв – сигнал к началу атаки.
* * *
– С утра я сказал тебе свернуть производство, – едва оказавшись на улице, заговорил Андрес. – Сейчас все отменяется.
– Вы убили американцев? – опешил Акутин.
Андрес рассмеялся.
– Нет, – он с трудом подавил приступ смеха и вытер выступившие на глаза слезы. – Это оказались обыкновенные туристы. Они не смогли преодолеть пороги, и часть людей утонула.
– Вы их спасли? – зачем-то спросил Геннадий Леонидович.
– Это они так думают, – Андрес хитро прищурился. – Разве тебе не нужны крысы?
– Нужны, – пробормотал он, еще не понимая, что колумбиец подразумевает под этим определением. От постоянной духоты уже в середине дня Акутин плохо соображал.
– Можешь хоть завтра испытать на них новую партию иприта, – ошарашил Андрес.
Наконец до Акутина дошло, почему колумбиец назвал пленников крысами.
– Не обязательно его проверять, – ему было очень жарко в костюме, и он расстегнулся. – Как насчет моей просьбы?
– Ты имеешь в виду свою любовь? – нахмурился Оскар. – Наверное, ничего не выйдет. Ее напарник убит. Мы до сих пор не знаем, что послужило этому причиной и куда он летал. Сейчас наши люди в Боготе пытаются в этом разобраться. Возможно, он хотел лично передать мне важное известие, а может, кого-то сопровождал из России. На самолет с ним садился еще один человек. Почему они вернулись обратно и куда пропал второй – неизвестно. К этому времени на аэродроме уже не было наших людей, и, возможно, кого-то захватили военные. Иногда бывает, что наши самолеты вынуждают совершить посадку армейские вертолеты. Возможно, это как раз тот случай.
За разговором они углубились в лес. Неожиданный окрик из чащи заставил их остановиться. Оскар что-то ответил по-испански часовому и развернулся к Акутину:
– В общем, работу не прекращать, а к завтрашнему дню составь мне список химикатов, которые надо привезти.
Вернувшись в так называемый цех, Геннадий Леонидович застал Нескромных и Серенко за переливанием кислоты в керамическую ванну. Оба были в противогазах.
Он подошел ближе и стал застегивать комбинезон.
– Получил ценные указания? – глухим голосом спросил Серенко.
– Да, – подтвердил Акутин, все еще находясь под впечатлением разговора. – А что вы делаете?
– Готовим для тебя ванну, – Нескромных оглянулся на него. – Решили ад на земле устроить.
Акутин опешил. Но больше не от того, что сказал ему химик, а каким голосом он это произнес. Совершенно незнакомым и чужим. От предчувствия чего-то ужасного и неизбежного у него онемели ноги. Он вдруг отчетливо увидел себя со стороны, стоящего посреди сарая в сморщенном резиновом костюме, с прилипшей ко лбу мокрой прядью жидких волос.
Тем временем оба химика, не сговариваясь, повернулись к нему и, подхватив под руки, повалили на пол. Он не успел даже охнуть, как стальная рука Нескромных сдавила челюсть, и в рот ему втиснули туго скрученный кляп. Тут же, сверху, натянули противогаз и стали быстро снимать комбинезон. Вытряхнув тщедушное тело из балахона, связали Акутину руки и ноги. Он ровным счетом ничего не понимал и не мог поверить, что жалкие, сгорбленные старикашки могут с таким проворством проделать эту работу. Было во всем этом что-то неестественное. Словно в защитные костюмы были облачены слуги самого дьявола.
Только когда крепко связанного по рукам и ногам Акутина подтащили к ванне, до половины заполненной мутноватой жидкостью, он понял, что становится свидетелем самого страшного таинства на земле – собственной смерти. Он хотел закричать, но слишком тяжело вдыхался воздух через шихту фильтра и забитый соплями нос. Он смог только крякнуть и вновь судорожно стал втягивать воздух в себя, имея единственное желание – расправить свои легкие.