У самых дверей Переславин тихо сказал:
– Извини.
Но это тоже ничего не значило.
Вскрытие было проведено профессионально. Информация в отчете соответствовала действительности, и Адам не нашел, чего можно было добавить.
Травматический шок, перешедший в торпидную фазу. ДВС-синдром. И остановка сердца. Единственное утешение – боли она уже не ощущала.
Подтвердив заключение, он принес припасенную бутылку раствора и короб с ватными тампонами. Краска сходила с трудом. Специфическая ацетоновая вонь вытеснила прочие привычные запахи морга, и даже включенная вытяжка не спасала.
Впрочем, Адам скоро перестал обращать внимание на запах. Он работал медленно, тщательно очищая каждый квадратный сантиметр кожи. Мусорное ведро заполнялось мокрой синей ватой, а кожа девушки приобретала более привычный цвет.
– Я не могу тебе обещать, что его найдут. – Адам перевернул тело на живот и коснулся темных пятен содранной кожи. – Еще Роберт Ресслер писал о том, что данный тип преступлений совершается субъектом по неочевидным мотивам. Кроме того, объектом посягательств оказывается человек, ранее не знакомый субъекту. А это в значительной мере затрудняет установление связей.
На спине краска была в виде отдельных потеков. И лишь на левой ягодице синело смазанное пятно, сантиметров пяти в диаметре.
– Более того, неясность мотива не позволяет адекватно предсказать действия субъекта.
Пятно сходило медленно и неравномерно. Под ним, как переводная картинка в воде, проступал рисунок: стилизованная птица.
Адам аккуратно снял краску и склонился над рисунком. Короткие крылья. Нитевидный клюв и характерная пара длинных хвостовых перьев. Птичка-колибри сияла алым, зеленым и синим. В глазу ее сверкал вживленный камень.
И показалось, невидимый ягуар оскалился в спину, предупреждая.
Осколки медлили складываться в адекватную картину происходящего. Адаму не хватало информации, и он собирался ликвидировать пробелы.
Картинка выстроилась.
– Адам, ты хоть иногда на часы смотришь? – в сонном голосе Дарьи не было и тени раздражения. – Какого черта?
Адам подвинул ноутбук и зачитал:
– Народ мешиков был изгнан из Ацтлана, «места, где живут цапли», и скитался по пустыням сто лет.
– А потом Господь явился Моисею и дал скрижали, – Дашка зевнула.
– Примерно. Уицилопочтли явился вождю мешиков Мишетли и приказал ему найти место, где орел садится на кактус, и основать там столицу.
– Охренеть, – искренне сказала Дашка. – И я надеюсь, это действительно важно.
– Важно. Мешики вышли к «холму кузнечика», где и поселились вблизи города Кулуакан. И жили там многие годы, пока очередной правитель города не удостоил пришельцев высокой чести, отдав за их вождя свою дочь-принцессу. Уицилопочтли через жрецов напомнил о долге и потребовал, чтобы девушка была принесена ему в жертву.
– И вот только не говори, что…
– С нее содрали кожу. Девушка стала живым воплощением богини плодородия Тонатцин.
– Адам, ты псих. Это совпадение и…
– Уицилопочтли часто изображали в виде колибри. Татуировку-колибри я нашел на левой ягодице жертвы. Данное обстоятельство может быть интерпретировано как знак. На данное обстоятельство указывает и тот факт, что убийца покрыл жертву голубой краской. Цвет также относится к символике бога. Татуировку он спрятал намеренно.
– Бог?
– Дарья, сосредоточься. Я говорю об убийстве. Жертва лежала на спине. Краской покрывали лицо, шею, грудь и живот. Часть краски стекала, образуя характерные лентовидные потеки. Полагаю, на месте были обнаружены лужицы. Однако формирование единичного пятна правильной округлой формы в данных обстоятельствах невозможно.
– Но какой смысл? – в голосе Дарьи прорезался интерес. – Он же не надеялся, что татуировку не найдут?
– Но вы же ее не нашли. А если бы нашли, то маловероятно, что сумели бы связать с культом Уицилопочтли.
– Да, я поняла. Ты у нас самый умный.
В какой-то мере данное утверждение имело право на жизнь.
– Адам, я сейчас приеду. Не спорь.
Адам и не собирался.
Он прошелся по комнате, принял душ, пытаясь водой смыть неприятное ощущение грядущей катастрофы. Переоделся. Прокрутил в памяти видение, но новых опорных точек не обнаружил.
Объем информации недостаточен для анализа. Высока вероятность ошибки. Но второе убийство или докажет, или опровергнет теорию.
Дарья разозлилась бы, случись ей заглянуть в мысли Адама. Дарья определенно не допускала возможности рассмотрения убийства как аргумента. Значит, не следует упоминать о подобной возможности.
Глянув на часы, Адам спустился в холл. Если Анна появится столь же рано, как и вчера, у него будет время проинструктировать ее о разговоре с Переславиным.
Однако, как выяснилось, Переславин уже появился. Он сидел в кресле и хмуро наблюдал за Анной, которая старалась держаться подальше от гостя и слишком уж старательно не смотрела в его сторону.
– Доброе утро, Адам Сергеевич, – сказала Анна, переставляя вазу с длинной ветвью орхидеи таким образом, чтобы ваза оказалась между ней и Переславиным.
– Здрасьте, – Эдгар Иванович поднял руку и, не получив ответного движения, опустил на подлокотник. – А я вот вас жду. Я думал, вы оттуда пойдете.
Он указал на дверь и уставился, ожидая ответа.
– Я живу здесь.
– А… – Он явно собирался что-то добавить, и, судя по вчерашней манере поведения, вряд ли высказывание было бы этически адекватным. Но Переславин посмотрел на Анну, занятую орхидеями, вздохнул и поднял пакет, стоявший у ножки кресла. – Вот. Привез. Это вещи. И дневник еще. И там пароли записаны. Наверное. Но если нет, то я договорился с одним пареньком. Он вскроет.
– Анна, возьмите пакет, пожалуйста.
Меньше всего хотелось прикасаться к незнакомому человеку. И разговаривать с ним Адам не желал. Он подозревал, что если начнет беседу сам, не дождавшись Дарьи, то все испортит.
А Ягуар уже близок.
Он не простит ошибки.
Анна брала пакет, стараясь не прикасаться к пальцам Переславина. И смотрела на пол, а он, напротив, разглядывал ее без стеснения и даже с интересом.
Определенно, этот человек раздражал Адама.
– А ты мне чего-нибудь скажешь?
– Скажу. Я был бы весьма благодарен, если бы вы взяли на себя труд соблюдать нормы поведения, принятые в цивилизованном обществе. Ваше душевное состояние не оправдывает ваши дурные манеры и попытки переложить вину на человека постороннего.
– Не дает, значит? Слышишь, Аннушка, чего твой начальник говорит? А знаешь почему?