Антон прокрался на кухню и увидел Регину у плиты в розовом передничке на облегающем синем платье, мешающую в сковородке картошку. Рядом стояла кастрюля с ароматным борщом.
– Ой! – вздрогнула она, когда муж положил ей руки на талию. Антон коснулся губами маленького ушка с сережкой.
– Привет!
Регина отложила лопатку, приподняла плечики и развернулась.
– А мы тебя к двум ждали.
– Так сейчас без десяти, – он закрыл ей рот своими губами.
Сбоку что-то стукнуло. Антон отстранился от Регины и оглянулся. В дверях стоял Сережка.
– Привет, папа! – сын стушевался и хотел ретироваться. Однако Антон успел заметить небольшой синяк под левым глазом и ссадину на подбородке.
– А ну стой! – он нахмурился.
Сын вздохнул и подошел ближе. Антон присел на корточки.
– Что с лицом?
– Упал, – Сергей отвернулся.
Антон снизу вверх посмотрел на жену.
– Это правда?
Регина плотно сжала губы и неопределенно пожала плечами.
– Та-ак, – протянул Антон и выпрямился. Поведение домашних его озадачило. До сих пор от него ничего не скрывали. Значит, произошло что-то из ряда вон выходящее, о чем Регина просто боится сообщить либо не желает расстраивать.
– Я упал, – упрямо повторил Сережка.
Антон сел на табурет.
– Три раза подряд? У тебя же все лицо разбито!
– Я по лестнице катился. – Сын потупился.
– Ты отцу врешь? – Антон слегка подался вперед.
– Это он с улицы таким пришел, – неуверенно проговорила Регина.
– Пойди в комнату, – Антон развернул сына за плечо и хлопнул ладонью ниже спины. Дождавшись, когда Сергей выйдет, он вопросительно посмотрел на жену. Она выключила плиту и села напротив.
– Дай слово, что не станешь никого наказывать.
– Ты ставишь мне условие? – Антон удивился. Это не походило на Регину.
– Да, – подтвердила она.
– Ты прекрасно знаешь, если он подрался со сверстником и был прав, я вмешиваться не буду…
– Его избил не сверстник, – она снова замолчала.
– Ты? – растерялся Антон.
– И не я…
– Мне что, так и гадать? – Антон ничего не понимал.
– И все-таки, – Регина посмотрела на дверь, в которую только что вышел сын, и вздохнула, – дай слово, что ты не будешь никого калечить.
– Не дам, – покачал он головой. – Иначе останусь без работы.
– Хорошо, – обреченно вздохнула Регина. – Я вчера задержалась на работе, а он ждал меня после уроков напротив школы. Там как раз стояла машина Васильева. А Сережка крутился рядом…
– Васильев, – задумчиво повторил Антон. – Это меценат?
– И да, и нет, – Регина пожала плечами. – Он – директор сети супермаркетов. Его сын учится в параллельном с Сережей классе.
– И они подрались? – попытался угадать Антон.
– Нет, – покачала головой Регина. – Сережка ходил вокруг машины. А потом выяснилось, что она поцарапана.
– Так, – протянул Антон. До него стало кое-что доходить.
– Охранник отлучался в магазин, а сам Васильев беседовал с директором школы, – продолжала рассказывать Регина. – Когда они вернулись и увидели надписи, то сразу схватили нашего сына. А он возьми еще да ударь охранника ногой в колено. Ну тут Васильев его ладонью по щеке… Сережа упал и поранился…
– Позови его.
– Я здесь. – Сын вышел из-за двери.
– Ты что, подслушивал? – Антон переглянулся с Региной.
– Нет, просто знал, что позовете и стоял здесь, – пояснил сын.
– Ты трогал машину?
– Нет, – мальчишка покачал головой.
– А кто это сделал, знаешь? – строго спросил Антон.
– Знаю, но не скажу, – Сергей заложил руки за спину и опустил голову.
– Понятно, – Антон встал.
– Ты куда? – встрепенулась Регина.
– Пойду, пообщаюсь с этими отморозками – Антон шагнул к выходу.
– Звонила директриса, – перепуганно заговорила Регина. – Она очень просила никуда не заявлять. Даже предлагала деньги…
– Ты сама-то хочешь, чтобы этот тип остался безнаказанным? А безнаказанность, между прочим, порождает произвол. – Он назидательно поднял указательный палец вверх. – Так мы неизвестно до чего докатимся. В следующий раз он Сережке колено прострелит.
– Брось! – Регина всплеснула руками.
Спускаясь по лестнице, Антон припоминал, какие офисы расположены на улице, где находилась школа. Рядом был обменный пункт, ювелирный магазин, филиал банка. То есть вся прилегающая территория попадала под неусыпный контроль камер видеонаблюдения. Спустя час Антон вышел из дверей коммерческого банка с распечатанными на принтере снимками и копией записи на диске. Сергей сказал правду. Он не подходил близко к лимузину Васильева. Дверцы, крыло и капот исцарапали двое подростков намного старше сына. Сделал Антон и распечатку того, как охранник, а затем и присоединившийся к нему Васильев со своим чадом разбираются с Сергеем. Антон был в приподнятом настроении. Несмотря на мерзость ситуации, кадры были достойны какой-нибудь юмористической передачи. Сережку долго трепали за плечо, потом охранник шлепнул его по лицу, за что получил в ответ. Было забавно смотреть, как здоровый малый приседает от боли и трет колено.
Узнать, где находится офис Васильева, не составило труда. Антон заехал в первый попавшийся магазин «Мегатоп» и уточнил у администратора адрес фирмы. Каково же было удивление Антона, когда, приехав на улицу Народная, дом семь, он оказался перед покосившимися воротами каких-то складов. Если бы не стоявший неподалеку уже знакомый ему лимузин, он бы подумал, что ошибся адресом. Антон оставил машину на другой стороне улицы и направился к проходной. Еще переходя дорогу, он обратил внимание на то, что, несмотря на внешнюю запущенность кирпичной ограды и неказистого вида будку охранника, объект был плотно прикрыт самыми современными техническими средствами охраны. Только на внешней стороне забора он насчитал пять мощных видеокамер. Причем, в отличие от большинства такого рода организаций, эти были установлены грамотно, что большая редкость. Плюс освещение на столбах, прожектора у ворот, сетка и решетка на окне.
Он уже подходил к проходной, как неожиданно ему наперерез бросились две женщины. Одна – совсем молодая, другая намного старше. Внешняя схожесть подсказывала, что, скорее всего, это мать и дочь.
– Извините, пожалуйста, – негромко проговорила та, что постарше. – Вы здесь работаете?
– Нет, а что? – Антон замедлил шаг.
Тени под глазами, усталый, изможденный вид, потупленный взгляд – казалось, что женщины тщетно прячут от посторонних какое-то свое горе.