– Ты не об этом думай, – одернул его Быхалов. – А о том, что говоришь.
– Я говорю, что думаю. И думаю, что говорю. Так что давай без фа-фа, Виктор, ля, Валентинович… Кстати, с тебя сто баксов за доставку.
– А ничего не треснет?
– Слышь, ты за базаром следи! Я ведь на пику поднять могу… Не посмотрю, что ты тут весь в фильдеперсах!
– Нет у тебя пики, – присмирел Виктор.
– Сейчас нет, потом будет… Короче, сто баксов с тебя в одну сторону. И штуку за другую.
– Не понял.
– Ну, если обратно хочешь маляву заслать, то я могу отправить. Правда, мне для этого на кичу заехать придется, но ничего, я к этому привычный. Мусора какого-нибудь козлом обзову, меня и закроют. Ливер, правда, отобьют, но ведь штуку я не просто так беру, это чисто компенсация… Ну так что, надо что-нибудь Вятку передать?
– А если ты казачок засланный? Если ты на ментов работаешь?
– Бывает и такое… Ладно, давай сто баксов, и разбежались.
– А если не дам?
– Ну, на перо я тебя сажать не буду, хлопотно это. А Вятку маляву сброшу, чисто по нашей воровской почте. Скажу, какой ты жлоб. А то Вяток думает, что ты ему бабла за молчание отгрузишь…
– Бабла? За молчание?! Он сам это тебе сказал?
– Да нет, не говорил. Но я мысли читать умею. У меня две пятилетки за плечами, так что многое понимаю. Ты кого-то Вятку заказал, да? Он тебя ментам не сдает. Но если ты ему бабла не отгрузишь, он тебя сдаст…
– Никого я не заказывал, – до боли сжимая кулаки, нервно мотнул головой Быхалов.
– Это ты мне говоришь или ментам?
– Почему ментам?
– А вдруг я к ментам пойду…
– А ты пойдешь к ним?
– Пойду. Когда-нибудь. Когда повяжут. Может, завтра повяжут, может, через десять лет… Мне все равно, заказывал ты там кого-то или нет. А тебе не все равно. Потому что Вяток тебя сдать может…
– Сколько он хочет? – не выдержал нервного напряжения Виктор.
– Я почем знаю. Давай две штуки, я передам вопрос. Прямо сейчас пойду и на мента наеду…
– Уже две штуки?
– Тебе же сразу нужен ответ. А чем я откупаться буду? Две штуки ментам на лапу дам, чтобы они меня не волынили…
– Я тебя понял.
– Ну, так что?
– Надо подумать.
– Пока ты думаешь, время уходит. Что, если Вятка уже вовсю прессуют? Ты же был в чалкиной деревне, знаешь, как это делается. Если Вятка не поддержишь, он сломаться может… Тебе решать с ним надо.
– Как?
– Не знаю. Если менты захотят его сломать, они его сломают. Они на все способны. Если не расколют, через пресс-хату пропустят. Он тогда точно сломается. И все расскажет, чтобы одиночку заполучить…
– Ну да, ну да…
Виктор боялся ментов, но еще больше его пугал Махор. Вор больше контактировал с Игорем, чем с ним, интересы у них общие были. Нет, его убийство Махор не воспринял как личное оскорбление. Ну, вышло так, что уж тут поделаешь. Дела и с новым генеральным директором делать можно. Но если Махор узнает, кто заказал Костылина, Виктору несдобровать. У законника появится моральное право присвоить себе весь бизнес. Силой все акции у него заберет, своего ставленника в директорское кресло посадит и будет бабло стричь, не напрягаясь. А Виктора в расход. Вроде как в наказание за убийство своего компаньона. И никакой воровской сход не осудит Махора за то, что он расправился с крысой…
– Я думаю, деньги тут не помогут.
Можно пообещать Вятку сто тысяч долларов. Или даже двести. Можно положить деньги на его личный счет до востребования. Но ведь это не гарантия… Действительно, здесь деньги не помогут.
– Тут нужно конкретно решать, – подсказал Гудок.
– Как?
– Наглухо… Я бы мог, но это будет стоить.
– Сколько?
– Пять штук. Для тебя, шеф, это копейки, а для меня – домик на Каме поставить, хозяйством обзавестись…
– Я тебе не шеф.
– Ну, мало ли…
А ведь это действительно выход. Гудок вернется в камеру к Вятку, а ночью вскроет ему горло. Это не так уж и сложно, если уметь…
Но этот выход может обернуться тупиком. Вдруг Гудок работает на ментов, и тогда Виктор, если закажет Вятка, сам себя загонит в угол.
Заказ можно сделать завуалированно. Дескать, на́ тебе, Гудок, пять штук и передай Вятку привет. А за остальными деньгами зайдешь позже. Гудок все поймет, сделает дело, но Виктор здесь как бы и ни при чем. Никого он Гудку не заказывал, даже разговора на этот счет не было. Но дело в том, что сам Вяток может поверить, что Виктор его заказал. Тогда он отомстит…
– Я тебе не шеф, – повторил Быхалов. – И я не понимаю, о чем разговор. За письмо спасибо, получишь свои сто баксов и гуляй…
– Сто баксов мало… Я понимаю, пять штук много, но я могу и за две.
Гудок занервничал. Похоже, он рассчитывал получить заказ на Вятка. Не зря же подвел собеседника к этому разговору… И чем больше уголовник волновался, тем больше Быхалов убеждался, что менты затеяли провокацию против него.
Он заплатил Гудку сто баксов и выставил его за ворота. Не поддался он на провокацию. Но настроение все равно ни в дугу. Если менты так плотно взялись за него, то, значит, они подозревают его в организации убийства Игоря Костылина. Значит, уже тянется к нему когтистая лапа закона.
Но сдаваться Виктор не намерен. Он сейчас же поедет к своему знакомому адвокату, заплатит ему крупный аванс за работу и доверит ему свою судьбу. Алексей Михайлович сегодня же свяжется с Вятком и предложит ему двести тысяч долларов за молчание. Если этого будет мало, Степан даст об этом знать через адвоката. Сейчас нужно установить бесперебойную и, главное, недоступную связь с Вятком. А еще лучше заказать его. Но это позже…
Ситуация очень сложная. Наверняка менты шум поднимут, скорее всего, Махор узнает, кто убил Костылина. Да и Грицыхин наверняка уже догадывается. Значит, нужно выпутываться. Надо сочинить сказку – одну на всех, и рассказать ее. И Грицыхина пора уже перед фактом ставить. Или он работает на нового своего босса по полному прейскуранту, или пусть убирается к черту. Три тысячи долларов в месяц – приличная сумма, за нее можно поступиться профессиональными принципами. И с ментами надо решать вопрос. С ними должно быть все просто, если денег не жалеть…
Даже самый красивый ковер не радует, если на него ты попал по вызову начальства. Петухов снова стал распекать Богдана:
– Я не понимаю, Городовой, ты в милиции служишь или в каком-то балагане работаешь? Если в балагане хочешь работать, пожалуйста, пиши заявление, держать тебя здесь никто не станет!