– Лицом к стене! – сержант в бронежилете направил на Антона ствол автомата.

– Он ни при чем! – Ставшая причиной проблем женщина, словно пытаясь закрыть Антона своим телом, встала между ними.

– Ольга Фролова! – с изумлением в голосе протянул уже не молодой капитан.

Антон даже крякнул от досады. Как же! Одна из известнейших адвокатов. Собственная контора, большая практика, состоятельные клиенты, среди которых высокопоставленные государственные мужи. Он еще в самом начале подумал, что его попутчица кого-то напоминает. Но Москва – огромный мегаполис, и он привык к тому, что вокруг множество похожих друг на друга людей.

«А ты, клоун, собирался с ней развлечься!» – голос оставшегося в учебном центре Дрона прозвучал так отчетливо, что Антон непроизвольно оглянулся.

Глава 2

– Петруха! Ты как?! – прохрипела обволакивающая болью и странным, нудным звоном темнота.

– Как?! Каком кверху! – зло ответил Ханин. – Лучше глянь, что с Дашкой!

– Головой сильно ударилась, на лбу ссадина, – стал перечислять Вадим. – Вся левая половина лица в крови.

– Жива? – испуганно спросил Ханин.

– Не знаю. Дышит.

«Хм, – подумала Даша, – глупость какая-то. Он сам-то понял, что ответил? Разве мертвые могут дышать? И кто мне разбил голову?»

Мысли были прерваны ощущением провала и стремительного полета.

– Даша, ты меня слышишь? – раздалось совсем рядом.

Она поняла, что застонала. Скорее вскрикнула и на мгновение забылась, но успела привлечь внимание Ханина. Следующим был приступ ужаса. Неужели они попали в аварию?! Она помнила, как собирались возвращаться в Москву. Ученья закончились. Что еще оставалось делать? Только почему темно? Она ослепла? Уже ночь? Но ведь водитель как-то видит ее! Он сказал, что голова в крови. Господи! Я, наверное, ужасно выгляжу. Мое лицо обезображено! И чего они глазеют? Почему не помогают? А может, я умерла? Вдруг это и есть смерть?

Даша в детстве пыталась представить, что может испытывать умерший человек. Самым страшным ей казалась версия, рассказанная подружкой, что покойники все видят и слышат, только этого никто не знает. Вот так, лежат и не могут ни говорить, ни кричать, ни шевелиться. А их закапывают… Охвативший ужас заставил ее напрячься.

– А-аа!

Она попыталась шевельнуться. Вспышка бледноватых молний и боль, пронзившая от мозжечка до копчика, словно по позвоночнику пропустили разряд электрического тока, как ни странно, отрезвили ее.

Даша вдруг вспомнила, как следила за красивым, сероглазым спецназовцем. Как уезжали в другую, противоположную шоссе сторону, чтобы разминуться со следственной бригадой. Еще она смогла точно определить, где у нее голова и в каком положении находится туловище. Даша стала ощущать тело и конечности. Руки были связаны за спиной. Сама она лежала на левом боку, на чем-то твердом. Скорее это был бетонный пол. Пахло сыростью и машинным маслом. Мужчины говорили где-то в изголовье.

– Голос подала! – воскликнул Ханин. – Дашка! Открой глазки!

– Почти как в «Белом солнце пустыни»: «Гюльчатай, открой личико», – больше чтобы проверить, может ли она говорить, чем взбодрить попавших в беду коллег, выдавила из себя Даша и выполнила просьбу.

– Ожила! – выдохнул Ханин.

– Да я и не умирала! – стараясь придать голосу больше твердости, ответила Даша, одновременно ощутив левой щекой на полу липкую субстанцию. Как она и предполагала, это был бетонный бункер, с расположенными под самым потолком небольшими окошками. Каземат походил на те, в которых оказываются особо любопытные или богатые герои современных блокбастеров и детективов. В поле зрения Даши была видна выпрямленная нога в джинсах. Судя по всему, она принадлежала водителю.

«Ну и сюжетик!» – подумала Даша, одновременно осознав, что нынешнему положению оператор и водитель телекомпании обязаны ее бурной деятельности.

– Где мы? – спросила она, почувствовав, как пол медленно качнулся и поплыл. Появилась и стала быстро усиливаться тошнота.

– Ты ничего не помнишь?

– Только как машина остановилась. – Чтобы ослабить эффект головокружения, Даша закрыла глаза.

– Повезло, – вздохнул Ханин. – Короче, нас кто-то взял в плен. Судя по всему, это какой-то новомодный партизанский отряд. Возможно, секта. Пока ты лежала, нас немного расспрашивали. Мы рассказали все, что знали, и что не знали тоже.

Только сейчас она обратила внимание на то, что он сильно шепелявит и глотает окончание слов.

– Били?

Вместо ответа кто-то вздохнул и слегка охнул. Так бывает, когда человеку ломают ребра и любое движение вызывает резкую боль.

Даша собрала все силы и медленно села. Повернула голову влево. То, что предстало взору, заставило ее содрогнуться. Это были не люди, а куклы с гигантскими почерневшими головами. Ближе сидел Вадим. Ухо, которое она могла видеть, походило на огромный фиолетовый вареник. Вместо глаз прорезь. Будто по раздувшемуся, готовому лопнуть фиолетовому лицу кто-то провел лезвием. Неимоверно распухший нос был вдобавок смещен ближе к правой щеке. Даже волосы казались теперь реже.

– Господи! – От страха внутри все онемело. Даша сделала над собой усилие и перевела взгляд на Ханина. Он сидел у боковой стены, лицом к ней. Один глаз был полностью заплывший. Второй слегка виден. Лицо в земле и тоже до неузнаваемости распухшее. Благородной седины не видно из-за грязи. Одежда порвана и в крови. – Это все из-за меня! – Она вдруг почувствовала, как пол под ней стал проваливаться, словно она сидела на толстом надувном матраце, который резко начал спускать.

– Ерунда! – почти крикнул Ханин. Слова вернули ее из полуобморочного состояния. – Бывает хуже! – продолжал он. – Помнишь, в Чечне нам освобожденных из плена солдат снимать не дали?

Даша помнила. Как тогда выразился один из офицеров, «по этическим соображениям». Два бойца несколько недель не покидали ямы. При этом их еще били.

– Где мы? – спросила она.

– Там же, куда заехали. Этих здесь пятеро. – Ханин облизнул разбитые губы. – Все вооружены. По крайней мере, пистолеты я у двоих точно видел. Они меня пристрелить грозились.

– Что им надо?

– Ничего, как ни странно. Спросили, что здесь делаем. Ответили, съемочная группа, приезжали собирать материал для репортажа об ученьях. Теперь возвращаемся назад. Сбились с пути. – Ханин выдержал паузу, с трудом перевел дыхание, поморщился и продолжил: – Один из них стал орать, что врем. Тут одна дорога, и потеряться невозможно. Говорит, что мы разнюхивали что-то. Пришлось рассказать, что ты там видела. Они тебя давай трясти. Или не помнишь?

– Нет, – протянула Даша. – И что я им говорила?

– Про какую-то кочегарку, в которой трупы. О том, что хотела репортаж сделать, – стал перечислять Петр. – Уезжали другой дорогой, чтобы на глаза следователям не попасться.