– Он сказал, что дружит с тобой.
– Да, есть немного.
– Ты держись за него, он парень боевой. Глубинная разведка – дело серьезное. Эти ребята людей на нюх чувствуют, глядишь, и торпеду распознает.
Хотя не факт… Я с ним насчет тебя поговорю… Все, пока свободен.
После разговора с начальником оперчасти Валентин отправился в свой «офис». Погода на дворе ненастная, небо темное, туманное, дождь, лужи. К счастью, идти было недолго.
Медника Валентин застал в своей комнатке, за рабочим столом. Открыв дверцу тумбы, Юра завороженно смотрел на фотографию его жены.
– Что, нравится? – ехидно спросил Валентин.
Судя по тому, как вздрогнул Медник, его появление стало для него неожиданностью. Вот тебе и разведка.
– Это не из журнала снимок, – закрыв дверцу, сказал Юра.
– Это из фотокамеры снимок. Это мы с Дарьяной в Египте отдыхали.
– Я так и понял, что это твоя жена. Красивая… Ты говорил, что она красивая. Но я не думал, что настолько.
– Вообще-то лазить по чужим столам – плохой тон. Но тебе простительно, ты же у нас из разведки.
– Ну да, ну да… Теперь я понимаю, почему твой бывший босс запал на твою жену.
– Да, и привет мне сегодня передал, – тоскливо усмехнулся Валентин. – Только что у Трофимова был, он мне чудную историю рассказал, про киллера…
Коротко и в мрачных тонах он обрисовал ситуацию, сложившуюся вокруг него по злой воле Тихоплесова.
– Ну, если Трофимов сказал, то это серьезно, – в раздумье кивнул Медник.
– Этот Эдик не успокоится, пока от меня не избавится.
– Надо от него самого избавляться.
– Как?
– Каком кверху. В землю – и закопать.
– Ты это серьезно? – удивленно вскинул брови Валентин.
– Да, – пристально, без тени юмора посмотрел на него Юра.
– Как я до него доберусь?
– Я тебе помогу. Мы сбежим. Вместе.
– Ну и шуточки у тебя!
– Шуточки у дурочки, а я – серьезно, – не моргнув глазом, с непроницаемо спокойным выражением лица сказал Медник. – Мы сбежим, ты проведешь меня к этому Тихоплесову, и я его убью.
Валентина потрясла невозмутимость, с которой этот парень собирался сбежать и убить человека. Он невольно шарахнулся назад, спиной подперев дверной косяк.
– Или мы не друзья?
– Э-э… Друзья… Но как мы сбежим?
– Есть способ.
– Но я не хочу.
– Ты хочешь, но боишься. И правильно делаешь, что боишься. Но у тебя нет выхода. Если ты останешься здесь, то рано или поздно тебя убьют. Может, это случится поздно, но точно до того, как прозвенит твой звонок…
Валентин кивнул, в панике соглашаясь с таким прогнозом. Если Тихоплесов всерьез взялся за него, то до конца срока он точно не доживет. И не видать ему никогда свободы, если надеяться на законное освобождение.
– Ну, так что, бежим?
– К-когда? Как?
– Сегодня. А как, неважно. Ты просто следуй за мной и ни о чем не спрашивай.
– Куда следовать?
– Я же говорю, ни о чем не спрашивай. Фото своей Дарьяны забери, ей здесь без тебя не место…
Валентин дрожащими пальцами вкладывал снимок в карман робы, когда в комнату зашел лейтенант Бубенцов. Лопоухий, краснощекий, с носом чуть ли не вполлица, с огромным, как у лягушки, ртом, он держался так, будто гордился своей неотразимой, по его мнению, внешностью. Высоко поднятая голова, молодецкий задор в глазах, плечи расправлены, грудь колесом, походка легкая, пружинистая. Улыбка у него яркая, задорная, но с оттенком снисхождения к тем, кто по своему статусу находился ниже, чем он.
– Полунин! Ты чего здесь? Занятия уже закончились! Не слышишь?
– Э-э… Да-да… – растерянно пробормотал он.
– Почему не сообщил?
– Да тут такое дело…
Медник тихонько вышел из комнаты, а Валентин принялся рассказывать о киллере, который должен был его убить.
Юра вернулся минуты через три и, встав у Бубенцова за спиной, спросил:
– Товарищ лейтенант, вы же сегодня на машине?
– Да, а что?
Бубенцов хотел развернуться к Меднику, но не смог. Тот вдруг крепко обхватил его шею одной рукой, а другой сунул ему под нос самую настоящую гранату.
– Домой не подвезете?
– Э-э, Медник!.. Ты чего?… – в страхе прохрипел Бубенцов.
Стало страшно и Валентину. Никак не думал он, что все начнется так быстро. И граната его пугала. Он не хотел, чтобы взрывом ему оторвало голову…
– Давай в машину! И не дергайся! Мне ведь терять нечего!
Юра выдернул Бубенцова из комнаты и движением головы показал, чтобы Валентин следовал за ним. И еще показал взглядом на телогрейки, которые тот должен был взять с собой.
Они вышли из здания и чуть ли не нос к носу столкнулись с оперативным дежурным. Оружия у него не было, но, увидев, что происходит, он инстинктивно хлопнул себя по правому боку, где могла находиться кобура с пистолетом.
– Заключенный, что происходит? – возмущенно взревел офицер, глядя на гранату в руке Медника.
Юра крепко держал Бубенцова за шею, поэтому тот, кроме как хрипами, озвучить ситуацию не мог.
Валентина трясло как в лихорадке, зато Медник не терял головы. Решительно, с издевательски-хладнокровной улыбкой он велел дежурному срочно открыть транспортные ворота.
– Учти, у меня правая рука слабая после ранения. Через пять минут граната вывалится из руки. Сам знаешь, что тогда будет…
Старая «девятка» лейтенанта стояла недалеко, под старой липой возле курилки, среди других машин. Но Юра выбрал ее безошибочно. Он даже подсказал Валентину, в каком кармане у Бубенцова находятся ключи от нее.
Лейтенант метал молнии, глядя, как он дрожащими пальцами вытягивает ключи из нагрудного кармана куртки.
– Давай быстрей! – оглядываясь, поторопил его Медник.
Им действительно нужно было спешить, потому что дежурный кричал, созывая людей на помощь.
Валентин открыл машину, и Юра потребовал, чтобы он сел за руль.
– Давай, давай, у тебя получится!
Сам он вместе с заложником забрался на заднее сиденье. Он захлопнул за собой дверцу как раз в тот момент, когда Валентин завел двигатель.
– Отлично, молодец! – похвалил его Медник. – Давай к воротам.
– Так не откроют же! – Валентин в страхе покосился на вышку, с которой часовой уже направлял на них автомат.
– Не бойся, и откроют, и стрелять не будут.