* * *

В банке уже все знали, что прокуратура производила эксгумацию останков тела Строганова, что эксперт по зубам определил, что труп принадлежит покойному заместителю управляющего и никому больше.

Лена была в таком состоянии, как будто все началось сначала, как будто только что прогремел взрыв, и она увидела огненный смерч, в котором сгорел Александр. Ведь она была почти уверена, что он жив, что они еще встретятся, и она хоть ненадолго сможет забыться в его объятиях.

Он в свое время разбудил в ней такую бурю чувств, ее до сих пор страшно тянуло к нему.

Только после его смерти она поняла, что такое одиночество. Даже после смерти родителей Лена не испытывала такого. Тогда было страшное горе, тяжелое, изнуряющее, а теперь ко всему прибавилось еще и женское одиночество. Она ворочалась ночами без сна, вспоминая время, проведенное с Александром.

Он никогда не любил ее, она нужна ему для реализации своих преступных замыслов, но вспоминая его руки, его губы, блуждающие по ее телу, она отказывалась в это поверить. Сможет ли она когда-нибудь его забыть? И сможет ли она полюбить кого-нибудь, даже если встретит подходящего человека?

И вот, когда у нее появилась надежда, что Александр жив, что она сможет заглянуть снова в его непроницаемые глаза, разгладить маленькую морщинку у него на переносице, все рухнуло.

В этот день Лена никому ничего не сказала, просто ушла с работы. Все равно ее скоро уволят, а сидеть и слушать шушуканье за спиной у нее не было больше сил. Она тащилась от метро пешком домой, чтобы закрыться в своей комнате, лечь, укрыться с головой и не о чем не думать, ею овладела странная апатия, как вдруг ее окликнули из припаркованной машины. Лена оглянулась и узнала Вовчика. Она подошла машинально.

— Привет, что это ты на машине, у тебя же прав нету?

Вовчик ленился ходить на курсы, а хотел права просто купить, но отец его тут уперся, он говорил, что Вовчик либо сам разобьется, либо кого-нибудь угробит, так что при расплате никаких денег не хватит, а то и тюрьмой дело кончится. Теперь Вовчик гордо ответил, что взял себя в руки и сдал на права, и отец отдал ему свою старую машину.

— Ну что, — сказал Вовчик, — видел я по телевизору, что от твоего хахаля осталось.

— Ты за тем приехал, чтобы мне это сообщить?

Вовчик не смутился.

— А я тебя предупреждал, чтобы с ним не связывалась — банкиры долго не живут!

Мгновенно Лену охватил приступ неистовой ярости. Она обежала машину, открыла дверцу и скользнула на переднее сиденье рядом с Вовчиком.

— Так это не ты ли здесь руку приложил? — спросила она свистящим шепотом и вцепилась в лацканы Вовчиковой куртки. — Да я же тебя сейчас собственными руками задушу, да я жизнь на это положу, но тебя убью…

— Ленка, ты что? — отбивался Вовчик. — Да ты рехнулась, что ли? Нужно мне было больно на убийство идти, да он тебя все равно бы скоро бросил.

— А ты откуда знаешь? Ты вообще откуда знаешь, что мы с ним? Я тебе ничего не говорила.

— Отпусти меня. А то не скажу! Ну следил я за вами, ну и что. Видел, как ты с ним в ту квартиру ходила.., где вы трахались…

Лену передернуло.

— А если ты думаешь, что одна у него была, то ошибаешься, — продолжал Вовчик.

— А с кем ты его еще видел? — встрепенулась Лена.

— Ну прямо с бабой-то я его не видел, но зато видел, как он еще в один дом так же осторожно ходил. Вы ведь тоже поодиночке приходили. Так и тут — идет он, оглядывается, машину в стороне ставит, а какая баба туда приходила — я без понятия, в лицо-то я ее не знаю.

— Где это было?

— В районе Сенной площади.

— Вези меня сейчас туда, — решительно распорядилась Лена, — покажешь на месте.

— Да зачем тебе? — заупрямился Вовчик.

— Вези, тебе все равно делать нечего.

— С чего ты взяла, что мне делать нечего?

— Тебе всегда делать нечего, иначе бы ты не приперся сегодня на меня смотреть, как я переживаю.

— Смотри, — сказал Вовчик, остановившись в маленьком переулке, — вон там, во дворе.

— А парадная какая?

— Парадная третья, а больше я ничего не знаю.

Дом был небольшой, четырехэтажный, вернее, пятый этаж был, но странный — невысокий с маленькими окнами. Что Александр мог делать в этом доме? Куда он мог ходить украдкой? Вовчик ошибается, думая, что тут дела любовные. Нет, Лена могла бы приблизиться к разгадке тайны гибели Строганова и пропавших денег, что-то подсказывало ей это. Что ж, надо уходить, пока она ничего не может выяснить, не торчать же тут без толку.

— Едем домой, Вовчик, и больше ты за мной не шпионь.

— Ладно, Ленка, я, конечно, по-свински себя вел, но неужели мы с тобой больше не увидимся?

— Ох, Вовчик, оставь ты меня в покое и не болтай никому ничего! — с сердцем сказала Лена.

* * *

На следующий день Лена в задумчивости вышла из метро «Сенная площадь» и пошла к переулку, что указал ей вчера Вовчик. Зачем она это делает, она и сама не знала. Может быть, если она узнает, зачем Александр ходил в этот дом, ей станет ясно, из-за чего он погиб? Кто его убил? То есть, из-за чего, она знала — из-за больших денег.

Но кто-то сумел помешать его планам, убил сначала его, а потом Гарика. И теперь злоумышленники считают, что Лене что-то известно. Но Лена ничего не знает, кроме того, что Александр купил ей билет в Англию и достал фальшивый паспорт с английской визой…

Из нужной парадной в??шла женщина и, устало передвигая ноги, направилась к воротам. Женщина тащила за собой пустую сумку на колесиках.

Поравнявшись с Леной, женщина замедлила шаги, потом остановилась, что-то вспомнив, пошарила по карманам, убедилась, что все нужное на месте, и хотела было идти дальше, но Лена несмело ее окликнула:

— Простите, вы не Надежда Николаевна?

Женщина вгляделась в Лену и ахнула:

— Господи, Леночка! Как же ты изменилась, такая стала красавица!

Надежда Николаевна была подругой Лениной мамы, не самой близкой, но раньше, в детстве, Лена помнит, что они встречались довольно часто. Брат долго дружил с Аленой, Надеждиной дочкой, они были почти одного возраста. А потом Алена вышла замуж, брат женился, родители уехали за границу. Потом случилась трагедия. Лена вспомнила, как Надежда Николаевна звонила после смерти родителей, предлагала помощь, но чем она могла помочь? Да и Лена тогда никого не хотела видеть.

— А вы, Надежда Николаевна, разве тут живете?

— Да нет, — та махнула рукой, — работаю я тут. Ты торопишься? А то пойдем куда-нибудь, поговорим, расскажешь, как ты живешь.