Не знаю, как долго я пролежал без сознания, но в себя пришел в кромешной тишине. И темно, как в могиле. Голова раскалывается на части, темечко липкое от крови. Кожа на голове сильно содрана, но пробоины в черепе вроде бы нет. Однако, по-любому, досталось мне крепко. Я попробовал подняться, но голова сильно закружилась и к горлу подступила тошнота. Я беспомощно опустился на пятую точку. Наверняка сотрясение мозга, и явно не в самой легкой степени. А может, ушиб головного мозга. Что, ясное дело, чревато последствиями, если не назначить правильное лечение и больничный режим. Но где найти сейчас такое счастье?
Вдобавок меня колотило, как в горячечной лихорадке. Наверняка температура под сорок. А тут еще головная боль – увы, в прямом смысле. Но делать нечего, надо продолжать путь.
Я сидел на мягком месте, настраиваясь на нечеловеческие усилия, без которых невозможно было преодолеть путь до бункера. И рукой обшаривал пол вокруг себя, пока не нащупал фонарик. К счастью, лампочка не разбилась, и луч света растолкал темноту передо мной.
Но скоро луч уперся в обвал грунта на моем пути. Я прошел не меньше трех сотен метров, чтобы упереться в тупик… Теперь я понимал, что земля содрогнулась от взрыва, который произвели землекопы. Они разрушили свое же творение – видимо, для того, чтобы замести за собой следы. Путь к бункеру отрезан, а обратно хода нет. Ну и что мне теперь делать?
3
Жуткая выдалась ночка: кошмар за кошмаром. Ну что ж, зато теперь я знаю, как чувствует себя покойник в могиле. Над головой неподъемная толща земли, вокруг – непроглядная мгла и непробиваемая тишина… Не хватало мне только покоя. Лежать, сложив лапки на груди, мешал горячечный жар. И голова раскалывалась от боли.
А на ноги я подняться не мог, во всяком случае, мне так сейчас казалось. Смерть дала мне отсрочку, которая уже иссякала вместе с моими жизненными силами. Еще немного, и обрушенная шахта по-настоящему станет моей могилой. Что ж, для того человек и рождается, чтобы умереть…
Но ведь даже покойники могут подниматься из могил. На ум вдруг пришли сцены из фильмов ужасов, где мертвые выбираются из-под земли. Вампиры, зомби, прочая нечисть…
С вампирами все понятно. Нет их на самом деле, а есть только страшно красивые сказки про них. А зомби, пожалуй, существуют. И что ими движет?.. Есть, например, порошок вуду, изготовленный из сушеных рыб фугу, лягушек, летучих мышей и прочей гадости… А есть еще коньяк из восьмидесяти спиртов, самому старшему из которых более тридцати лет. И фляжка почти полная…
Коньяк приятно обжег гортань, освежил сознание крепкой смесью из древесных и фруктово-ягодных ароматов… Жаль только, что фляжка быстро опустела.
Спиртное обычно умиротворяло меня. Но куда уж дальше успокаиваться, если следующая стадия – полное упокоение? А умирать почему-то не хотелось. Вроде бы я и смирился с этой мыслью, но все равно неплохо было бы побороться за жизнь. А коньяк вдруг стал оправдывать свое название, разделяясь на двух тягловых животных, на коня и яка. Я почувствовал в себе две единицы лошадино-бычьей силы и попробовал подняться на ноги. И это у меня получилось.
Голова кружилась, но уже не болела. И горячечный жар уже не так одолевал меня. Я сделал один шаг, другой. Тяжело, даже очень, но это какое-никакое, а движение… Главное сейчас, не задаваться вопросом, куда может вывести меня эта дорога, а то ведь настроение снова может опуститься до состояния вечного покоя.
Тягловые силы во мне ослабевали, голова снова разболелась, но я все-таки вышел в каменоломную штольню. А дальше что?.. Идти по следу мутантов? Но если на голову мне упал камень, это не значит, что я должен ответить «да» на этот жуткий вопрос.
Может, забраться обратно в расщелину, где я не так давно прятался? Это узкий проход между потолком и завалом заканчивался тупиком. Ну а вдруг я ошибаюсь и положение не такое уж безвыходное? Что, если я руками смогу разобрать грунт под потолком, и метра через два-три, а то и раньше, увижу свет в конце тоннеля? Вдруг завал гораздо короче, чем я думаю…
Но тогда почему бы не обследовать насыпную залежь выработанного грунта, возле которой я сейчас находился? Может, и там есть щель под потолком…
И действительно, я заметил небольшое углубление под потолком у самой боковой стены. Свод неровный, и за камнем, под который я просунул руку, мне повезло нащупать пустоту, в которой мог бы уместиться человек. А камень этот, как оказалось, вытаскивался легко даже для меня.
Небольшое отверстие разрослось до размеров медвежьей норы, а потом и вовсе до берлоги. Но вскоре лаз снова сузился до размеров лазейки, пока не превратился в узкую щелочку под потолком. Но из этой щелочки я смог увидеть каменоломную штольню во всю ее ширину и высоту. Это значило, что завал закончился; надо было только разрыть щель и выбраться через нее на пусть и темный, молчаливый, но простор.
Левая рука не двигалась, будто отсохла, а грунт оказался очень твердым для того, чтобы справиться с ним одной рукой. И все же я смог выбрался в шахту, которая свободно тянулась под землей… Неважно, куда она вела; главное, что исчезла иллюзия тупика.
Здесь не было брусовых подпорок и досок, по которым я мог бы идти, не спотыкаясь о торчащие камни. Но все равно я шел, подсвечивая себе путь фонарем. Шел, разбивая в кровь колени и локти. Падал, поднимался, снова шел. Иногда рядом со мной срывались с потолка камни, но и это не останавливало меня.
Я прошел не меньше сотни метров, когда штольня распалась на три ветви. Немного передохнув, я выбрал самую высокую из них и двинулся дальше. Но тоннель скоро сузился до размеров собачьей конуры. К тому же камни над головой шатались и запросто могли обрушиться вниз при малейшем неосторожном движении.
Был у меня в армии друг, успевший до службы поработать на угольной шахте. Он и рассказывал мне, что такое работа в горной штольне. В такой тесноте иной раз приходилось крутиться, что место под письменным столом могло показаться просторной комнатой по сравнению со скворечником. И ничего, работали люди, причем годами, десятилетиями…
Можно было повернуть назад, чтобы исследовать соседнее ответвление, но где гарантия, что и там штольня не сузится до нулевого размера? А тут хоть какой-то, но проход. Да и не было уже сил поворачивать назад. Хотя и вперед я продвигался на последнем издыхании.
Но, как оказалось, «последнее издыхание» затянулось на долгое время.
Я с трудом преодолел узкий лаз, который мог закончиться тупиком, но перешел в просторный рукотворный грот. Потом была одна развилка, затем другая… В конце концов, я потерял счет ответвлениям, но продолжал при этом оставаться на ногах. И шел, протискивался, полз…
И все-таки настало время, когда силы иссякли начисто. Я просто присел на большой камень, выключив подсевший фонарь, чтобы не расходовать зря энергию. Сел, а когда попробовал встать, в изнеможении рухнул на бок, проваливаясь в гущу горячечного бреда.
Именно в этом бреду и явилась мне Оксана. Она подошла ко мне под ручку со своим Костей.