– Ну, вы с ним заодно?
– Он – бандит, а я – мент, как мы можем быть заодно? Ты хоть соображай, что говоришь. И что делаешь. Где Полина? – гаркнул вдруг майор.
– А чего вы на меня кричите?
– Так, ладно… Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому.
– Бить будете?
– Да! Морально буду тебя бить, если не скажешь, где Полина! Я знаю, что она у тебя!
– Откуда вы можете это знать?
– Глаза твои тебя выдают. Я уже десять лет на оперативной работе, я таких, как ты, насквозь вижу. Ты хоть знаешь, почему погибла твоя жена?
– Знаю.
– Не знаешь. Ты ошибаешься, парень, если думаешь, что это было ограбление. Полина Шолкова – штучка еще та. И Макара своего очень-очень любит.
– Вам видней.
– Не-ет, ты не понимаешь! Ты ничего не понимаешь! – распалился майор. – Но раз ты такой упрямый, я тебе сейчас все объясню!
Он потянулся к своей папке, перенес ее с заднего сиденья к себе на колени, открыл, достал оттуда конверт, вынул из него одну фотографию и протянул ее Севастьяну.
Изображение было не очень четким, но все же в девушке, которая сидела на коленях у мужчины, он узнал Зойку. Это была она, вне всякого сомнения. Небольшая комната, двуспальная кровать, журнальный столик, кресло, в котором исполнялась любовная прелюдия. Фотография свежая, потому что расстегнутая блузка, в которой засняли Зойку, была куплена совсем недавно. А в мужчине Севастьян узнал Макара. Это его Зойка обнимала за шею. И такой у нее разнузданный взгляд, что Севастьяна вдруг затошнило.
– Это фотомонтаж, – мотнул он головой.
– Да? А вот это? – Вольский достал было еще одну фотографию, но, взглянув на нее, положил обратно в конверт. – Я буду последним негодяем, если покажу тебе это. Слишком там все откровенно. А у тебя сегодня траур… Или посмотришь?
– Нет, – обреченно мотнул головой Севастьян.
Не хотелось верить, что Зойка была с Макаром. Но ведь видно же, что фотографии настоящие. Да и Зойка к Макару неровно дышала. Даже призналась, что есть в нем нечто, заводящее женщин. Да, она заверила Севастьяна, что лечь с Макаром в постель она не захочет ни при каких обстоятельствах. Но ведь она могла соврать. И соврала. Пока муж работал как проклятый, жена изменяла ему с его врагом…
– Ты понял, с кем была твоя жена? – спросил майор.
– И что с того?
– Ты знал, что жена тебе изменяла с Макаром?
– Нет. Но это уже не имеет никакого значения. Зоя умерла, ее больше нет. И я не хочу ее судить строго.
– А вот Полина осудила ее строго. Она узнала, что твоя жена спит с Макаром. Поэтому и наняла человека, который ее убил.
– Если она сама убила какого-то там Агапова, почему не сама убила Зою? – с подозрением покосился на Вольского Севастьян.
– Вот я и хочу это у нее выяснить, – не моргнув глазом ответил тот.
– У вас есть доказательства, что Полина наняла киллера?
– У нас есть сам киллер. И его показания, – уклонился от прямого ответа майор.
– А я могу с ними ознакомиться?
– Зачем тебе это? – удивленно повел бровью майор.
– Разве я не должен знать, почему погибла моя жена?
– Я же тебе сказал почему.
– Ну а если я не верю? А у вас есть доказательства, что именно Полина убила этого Агапова?
– Есть, – все так же неуверенно ответил Вольский.
Похоже, он не принадлежал к числу мастеров, умеющих врать без всякого стеснения и оттого без запинки. Зато у него хватило совести опозорить Зою в тот день, когда ее предали земле.
– Что ж, мне придется в это поверить, – уронив голову на грудь, сказал Севастьян. – И я вам обещаю: если вдруг Полина обратится ко мне за помощью, я обязательно вам сообщу.
– Она уже к тебе обратилась, – не сдавался майор. – Ты укрываешь убийцу своей жены!
Но и Севастьян твердо стоял на своем. Не сдаст он Полину, пока не убедится в том, что его жена действительно погибла из-за нее. Да даже если убедится, все равно не сдаст. Так же как Полина готова была на все ради своего Макара, он готов был пожертвовать ради нее своей свободой, а если понадобится – и жизнью.
Никогда Севастьяну не приходилось примерять на себя шкуру шпиона, за которым, возможно, установлена слежка. Он кружил по городу на своем «Москвиче» от объекта к объекту, через каждые две-три секунды бросая взгляд в зеркало заднего вида. Сева искал машину, которая могла преследовать его, но таковой пока не находилось. И в магазине, покупая продукты для Полины, он старался следить, что происходит за его спиной, снова не заметил ничего подозрительного. Или он дилетант, или следившие за ним люди обладали невероятно высоким уровнем профессионализма. Он допускал, что это вполне вероятно, но все равно приехал в дом на улице Новой.
Полина так обрадовалась его появлению, что ему стало страшно. Глаза безумные, волосы всклочены, рот искривлен. И за шею она его обняла так, что казалось, собралась задушить.
– Сева, Сева, я так тебя ждала! Сева, ты должен меня спасти, – надрывно и сбивчиво бормотала она. – Мне плохо. Я умираю.
Ему пришлось приложить усилие, чтобы отстраниться от нее.
– Отчего ты умираешь? – пытаясь удержать ее на вытянутых вперед руках, спросил он.
– Мне плохо. Мне страшно. Я хочу умереть! – Она смотрела куда-то сквозь него. – Сева, если ты не поможешь мне, я вскрою себе вены!
Выглядела она ужасно: ее голова ходуном ходила, губы дрожали, руки тряслись.
– Что я должен сделать?
– Сева, мне нужен кокаин… Совсем чуть-чуть! – Она с умоляющим видом собрала пальцы в щепотку, показывая, как мало ей нужно для счастья.
– Кокаин?! Ты наркоманка? – схватился за голову Севастьян.
– Сева, ну что ты такое говоришь! Какая же я наркоманка? Мне нужно всего один раз. Всего лишь один разик!
– В какое же чудовище тебя превратил Макар! – Севастьян, прислонившись спиной к стене, со стоном выдохнул из себя воздух.
– Ну всего лишь разик, – вытягивая перед ним указательный палец, жалобно протянула Полина.
– А в Агапова ты тоже всего лишь разик выстрелила?
– В Агапова?
Глаза у Полины расширились, лицо вытянулось, руки вдруг перестали трястись, а голова застыла на месте.
– Кто тебе такое сказал? – затравленно посмотрела на него она.
– С ментом разговаривал. Тебя ищут.
– Ты меня сдал? – злобно оскалилась Полина.
– Нет.
– Ты хочешь меня сдать?
– За тобой бы уже пришли, если бы я этого хотел. Ты знала, что Зойка изменяет мне с Макаром?