– Я тут работаю недалеко, к вам по пути заехала.
– А как адрес узнали?
Я уже имел опыт общения с зомби и знал, что с головой у них далеко не все в порядке. А как может быть иначе, если у них как минимум разбалансировано сознание. Поэтому, как мне казалось, их легко можно было загнать в тупик простыми вопросами. И то, если не обращать внимания на странности во внешности и поведении. Есть какая-то потусторонность во взгляде зомбированного человека, и реакция у них заторможенная, и движения не совсем естественные.
– Я работаю в компании сотовой связи… – бодро начала и многозначительно замолчала девушка.
Дескать, мой адрес она узнала из закрытых источников, но не признаваться же в должностном злоупотреблении перед видеокамерой да еще и на лестничной площадке… Что ж, вполне адекватное поведение.
Я заметил два прыщика на ее лице. Но это было все, что портило ее кожу, нежную и гладкую, как мне казалось. Хотелось бы проверить, так ли это на самом деле. А с каждой секундой общения хотелось еще больше.
Заинтересовала меня эта девушка. Может, и не классическая красавица, но было в ее облике что-то притягательное и даже завораживающее. К тому же она собиралась предложить мне творческую работу. Искать человека – это куда трудней, но несоизмеримо достойней, чем копаться в чьем-то грязном белье. Поэтому я и открыл ей дверь…
После происшествия в больнице, когда меня пытались убить, я всерьез озаботился проблемами безопасности. И даже выудил из далекого тайника боевой «ПМ». Ствол, разумеется, был незаконным, а я в какой-то мере находился под следствием, а это значило, что ко мне в квартиру могли нагрянуть с обыском. Поэтому боевой пистолет в доме я не держал. А травматический «макарыч» на короткой дистанции казался мне совсем не таким надежным оружием, как кулак.
Пропуская гостью в дом, я внимательно наблюдал за ней, готовый отреагировать на ее агрессивный выпад. Но девушка не делала подозрительных движений – не лезла в сумочку, не просовывала руку под футболку, которая довольно-таки просторно сидела на ней, закрывая талию и тазобедренную линию. И еще на ее пальцах не было перстня, в котором могла находиться отравленная иголка…
Я пропустил девушку вперед, закрыл дверь и последовал за ней в гостиную, показал ей на кресло.
Футболка на ней длинная, навыпуск, значит, джинсы тоже обыкновенные, без вышивки и стразов на карманах, иначе бы она не стала закрывать эти украшения. Ноги не самые длинные, а в туфлях без каблуков казались и вовсе короткими. Но ничего подозрительного в этом я не замечал. Москвичи в своей массе одеваются, мягко говоря, неважно; может, и практично, но в целом – очень серо. И, пожалуй, не зря в международном рейтинге плохо одевающихся жителей Москва находится в первой тройке. Я был во многих городах России и могу сказать, что на периферии жители одеваются более ярко.
Туфли она оставила в прихожей. Я бегло глянул на них и заметил пыль и мелкие грязевые брызги. Сухо на улице, но асфальт поливают, отсюда и грязь. А от пыли никуда не денешься, если ходишь по улицам. Или пользуешься общественным транспортом.
– Издалека? – спросил я, когда девушка села в кресло.
– Да, наверное. Станция метро «Сходненская»…
Я жил по другую сторону Садового кольца, но на одной с ней линией метрополитена.
– С пересадками?
– Нет, зачем? У нас одна линия…
Пока что она честно отвечала на мои вопросы, не было путаницы в ее ответах.
– Не люблю пересадки, – покачал я головой. – Пока от одной станции до другой дойдешь, кости в плечах болеть начинают… По лесу могу целый день гулять, и ничего. Тут же каких-то двести-триста метров, а такое ощущение, как будто воду на горбу возил…
– Это на вас метро так действует. Мой брат тоже не любил под землю спускаться. А потом даже понравилось. Раз спустился, другой… – Девушка с грустью посмотрела на меня.
Кожа у нее действительно нежная, с замечательным матовым оттенком. Уж точно не как у дитя подземелья. Здоровый цвет лица, худоба отнюдь не болезненная. Светло-русые волосы, светло-голубые глаза, светло-розовый цвет губ… Все у нее светлое. И не похоже, что душа темная. Но все равно я должен был подстраховаться.
– А в третий раз спустился и пропал? – продолжил я.
– Ну, не на третий, но, в общем, да, спустился и пропал.
Тема разговора мне совсем не нравилась. Неспроста речь зашла о подземелье. Какой-то подвох в этом… Хотя опечалена девушка без всякой наигранности. Во всяком случае, мне так казалось.
– Мы обязательно об этом поговорим, – кивнул я. – А сейчас позвольте угостить вас кофе.
– Ну, это совсем не обязательно, – отрицательно мотнула она головой.
Но я не стал ее слушать и вышел из комнаты. Гостеприимство здесь ни при чем. Дело в том, что в прихожей находилось зеркало, через которое я мог из кухни наблюдать за гостьей. Интересно было знать, как она поведет себя в мое отсутствие.
Я не стал утруждать себя натуральным кофе, приготовил растворимый. И за все время, что я возился с ним, девушка ни разу не глянула на свою сумку, лежащую на журнальном столике. Пару раз окинула безучастным взглядом пространство вокруг себя, на этом ее внимание к моему жилищу было исчерпано. Большую часть времени они понуро смотрела на свои скрещенные между коленками ладони. Руки у нее красивые, нежные; изящные, как у пианистки, пальцы, ногти средней длины, выкрашенные под цвет губ. Но не любовалась она своим маникюром; похоже, даже не думала о нем. Возможно, ее мысли действительно крутились вокруг пропавшего брата.
Я подал кофе, поставил на столик блюдце с засахаренными сушками, занял место в кресле напротив девушки. Сел так, чтобы иметь возможность в любой момент дотянуться до нее рукой.
Кофе я разбавил сгущенным молоком из холодильника. Во-первых, не жалко, а во-вторых – и самое главное – напиток утратил температуру кипятка, и я не останусь без глаз, если девушка вдруг выплеснет его мне в глаза.
– Очень мило, – благодарно улыбнулась она.
– Тогда давайте знакомиться.
– Вика… Меня зовут Вика. Фамилия Полесьева.
Она смотрела на меня грустно, но спокойно. И не было в ее взгляде ожидания, что эта информация произведет эффект разорвавшейся бомбы. А я, признаться, встрепенулся изнутри.
У Валеры, моего соседа по кубрику в бункере, была такая же фамилия. Валерий Геннадьевич Полесьев. И сестру его звали Вика… Такие совпадения сами по себе большая редкость, а я сейчас находился не в том положении, чтобы верить в них.
– Я так понимаю, у вас пропал брат? – сдерживая волнение, спросил я.
– Да, пропал.
– Спустился под землю и пропал, правильно я понял?
– Я точно не знаю.
Ну вот и первое несоответствие в показаниях. Лиха беда начало.
– Но вы говорили, что ваш брат спустился под землю и пропал, – напомнил я.