* * *
Антон спал, когда в комнату вошел Полынцев и сообщил, что вернулись чеченцы.
– Все целые?! – соскочив с кровати, спросил Антон, натягивая ботинки.
– Угу, – подтвердил тот. – Они на машине Мациева приехали.
– Как это? – не понял Антон, направляясь к выходу.
– Оказывается, ты был прав, – едва поспевая следом за Антоном, усмехнулся Полынь. – Беланчик наш в джипе был. Ранен. Его в полевом госпитале штопали.
– Он тоже здесь?
– Нет. – Полынцев перевел дыхание. – Там остался. Нетранспортабельный. Вахид побоялся, что загнется.
Они вошли в кабинет начальника разведки комендатуры. Молодой усатый майор при их появлении встал и вышел навстречу:
– Ну, твои чеченцы дают! – он пожал Антону руку. – Мациева не стали забирать!
– Что с него мертвого толку! – раздался от окна голос Джабраилова. Он и Батаевы сидели с хмурыми лицами на стульях.
– Да черт с ним, что сдохнет! – продолжал распыляться майор. – Туда ему и дорога.
– Еще, как минимум, неделю он будет в лазарете, – возразил ему Шаман. – Боевики даже не подозревают, что мы об этом знаем. Когда за ним не явится водитель, то это сделают другие. Можно засаду устроить.
– Ты будешь там все это время сидеть? – возмутился Полынцев. – Неделю! Ну даете! Час от часу не легче.
Филиппов прошел к столу и сел. Вернулся на свое место начальник разведки.
– Мациев – фигура заметная, – задумчиво проговорил Антон, взвешивая все «за» и «против» предложения Вахида. – Если его не заберет плененный вами боевик, то врач наверняка сообщит об этом кому-то еще. – Его лицо оживилось. Он с интересом посмотрел на Полынцева: – По-моему, стоит подумать.
– Времени много потеряем. Вдруг напрасно?
– Нам нужен человек, который наведет на след Хадаева. Все, что удалось узнать на сегодняшний день, это то, что он от Шены убыл вместе с тремя женщинами. Предположительно в Грузию. Где будет переходить границу, в каком селе они там остановятся, неизвестно. Со слов Лече, только два человека знают, где их искать – это Аюп и Шодди. – Антон выдержал паузу, словно давая возможность присутствующим самим догадаться, к чему он клонит, и вздохнул. – Шодди нам вряд ли удастся обнаружить. Он не выходит в эфир и общается со своими полевыми командирами через доверенных лиц. Одно из них – это Аюп. Именно он может проявить интерес к раненому Мациеву.
– Не хотите это дело предложить дивизии? – неожиданно поинтересовался начальник разведки.
– У Серова сейчас своих проблем выше крыши, – возразил ему Антон. – А для этих целей ему, как минимум, придется разведроту оторвать. – Он хлопнул себя по коленям и поднялся. – Ничего, посидим сами. Не сахарные.
Полынцев приуныл. Понятно, кому хочется невесть сколько торчать в лесу, изображая из себя кучу листьев, при этом прием пищи и туалет совмещая в одном укрытии, круглые сутки пялясь в набивший оскомину пейзаж?
* * *
Вопреки ожиданиям, уже на второй день у лесного госпиталя боевиков появился хирург. Оставив машину в овраге, он торопливо прошел к россыпи камней. Воровато оглядев окрестности, взял в руки небольшой камешек, убрал с дощатой крышки лаза слой прошлогодней листвы и выбил замысловатую дробь.
Антон и Полынцев, находящиеся всего лишь в нескольких десятках метров от него, в зарослях папоротника, переглянулись:
– Явился делать перевязку, – выдвинул предположение Полынь.
– Или сейчас привезут очередного боевика штопать. – Антон сдул ползущего по запястью муравья.
Потянулись мучительные часы ожидания. Антон давно заметил: можно относительно незаметно провести в засаде довольно долгое время, но, когда появляются какие-то изменения в обстановке, оно словно растягивается. Кажется, солнце и стрелки часов начинают двигаться медленнее. Быстрее устаешь находиться в одном положении, а комары и мухи становятся назойливее.
Легкий ветерок лениво перебирал пожухлой листвой. Метались с ветки на ветку какие-то серые птички.
– Возможно, раненых сюда привозят ночью, – закусив губу, пробормотал Полынь.
Он уже изнывал от бездействия и просто хотел, чтобы Филиппов опроверг его опасения. Сидеть до наступления темноты не хотелось. Антон ничего не успел ответить. В наушнике переговорного устройства послышалось постукивание.
– Слушаю, Первый, – прижав пальцем микрофон к самым губам, ответил он.
– Это Дрон. По дороге в нашем направлении движутся «Жигули». В салоне двое.
– Понял. – Антон многозначительно посмотрел на Дрона. – Будем брать, как откроют вход. Дашь сигнал Мишени.
Мишенева они засыпали прошлогодней листвой в небольшом углублении в земле всего в полутора десятках метров от лаза. Почти двое суток капитан мужественно терпел все неудобства, не подавая никаких признаков своего присутствия. С позиции Полынцева и Филиппова хорошо было видно это место. Ночью Максим выбирался на некоторое время из своего укрытия и, разминая затекшие конечности, устраивал небольшие прогулки. Приседал, стараясь не издавать никаких звуков, размахивал руками. Это веселило Полынцева. Он в буквальном смысле прилипал к ночному биноклю. В зеленоватом свечении электронно-оптических преобразователей Мишенев в такие моменты напоминал шамана.
Мимо прошагали Вахид и Батаевы. Вновь изображая боевиков, они должны расположиться на том месте, где ждали с Наби результатов операции Белана.
– Машина встала, – начал комментировать события Дрон. – Водитель и пассажир выволокли раненого. Ногами сам перебирает, но они его поддерживают. У одного автомат.
Антон понял: Дрон намекает, что у обоих сопровождающих руки заняты. Это лишние секунды. Меньше вероятности того, что с перепугу пальнут по Вахиду и Батаевым. В таком положении успеют разобрать, что перед ними не русские. Другое дело, если бы шли, держа оружие наготове и прислушиваясь к каждому шороху. Нервы на пределе. Сами себя накручивая, люди при любой неожиданности сначала стреляют. Здесь они уверены, что опасности нет. Видели машину хирурга, который приехал раньше, и успокоились.
До слуха Антона донесся шум шагов. Послышались приглушенные голоса. Почти сразу из оврага появились сначала головы, затем он увидел бандитов по пояс, и, наконец, в полный рост вышли три боевика. Двоим было не больше сорока. Без бород и головных уборов. С двух сторон, закинув на свои плечи руки, они вели третьего. У этого верхняя часть лица была скрыта бинтами. Не видно даже глаз. В том месте, где нос, на повязке расплылось огромное кровавое пятно. Он шел, широко открыв рот, словно воздух был раскален. Губы выдавали, что человек испытывает сильную боль. Все остальное без видимых повреждений. Он довольно резво переступал ногами, из чего Антон сделал вывод, что ранение только в голову.
Увлеченные подъемом чеченцы не заметили расположившихся неподалеку Вахида и Батаевых. Услышав окрик на родном языке, присели, с опаской глядя в сторону Джабраилова.