— Я не знаю, — Джин растерянно покачал головой и неожиданно встрепенулся. — Но ведь они чеченцы!
— Чеченец, русский, татарин, какая разница? — с досадой проговорил Гапур. — Где они были, когда на родине была война? Не знаешь? А я могу тебе рассказать — набивали свои карманы. Давали немного денег и считают, что помогли. Они должники нашего народа.
— Все равно, так нельзя, — продолжал отстаивать свою точку зрения Джин. — Как после всего к нам будут относиться люди?
— Никто не узнает, что это наших рук дело, — в голосе Гапура появились металлические нотки. Ему не нравилось поведение новичков. — Я все продумал заранее. Поэтому они еще не получили деньги.
— Вчера я насчитал четыре машины, — собираясь с мыслями, Джин уставился в пол. — По пять человек в каждой. Это много. Или нам поможет Нуха?
— Кто сказал, что надо всех убивать? — с нотками раздражения в голосе спросил Гапур. — О содержимом контейнера знали несколько человек. Они должны умереть.
Джин был сбит с толку поведением Гапура. Он ровным счетом ничего не понимал. Первое, что его смущало, — это манера поведения и то, как террорист разговаривает. Они лишь два дня назад дали ему понять, что очень хотят попасть в организацию. Вчера эта просьба, по сути, была удовлетворена одним общим делом. Почему сейчас он позволяет перебивать себя и о чем-то просить? В его праве просто сказать, что и к какому времени нужно сделать. Они должны расшибиться в лепешку, но выполнить все его приказы. Или по прошествии времени чеченцы стали другими? Нет, конечно. Просто Гапур затеял игру в одни ворота. А они, как люди новые и не особо знакомые с остальными членами банды, что-то вроде его козырной карты в рукаве. С одной стороны, такое положение дел опасно, с другой — дает основание полагать, что им доверяют гораздо больше, чем они рассчитывали как новенькие.
— Хорошо, — Джин с шумом перевел дыхание и ударил себя ладонью по колену. — Я сделаю все, как вы скажете.
— Вот это другой разговор, — удовлетворенный ответом, кивнул Гапур. — Теперь слушайте, деньги для расчета с бандитами сегодня вечером Нуха должен передать на Пресненской набережной. За ними, как обычно, приедут четыре человека. У главного даже кличка Инкассатор. Всех мы знаем. Они получат посылку и поедут на улицу Авиамоторную. Там живет главарь банды. Его имя Лукман. Они должны отдать все ему. Так было уже не раз. Я часто нанимал этих головорезов, и всегда они поступали одинаково.
— В чем заключается наша задача? — нахмурился Джин.
— К тому моменту, когда Нуха встретится с Инкассатором, вы должны быть рядом с домом Лукмана. У вас будет час на то, чтобы проникнуть в квартиру этого человека, убить его, а потом встретить Инкассатора.
Гапур быстро и коротко изложил суть работы, которую должны выполнить Джин с Шаманом, после чего ушел.
— Я ничего не понял, — пробормотал Шаман, наблюдая в окно за тем, как Гапур сел на заднее сиденье «БМВ», которая тут же выкатилась со двора.
— Мне тоже это не нравится, — согласился с ним Джин. — Гапур странно ведет себя. Его словно подменили. У него что, нет помощников? Почему он сам приехал?
— Давай подумаем, что дает ему смерть Лукмана и Инкассатора? — Шаман отошел от окна, сел в кресло и тут же загнул на руке палец: — Он устраняет свидетелей.
— Нет, — перебил его Джин. — Это не так. Какие они свидетели? Ты думаешь, Гапур рассказал им, что было в контейнере? Зачем?
— Значит, он не желает делиться с этими людьми, — сделал вывод Шаман.
— Это только наполовину правда, — отмахнулся Джин. — Сорок тысяч, которые мы должны забрать в качестве трофея, не такая уж и большая сумма.
— Хочешь сказать, он собирается скрыть от своего покровителя, что не отдал за товар деньги? — осенило Шамана.
— Да, — подтвердил Джин. — А это можно расценивать как желание совсем выйти из игры.
— Почему так решил? — Шаман нахмурил лоб. — Я думаю, как раз наоборот. Ведь можно просто смыться?
— От этой аферы Гапур получает достаточно крупную сумму, — принялся рассуждать Джин. — Но ведь наверняка ему будет выплачен гонорар еще и за теракт?
— Точно, — согласился Шаман. — Поэтому он вынужден задержаться. Тогда в его действиях есть логика.
— Если мы правильно все рассчитали, то нас он тоже не оставит, — сделал вывод Джин.
Шаман отреагировал на это спокойно:
— Возможно.
— Или наоборот, нас он как раз оставит, только от своих избавится, — предположил Джин. — Ты заметил, как он отзывается о Нухе и Муртазе?
— Угу, — кивнул Шаман. — По их вине он лишился товара.
— И деньги потратил зря, — согласился Джин.
— Возможно, последовавшие за этим разбирательства с боссами повлияли на его настроение и решение выйти из дела, — предположил Шаман.
Неожиданно зазвонил телефон. Джин посмотрел на определитель и удивленно хмыкнул. Это был Антон. Он приложил трубку к уху.
— Говорить можешь? — с ходу спросил Антон.
— Да.
— Как у вас? — Антон говорил с легкой хрипотцой, присущей уставшему человеку.
— Нормально, — Джин скосил взгляд на Шамана. — Только что сам Гапур приезжал.
— Чего он хотел? — насторожился Антон.
— Он решил убить вчерашних бандитов, чтобы не платить им.
— Сейчас ждите новых вводных, — быстро заговорил Антон. — Я забрал у них деньги и вывел из строя Нуху, Солсо и Муртаза. Руслана, кажется, убил.
— Зачем? — опешил Джин.
— Не было другого выхода. Ты, кстати, где? — спохватился Антон.
— Дома.
— И вот так спокойно говоришь? — он отключился.
— Мы все проверили, — с опозданием ответил Джин.
— Что он сказал? — насторожился Шаман.
— У него были проблемы, — все еще находясь под впечатлением услышанного, проговорил Джин. — Он перекалечил всех людей Гапура.
— Это на него похоже, — оживился Шаман. — И что он сказал?
— Гапур сейчас отменит свое решение по поводу бандитов.
— Почему?
— Антон забрал деньги назад.
— Понятно, — Шаман встал и стал ходить по комнате. — Что делать?
— Пока будем готовиться выполнить приказ Гапура, — Джин встал.
— Кстати, как ты собираешься поступить, если все-таки он не отменит своего решения? — спросил Шаман.
— Надо связаться с Родимовым, он скажет, — пряча за пояс пистолет, ответил Джин.
— Нам действительно придется ликвидировать Лукмана и его людей? — осторожно спросил Шаман.
— Посмотрим, — пожал плечами Джин. — На карту поставлено слишком много, чтобы жалеть каких-то отщепенцев.
* * *