Не похоже было, что перед смертью мужчина бился в конвульсиях. Поза безмятежно спящего человека.
— Во сне умер, — сказал Федот. — Выстрел в упор, мгновенная смерть…
Степан взглядом показал на татуировку.
— Наш клиент.
— Наш. На правой руке синюшные перстни, белый крест на черном фоне и черный — на белом. Первый — «прошел через „Кресты“, второй — „прошел через зону“…
— «Кресты» — это в Питере.
— Ну да.
— Сам откуда? Личность установили?
— Да, паспорт нашли. Толстухин Геннадий Ульянович, шестьдесят девятого года рождения, город Тихвин Ленинградской области, не женат, прописан по этому адресу. Паспорт современного образца, отметок о судимости нет…
— По картотеке пробей.
— Уже работаем, Расколов занимается. Жду звонка. Но и так ясно, что наш клиент… И по всей видимости, из команды Биткова…
Федот вывел Степана на балкон, но «Хаммера» во дворе уже не было.
— Уехал, не дождался…
— Ты что-то про интересную комнатку говорил, — напомнил Степан.
— Да, да…
Комната, к которой подвел его Комов, была заперта. Тяжелая бронированная дверь с надежным кодовым замком.
— Такую только автогеном вырезать, — посетовал Федот.
— Что там может быть? — в раздумье спросил Круча.
— Очень хотелось бы знать.
— Собака была?
— Да. След не взяла. А насчет комнаты, там живых людей нет. И мертвых тоже. Но комната очень интересная…
— Придется автогеном вырезать.
— Я спасателей вызвал, скоро должны быть.
Степан вернулся в спальню. Судмедэксперт уже накрыл тело простыней.
— Забирать будем, — сказал он вроде бы утвердительно, но с оглядкой на большого начальника. — Осмотр провели, пулю нашли…
— Нашли пулю? — перебил его Круча.
— Да. Пуля навылет прошла, пробила матрац, застряла в паркетной доске. Хорошо, кровать с высокими ножками, отодвигать ее не пришлось, чтобы под нее залезть…
— Похоже на «ТТ», — сказал криминалист, Погудев Борис Евсеевич, сорокалетний мужчина с мясистым лицом, баками и пышной бородой — возможно, в подражание Алану Пинкертону. — Калибр семь шестьдесят два; по всей видимости, высокая начальная скорость…
— Одна пуля?
— Да.
— Гильза?
— Гильзу не нашли. Возможно, преступник ее забрал. Вот смотрите, похоже, она в стекло стукнулась…
Эксперт показал на платяной шкаф с четырьмя дверцами, две из которых были стеклянными. Он стоял рядом с кроватью, через проход от того места, где лежал убитый человек.
— Здесь царапинка небольшая, не берусь утверждать, что от гильзы, но похоже на то.
Криминалист показал, как примерно стоял убийца, как вытягивал руку с пистолетом, откуда и по какой траектории вылетала гильза — ударилась в стекло, пролетела через проход, упала на кровать, улеглась на мягком, откуда, возможно, и забрал ее преступник… Если так, то убийца был хладнокровным человеком: экстремальная ситуация не выбила его из колеи. Ему хватило нервов спокойно проконтролировать полет гильзы, преспокойно поднять ее с постели.
Он явно не суетился. Сразу понял, что достиг своей цели с первого выстрела, даже контрольный производить не стал. Сделал дело и спокойно ушел.
— Рану я осмотрел, — сказал медик. — Отложений копоти вокруг нее не обнаружил. Значит, стреляли с расстояния более двадцати сантиметров. Это если из пистолета… А если из винтовки, то еще дальше, минимум семьдесят сантиметров…
— Палыч, ну какая винтовка? — поморщился криминалист. — Ясно же, что из пистолета.
— Это я так, к слову…
— К слову, — в раздумье сказал Степан. — Ясно, что из пистолета… А если бы из винтовки… Винтовка стреляет громче пистолета. Но из пистолета тоже громко… Что говорят соседи?
— Никто ничего не слышал, — покачал головой Комов. — А ведь ночь была.
— Ночь?
— Если вернее, то раннее утро, — подсказал эксперт. — Предположительно, смерть наступила в пять часов, но погрешность большая, плюс-минус час. Труп почти весь день без осмотра пролежал… Более точное время после вскрытия дам…
— Ночь, утро, должен был кто-то слышать выстрел, — задумчиво изрек Степан.
— Может, глушитель, — сказал эксперт. — А может, специфика настенного покрытия. Ремонт в квартире на совесть делали, я смотрел стены — толстый слой штукатурки, под ней приличный звукоизоляционный слой, и пол под такой же шубой, и потолок… Но не исключено, что глушитель.
— Погодите труп забирать. Сам гляну, что да как…
Осмотр места происшествия Степан начал от входной двери в направлении к спальне. Погудев находился рядом с ним. Он почти два часа работал на месте происшествия — знал о следах, которые могли быть уничтожены множеством ног.
— Заметьте, Степан Степаныч, везде порядок, нигде ни пылинки.
Обстановка в квартире богатая, дорогая мебель подобрана со вкусом, порядок в доме идеальный.
— Чувствуется женская рука, — заметил Круча.
— Об этом чуть позже… Палас на полу, следов ног не было. Частицы грязи я обнаружил только на коврике с наружной стороны дверей. Мне кажется, преступник там снял обувь, прежде чем направиться в квартиру. Или…
— Что или?
— Сейчас…
Погудев сбил Степана с маршрута, показал ему на кухню, которую он собирался осмотреть чуть позже. Здесь полный порядок: все блестит, все сияет.
— Ни одного отпечатка пальца, каково?
— Точно ни одного?
— Не, если провести более тщательный осмотр, тогда где-нибудь на посуде в шкафах и можно что-нибудь найти, но на столах, на стеклах, на керамике электроплиты — ничего… Да, вы правильно сказали, Степан Степаныч, здесь явно похозяйничала женщина. Вопрос, с умыслом или нет…
Криминалист провел его в комнату, примыкавшую к спальне убитого. Трехстворчатый шкаф, кровать-полуторка, широкое трюмо с большим зеркалом, телевизор на стеклянной тумбочке, пушистый ковер. На стене две картины, и везде одно и то же — скучный осенний пейзаж. На трюмо две мягкие игрушки — розовый слон с печальными глазами и плетью повисшим носом; желтая обезьяна с глазами, тушью исправленными с веселых на грустные. Там же баночки с кремами, коробки от женских духов.
— Тоска зеленая, — сказал Степан.
— Вот и вы заметили! — кивнул Погудев.
Он открыл створки шкафа, показал на два женских платья, сиротливо висящих на длинной штанге, в другом отсеке белье, вернее, то, что от него осталось. Внизу — пустые коробки из-под обуви.