– Я офицер и принадлежу прежде всего России, а потом уже родным и близким. Эмоции и все остальное тогда, когда государство определит, то есть в отпуске. Все, закроем эту тему!
На следующее утро Антона разбудили голоса, доносившиеся с улицы через оставленное открытым на ночь окно. Он оглядел комнату. Завьялов с Полынцевым спали. Прислушался. Один голос принадлежал Салману – хозяину дома, второй был ему незнаком.
«Может, документы привезли», – мелькнула мысль.
Быстро натянув на себя спортивные штаны и взяв полотенце, он направился в душ.
Во дворе рядом с Салманом действительно стоял незнакомый мужчина. Он был довольно молод. Глаза закрывали солнцезащитные очки в дорогой оправе. Нос с горбинкой, прямоугольный подбородок. Черные волосы было коротко подстрижены.
– Как спалось, Антон? – заслышав позади себя шум, обернулся Салман.
– Спасибо, хорошо, – Филиппов постарался изобразить некое подобие улыбки. – У вас с утра гости?
– Это не ко мне, а как раз к вам.
Мужчина неторопливо обошел хозяина и приблизился к Антону:
– Меня зовут Геонид Ахматов.
При этом незнакомец со столь странным именем не подал руки, не снял очков.
– Меня – Антон, – ответил Филиппов и направился в душ.
– Стой! Я же с тобой разговариваю!
– А я с тобой нет, – бросил Антон на ходу. – Мне твое имя и чванливость ничего не говорят.
Послышались торопливые шаги и тяжелое дыхание. Наконец человек, назвавший себя Геонидом, нагнал его и грубо схватил за локоть.
Антон левой рукой сдернул с плеча полотенце, накинул его наглецу на шею и легко бросил через себя.
Плашмя упав на дорожку, выложенную кирпичом, чеченец громко вскрикнул. Очки слетели, и Филиппов обнаружил, что одного глаза у мужчины нет. От брови до нижнего века белел уродливый шрам. Послышалась ругань хозяина дома. Антон обернулся. Салман, сильно хромая, с перекошенным от страха и негодования лицом бежал в их сторону:
– Зачем ты это сделал?! – Он упал на колени перед еще до конца не пришедшим в себя чеченцем и что-то запричитал.
Филиппов зло сплюнул и быстрым шагом направился в душ, по пути ругая себя за явный перегиб и ломая голову над тем, как теперь сложатся отношения между ним и Ахматовым.
Когда он вернулся в дом, то застал Геонида и Хамида вместе с Завьяловым и Полынцевым сидящими за столом.
– Садись, – Ахматов взглядом указал на свободный стул. – Через час после того, как все приведут себя в порядок, выезжаете в Москву.
Говоря это, он никак не выдал неприязни к Антону. Вел себя так, как будто между ними ничего не произошло.
– А почему в Москву?
– Не задавай лишних вопросов. – Чеченец отхлебнул чай и обвел всех взглядом. – Торопитесь.
– А кто Салману крышу доделает? – полушутя-полусерьезно спросил Завьялов.
– На днях появятся еще «кровельщики», – улыбнулся хозяин.
* * *
До Москвы добирались одним поездом, но в разных вагонах. Полынцеву досталась плацкарта, остальным купе. Еще у Салмана Ахматов предупредил, что на вокзал прибывает каждый самостоятельно и делает вид, будто абсолютно не знаком с другими членами команды. Посоветовал даже встать в очереди разных касс.
В столице компания вновь собралась вместе, но лишь на короткое время. Чеченец назвал адрес, где к вечеру все должны были собраться, и дал по две тысячи долларов.
– Оденьтесь поприличней, – напутствовал он, – приходите, как будто на день рождения ребенка. О времени договариваться не надо. Лучше, чтобы все появились по этому адресу по одному.
– А пол ребенка можно узнать? – спросил Завьялов.
– Какой пол? – не понял чеченец.
– Ну, мальчик или девочка, – пояснил Полынцев.
– А зачем?
– Если мальчик, а я с куклой припрусь – глупо, – доходчиво пояснил Антон.
– Мальчик, – усмехнулся Геонид, – шесть лет.
– Вот это другой разговор.
К указанному времени Филиппов подошел к дому на улице Зеленодольской. Измотанный хождением по московским магазинам, жарой и метро, отказался от мысли даже на четвертый этаж подниматься по лестнице пешком. Терпеливо дождался лифта.
Массивные металлические двери открыла красивая, с большими, похожими на маслины глазами женщина. Длинные волнистые волосы каштанового оттенка спадали на плечи. Она была в вечернем платье, подчеркивающем округлости ее тела. На ногах были туфли на высоком каблуке. Антона обдало запахом дорогих духов.
– Ленчик! Иди встречай гостей, – улыбнувшись полными губами, обнажив при этом ряд белоснежных красивых зубов, она впустила Филиппова в прихожую и закрыла за ним дверь.
– Эльвира, – протянув для поцелуя руку, представилась она.
– Антон, – коснувшись в полупоклоне мягкой, бархатистой кожи на холеных пальчиках губами, прохрипел Филиппов.
В прихожую вбежал мальчик, как две капли воды похожий на встретившую его женщину, и, схватив ее за руку, вопросительно уставился на гостя.
– Это, значит, у тебя день рождения? – присев перед ним на корточки, Антон протянул коробку с игровой приставкой Sony.
– Спасибо! – звонко поблагодарил малыш и исчез в комнате.
Войдя в зал, Антон с удивлением отметил, что он пришел самым последним. Все его коллеги уже сидели за установленным посередине комнаты и умело сервированным столом. Кроме них, здесь находились еще несколько мужчин. Все кавказской наружности. Из соседней комнаты, за дверями которой скрылась Эльвира, доносилась музыка и детский смех. Видимо, дети отмечали праздник отдельно.
По всем признакам гости не собирались веселиться. Лица у всех были сосредоточенно-напряженными. Единственная бутылка вина, стоящая на столе среди различных закусок и блюд, была нераспечатана.
– Проходи, Рэмбо, – улыбнулся Геонид.
Антон уселся на свободный стул.
– Значит, так, – заговорил сидящий напротив и по виду самый старший из присутствующих за столом седой мужчина, – вы угощайтесь и одновременно внимательно слушайте. – Он обвел присутствующих тяжелым взглядом из-под густых бровей. – Завтра в девять утра все должны быть в Шереметьеве.
Антон едва не подавился куском мяса, который успел отправить в рот.
Его реакция не осталась не замеченной. Все тот же мужчина пояснил:
– Вам показали воинскую часть и аэродром на тот случай, если кто-то попадет в руки ФСБ при пересечении административной границы с Россией. И, как оказалось, не зря. Милиция опознала по ориентировке одного из ваших друзей, давно находящегося во всероссийском розыске. Пока неизвестно, как он ведет себя в стенах следственного изолятора, но, судя по всему, отвечать будет лишь за то, что натворил в Питере. – Он отпил из стакана минеральной воды и посмотрел на Антона: – Завтра вылетаете в Париж, оттуда поездом в Лондон.