Неделю назад они, через посредников, вышли на ведущую передачи «Результат» Анну Веселову. Ей было предложено прокомментировать и пустить в эфир видеозапись, смонтированную специалистами разведывательного управления Грузии, о том, как один из чиновников России обсуждает вопрос финансирования переворота в Тбилиси.
Красивая, со стройной фигуркой и на первый взгляд немного легкомысленным отношением к жизни журналистка не оправдала надежд и ответила отказом. Возникла другая опасность – увидеть материал, обличающий грузинскую разведку.
– Значит, на ней ставим точку? – Бидзин уставился на Ладо в ожидании ответа.
– Спровоцируй на это Паду. Тем более сам сказал, что смог наладить с ним отношения, – с издевкой заговорил Ладо. – Предложи денег. Заодно проверим, на что они способны. Имей в виду, наверняка она связалась со спецслужбами и проинформировала их о нашем предложении. За ней может быть организован негласный контроль. Поэтому нельзя привлекать грузин. А чеченцы, если и попадут в руки русских, нас не вложат.
– Ты сказал, что за ней могут присматривать, – собираясь с духом, чтобы закончить свою мысль, Бидзин сделал паузу. Она затянулась. Оправдывая молчание, он стряхнул с лацкана пиджака невидимую соринку, потом посмотрел на Ладо: – Если так, зачем убивать?
– Самое страшное для нас не следствие, а то, что эта дамочка может организовать со своими дружками собственное расследование, и будь уверен, они смогут насобирать материала на передачу. Нас потом по головке не погладят. Для меня, например, это конец карьеры в России.
– Все делалось с такой осторожностью, что на нас никогда не смогут выйти, – заверил Бидзин. – А просить чеченца выполнить работу, выходящую за рамки договоренности, не очень приятное занятие.
– Я не понимаю. – Ладо нахмурил брови, – ты пытаешься отговорить меня от ее устранения? Может, жениться на этой шлюхе собрался?
– Да что ты такое говоришь? – опешил от такого оборота дел Бидзин и кивнул: – Все сделаю в лучшем виде.
* * *
Антон сидел в удобном кресле и наслаждался вкусом ароматного кофе. Ольга действительно умела хорошо его готовить. Возможно, волшебным он казался из-за пережитых накануне неприятностей, однако и безупречная красота известной столичной женщины-адвоката тоже придавала напитку своеобразный колорит.
Сотрудники ППС, среагировавшие на сигнал пенсионерки, которая жила на первом этаже, а затем и приехавшие опера не долго мурыжили Ольгу и Антона. Личность нападавшего была установлена быстро. Этот инцидент был связан с профессиональной деятельностью адвоката, но назвать его покушением на убийство не поворачивался язык. Злодеем оказался муж ее клиентки. Супруга подала на развод и раздел имущества, которое оценивалось в довольно крупную сумму. Мужчина уже несколько раз угрожал, уговаривал и пытался подкупить Ольгу. Отказ адвоката пойти навстречу довел его до крайности. Приняв на грудь, он отправился навестить Фролову. Когда увидел из окна лестничной клетки ее провожатого, то решил, что это охранник. Средней руки бизнесмен быстро сообразил, что без травматического пистолета у него вряд ли получится разговор. С его слов, стрелять он не собирался. Хотел лишь припугнуть. Ольге стало жалко с трудом держащегося на ногах горемыку. Она попыталась убедить милиционеров, что в таком состоянии он не представляет особой опасности, и попыталась уговорить замять дело. Несмотря на ее большой авторитет как защитника, милиция не собиралась идти на уступки. Напротив, у них появился шанс потрепать ей нервы, а состояние алкогольного опьянения хулигана они справедливо назвали отягчающим обстоятельством. Антон понимал сотрудников и в душе невольно был с ними солидарен. Странное чувство, испытывая к женщине симпатию, даже влечение, он ненавидел ее работу.
К счастью, Антона не обыскивали, что позволило избежать объяснений по поводу наличия у него оружия. Паспорт он предъявил липовый, но проходивший по всем базам данных МВД и вполне пригодный для участия в качестве свидетеля на судебном разбирательстве. Хотя Родимов теперь все равно его съест. Кроме этого, Дрон непременно съязвит, что, мол, шеф докатился и по ночам подрабатывает частным извозом.
– А дети есть? – Антон обвел взглядом просторную гостиную и поставил пустую чашку на столик. Он заранее знал, что есть, и был уверен, что не оскорбит этим вопросом хозяйку квартиры. В прихожей на вешалке была легкая куртка на девочку-подростка. На подставке для обуви – тапочки в виде мышат. Кроме этого, многое говорило о том, что женщина живет с ребенком.
– Бабушка воспитывает. – Ольга виновато улыбнулась, не заметив, что вопрос задан лишь для поддержания разговора. – Дочь, восемь лет.
– Ясно, – протянул Антон. Ровесница его Сережки. Он неожиданно подумал о том, что Регина уже встала и сейчас готовит завтрак.
«Интересно, станет звонить на базу или нет? – подумал он. – Хотя я вчера предупредил, что из-за учений исчезаю на несколько дней».
Иногда подобные мероприятия для спецназа заканчивались намного позже, чем поначалу обещал Родимов. После окончания основного этапа учений они могли оказаться на полигоне в Забайкалье или убыть для штурма брошенного на Камчатке судна. Генерал обожал импровизации. А еще он любил повторять, что цель любой тренировки или занятия считается достигнутой, если из обучаемого выжаты все до последней капли пота.
– Антон, – Ольга не удержалась и зевнула, прикрыв рот ладонью, – а вам разве не жарко?
– Нет. – Он догадался, что она хочет предложить ему снять пиджак. – Я выгляжу скованно?
Он вдруг подумал, что, если дело дойдет до постели, надо будет как-то скрыть факт наличия оружия. И вновь на затылке зашевелились волосы. Словно фантом Регины возник позади кресла и смотрит на него.
– Я, пожалуй, пойду. – Пересиливая себя, чтобы не обернуться, он взялся за подлокотники кресла. – Спасибо за кофе.
– Куда вы торопитесь? – Она посмотрела на часы, тикающие на старинном комоде, и ее лицо оживилось. – Давайте, я накормлю вас завтраком?
Антон почувствовал себя неловко. Он догадался, что понравился Ольге и она не хочет его отпускать. Это уже не входило ни в какие планы. Одно дело – небольшая, ни к чему не обязывающая интрижка на стороне, встретились и разбежались. Другое – привязанность и надежды на что-то большее. А он не хотел причинять этой женщине боль. Она нравилась ему, в ней не было ничего отталкивающего, за исключением, наверное, легкого запаха табака, который будет ощущаться при поцелуе.
– А ведь я не курю, – неожиданно улыбнулась она.
Его обдало жаром. Неужели она читает мысли или он произнес это вслух?
– Просто ношу в сумочке, – продолжала Ольга. – Когда вдруг оказываюсь в незнакомой обстановке, чтобы чем-то занять руки, закуриваю. Но дым не вдыхаю, а держу во рту. Потом очень быстро избавляюсь от сигареты. Тебе не нравятся курящие женщины?
– Нет, – откровенно признался он, ловя себя на мысли, что в его жизни, после того как появилась Регина, их было не так уж и много.