– Успеешь. Она еще полчаса живой будет.
Платье девушки задралось, обнажив упругие бедра. Кадык исходил слюной, зачем-то продолжая держать ее ноги. Вскоре женщина уже едва заметно дышала, ее глаза были плотно закрыты.
Мирзо снова сложил деньги в пачку и вернул их на место. Закрыл створки. Ничто не должно натолкнуть на мысль людей, которые обнаружат труп, что в квартире были посторонние.
Зелмах выпрямился и осторожно разжал кулак. На пол закапали капли крови.
– Она тебя грызла, да? – удивился выдержке чеченца Мирзо.
– Мелочи. – Зелмах снял окровавленную перчатку, быстро убрал с паркета следы крови и направился в ванную, откуда вернулся через минуту с перемотанной полотенцем ладонью.
Кадык торопливо снимал штаны. Веселова уже была полностью обнажена. Зелмах скользнул взглядом по красивой груди с розовыми сосками, плоскому животу, лобку, покрытому завитками черных, шелковистых волос. Ему стало жалко, что они загубили такую красоту, но он тут же взял себя в руки. «Она не выполнила просьбу Паду, кроме того, неверная, значит, враг. Кадык тоже неверный и когда-то уйдет к своему богу. Пусть это животное делает что хочет».
В это время Кадык влез на Веселову. Какое-то время Зелмах смотрел на его прыщавые ягодицы, которые ритмично задвигались, потом брезгливо скривился и направился на кухню, где за столом сидел Мирзо.
– Когда она умрет? – Он выжидающе уставился на таджика.
Спросил просто так. Все трое знали, как будет действовать яд.
– С минута на минута. – Мирзо вынул пакетик с зеленым носовоем, забросил щепотку зелья под язык и ушел в себя. Он будто мысленно молился за душу отправленного им на тот свет человека. Хотя какой женщина человек?
Зелмах сел на другой табурет. Через некоторое время появился Кадык. Вид его был такой, словно он разгрузил вагон. Раскрасневшееся лицо украшала самодовольная улыбка.
– Кто следующий?
Зелмах медленно повернул в его сторону голову:
– Скот ты.
– Некрофил, – удивил своими познаниями Мирзо.
– Женщин умирает, он ее использует, – добавил Зелмах.
– Вы чего, мужики? – Кадык побледнел. – Что добру пропадать?
– Ты неверный, никогда не поймешь многих вещей. – Мирзо поднялся и отправился в комнату.
– А почему вы раньше молчали? – срывающимся голосом простонал Кадык, глядя на Зелмаха. Его взгляд бегал, губы тряслись. – Мы же одна команда!
– Молчи, – глядя прямо перед собой, проговорил Зелмах. – Иди лучше в ванна помойся. Заодно набери горячей воды.
Кадык безропотно отправился выполнять указание.
Зелмах проводил его брезгливым взглядом и вынул сотовый телефон.
– Паду, русский эту бабу трогал. Сейчас пошел в ванну. Давай план поменяем?
Сейчас Зелмаху пришла в голову идея изменить сценарий. Он предложил повесить в ванной Кадыка. Можно было подкинуть следствию версию, будто бы тот караулил журналистку на площадке. Когда она пришла, ворвался следом в квартиру, совершил насилие, после чего зарезал ее, а когда опомнился, наложил на себя руки. Любая экспертиза подтвердит, что между Веселовой и им был половой контакт.
– Все делайте как договорились, а этого ишака везите сюда, – ответил Паду.
Вернулся Мирзо.
– Надо спешить. Если сердце остановится, крови будет мало.
– Зови этого шакала, – имея в виду Кадыка, приказал Зелмах.
Вскоре Веселова уже лежала в ванне. Мирзо вынул упаковку лезвий, достал одно, взял погруженную в воду руку женщины и несколько раз провел по локтевому сгибу. Из разреза ударила струя крови, окрашивая воду в бордовый цвет.
Уничтожив следы своего пребывания и прихватив с собой бутылку с остатками минеральной воды, в которой растворяли яд, они осторожно покинули квартиру.
– Кажется, пронесло, – облегченно перевел дыхание Кадык, когда вся троица подошла к станции метро.
Едва он произнес это, как рядом с ними остановился неприметный «Опель». Не сговариваясь, бандиты заняли в нем места. Сидевший за рулем молодой мужчина, из-за специфического разреза глаз прозванный Эскимосом, отъехал от тротуара.
– Теперь опять в лес, – с тоскою в голосе проговорил Мирзо. – Комары надоел.
– Не надоел, а надоели, – хохотнул Кадык.
– Слышь, ты, умник, – зло процедил сквозь зубы сидящий рядом Зелмах, – заткни свой поганый рот! Почти мертвый баба драл, теперь джигитом стал, да?
Кадык втянул голову в плечи и затих.
* * *
После того как Дашу вытащили из сливной ямы, в которой она чуть не задохнулась под весом мертвого Корня, ее отвели в небольшое бревенчатое сооружение, по всей видимости, когда-то служившее амбаром. В углу, на полу, валялся драный, липкий от грязи матрац. Туалет заменяло ведро, стоявшее у стены напротив.
– Это наш «люкс», – съязвил Лесник, осветив фонарем ее новые апартаменты. На вопрос «где мужчины» он усмехнулся: – Тебе одного мало было?
Закусив губу и обхватив колени руками, она просидела до утра, почти не обращая внимания на комаров. Когда забрезжил рассвет, то оказалось, что и без того маленькие оконца были закрыты решетками, роль которых выполняли вбитые в бревна скобы. Даша поняла: захватившие их люди готовили эту импровизированную тюрьму специально. Кто они? Для чего им нужны пленники? А может, те, кого нашли военные, перед своей смертью как раз и жили здесь? Страшная догадка неприятным холодком пробежала от поясницы вверх по спине, шевельнула волосы на затылке. Пытаясь избавиться от этого ощущения, она поежилась.
– Средневековье, – невольно сорвалось с ее губ.
Ее покормили каким-то варевом, состоявшим из рисовой каши, лука и мелко нарезанного мяса. День тянулся медленно. Еду приносили по очереди Кэмэл или Лесник. Самым странным было то, что бандиты даже обеспечили ее мылом, зубной пастой и щеткой, а рядом с выходом повесили умывальник. Двое суток она находилась в неведении и каком-то полусонном состоянии. Даша подозревала: возможно, ей в чай подмешивают транквилизатор или даже наркотик. Но все равно пила его, потому как становилось легче. Не исключено, что головокружение было следствием сотрясения мозга. На исходе третьего дня заточения пришел Паду. Он долго и бесцеремонно рассматривал ее, склонив голову набок.
– Что вам от нас надо? – наконец не выдержала она.
– Для начала нужно, чтобы прошли синяки, – спокойно ответил тот. – У твоих друзей на это уйдет не один день.
– Где они?
– Здесь. – Паду показал взглядом на бревенчатую стену.
Даша догадалась, что эта импровизированная тюрьма перегорожена и имеет две половины.
– Для чего вы мне нужны, ты знаешь, – продолжил он, прищурив левый глаз. – Для того, чтобы рассказать миру правду.