– Значит, на месте убийства должно быть много крови?
– Конечно.
– Мы доставим машину.
Во время повторного осмотра обнаружилось, что переднее сиденье и пол вымыты сильным моющим средством. Но несколько капель крови все же нашли. Они принадлежали Володе.
* * *
Сандра лежала в халате на диване и грызла соленый миндаль.
– Эй, папик! Принеси из холодильника пиво.
Андрей Ильич появился с подносом, на котором стояли две банки пива, один бокал и блюдце с нарезанным яблоком.
– Е-мое, какая икебана! Выпьешь?
– Нет, спасибо, милая. Я на ночь пиво не пью. Тебе тоже не стоит больше пить. Это вредно. Как врач тебе говорю.
– А сношаться со старым дедом мне не вредно?
– Сандрочка, я считал, что у нас это происходит по взаимному удовольствию.
– Ох, не могу! По удовольствию! Да ты…
– Тише, девочка. Не скажи лишнего. Мне не хотелось бы переводить наши отношения в другую плоскость.
– Да ты что, угрожаешь?
– Нет, конечно. Я просто хочу, чтобы ты оставалась в рамках человеческого общения.
– Ой, щас реверанс сделаю, только с дивана сползу. Ты мне вот что скажи: долго у меня отсиживаться думаешь? Здесь не малина, не гостиница или постоялый двор.
– Я же сказал, мне нужно еще несколько дней. Не беспокойся. Твое гостеприимство будет оплачено.
Сандра допила вторую банку пива из горлышка.
– Ладно, пойду спать.
Андрей Ильич торопливо сел рядом с ней и осторожно погладил ее голую ногу.
– Мне так хорошо с тобой. Не надо больше грубить. Давай расслабимся, отдохнем, забудем о проблемах.
Сандра дрыгнула ногой, сбрасывая его руку, и резко поднялась.
– Слушай, ты! Не распускай лапы! Это я тут отдыхаю, а ты прячешься, как крыса. Я тебе показала твое место? Там и сиди, расслабляйся. И не вздумай ко мне лезть. От тебя плесенью воняет.
Сандра прошла мимо него в распахнутом халате, под которым ничего не было. У двери в спальню оглянулась: Андрей Ильич смотрел на нее нехорошим тяжелым взглядом. Она хлопнула дверью и закрылась изнутри на ключ. Он просидел, сгорбившись, в одной позе часа два. Потом прошел в маленькую комнату и, не раздеваясь, лег на цветастую кушетку. Сандра не дала ему ни одеяла, ни постельного белья. Андрей Ильич долго ворочался, задыхаясь от страсти и гнева. Во сне он видел ее стройное тело, беззащитную шею в своих руках. В комнате было холодно. И, проснувшись утром, Андрей Ильич долго по-стариковски кашлял. Потом прошел в гостиную. К спинке дивана был пришпилен большой лист бумаги, на котором Сандра написала печатными буквами: «Я уехала на два дня. Когда вернусь, чтоб тебя здесь не было. А то скажу Раисе, что пристаешь. Деньги оставь на столе».
* * *
Ничего такого Егор не сказал. Они ходили с Ирой в магазин. Готовили завтрак: жарили картошку, варили сардельки, открыли банку с маринованными огурчиками. Посмотрели фильм по телевизору. Потом Егор мягко потянул ее к кровати. Близость была приятной, привычной. Она уже не только будоражила, но и успокаивала. Егору показалось в то утро, что Ира станет его женой. Он хотел ей сказать об этом, но она уснула. Устала после ночного дежурства. Егор полежал рядом полчаса, а потом осторожно ее разбудил.
– Ирочка, ты можешь тут спать. А мне нужно к бабушке с дедушкой съездить. Я обещал погулять с Женькой, племянницей. Малышка в зоопарк просится, а они плохо себя чувствуют.
– А я?
– Ну ты полежи пока, телевизор посмотри. Я постараюсь побыстрее вернуться. Мы могли бы вместе поехать, но, знаешь, у них там такая обстановка. Меня не поймут: раз в месяц выбрался и то с девушкой. Я ж тебе рассказывал: сестру Женечки убили. Ее родители в ужасном состоянии, девочка у бабушки с дедом живет. Старики стараются держаться, скрывают все от нее. Но им нужно хоть немного отдыхать. А гостей, сама понимаешь, в такой ситуации не приглашают.
– Тем более таких гостей. Прошмандо с улицы.
– Да ты что? – Егор только сейчас заметил, как напряглась Ира, как нервно теребят одеяло ее пальцы, а губы подрагивают от обиды. – Из-за чего ты завелась? Я же все объяснил. Ты не хочешь, чтоб я уходил?
– Да иди ты куда желаешь! Оставь меня в покое! Я тоже сейчас уйду! Выгуливай свою Женечку, бабушку-дедушку. Ты ж у нас мальчик семейный, чего тебе время терять на какую-то Ирку. У тебя ж все жутко больные и несчастные. Одна я здоровая и счастливая. Вали, вали… – Ира по-настоящему рыдала: со слезами, судорожными всхлипами, худенькие плечи тряслись.
Егор смотрел с недоумением, жалостью, чувствовал себя виноватым и не знал в чем. Что делать? Он пытался ее утешать, но Ира так горько и безнадежно убивалась, что все его слова казались абсолютно неубедительными. Егор был уверен, что так переживают только большое горе. Может, он чего-то не знает? Кончилось тем, что он позвонил бабушке и сказал, будто простудился и не может пойти с Женей в зоопарк. Ира успокоилась. Они опять любили друг друга. Она осталась у него ночевать. Когда девушка уснула, Егор долго лежал с открытыми глазами и вспоминал в деталях их первую ссору. Он думал о том, что другой человек – всегда тайна. С этим можно и нужно смириться. Куда труднее принять враждебность и агрессию, которыми тайна себя защищает.
* * *
Ночью сторожиха «гарема» заглянула в освещенное окошко Верки Козы. Занавесок не было, и сторожиха увидела, что Верка стоит у кровати на коленях. «Молится, что ли?» – удивилась она, поднялась на цыпочки, чтоб рассмотреть получше, и увидела ремень, привязанный к спинке кровати, и багровое, отекшее Веркино лицо.
– Коза удавилась! – вздрогнул спящий нетрезвым сном «гарем» от вопля сторожихи.
– Почему ты считаешь, что его не надо объявлять в розыск? – Павел Иванович испытывал сильное желание послать Сергея подальше и заняться самому поиском убийцы милиционера Пантелеева. Может, человек, которого тот преследовал, к убийству отношения не имеет. Но найти его и узнать, куда он направлялся, необходимо. По словам Сергея выходило, что этот пенсионер – сущий дьявол. И на месте похищения ребенка был, и Пантелеева в ловушку заманил и убил. И ко всему прочему Сергей допускает его причастность к убийству Марины Федоровой. Из-за того, что там тоже пользовались скальпелем.
– Понимаешь, Володя довольно долго его пас. Этот тип куда только не вхож. Он и по больницам таскается, и в Минздраве был, в редакции, с бизнесменами встречался, не раз заезжал в массажный салон некой Раисы Чеберяк, дамы с разнообразными связями. Я думаю, если ходить по его следам и расспрашивать всех о нем, он скроется с концами. Честно говоря, я допускаю, что ему станет известно о любом распоряжении, которое выйдет из этого кабинета.
– Не понял. Ты что, нас всех в коррупционеры записал?