— Поднимаем его наверх! Быстро! — крикнул Айболит, копаясь в медицинской сумке. — Токсин попал в кровь! Нужно спешить!
Медведю сбросили канат и вытащили из подвала. Раненая нога стремительно опухала, одна из присосок Осьминога попала между бронепластин «Эмки», и её ядовитый крючок проткнул толстый резинополимер, впиваясь под кожу. Санинструктор один за другим ввёл майору три шприц-тюбика с антидотами, и Медведя на руках потащили на Базу. Чтобы покрыть расстояние бегом и не потерять драгоценное время, могучего здоровяка пришлось нести вшестером. К счастью, вовремя введённые антидоты позволили избежать фатальной трагедии, замедлив распространение токсина, но ожидаемого эффекта не произвели. Опухоль осталась прежней, Медведь испытывал сильное головокружение, жар плюс ко всему, потеря координации движений.
— Этого не должно быть! — Айболит, удерживая на плече автомат, служащий одним из опорных элементов наскоро собранных носилок, с тревогой глядел на мокрого от лихорадки Медведя. — Я вколол тройную дозу антидота. Учитывая твоё здоровье, хватило бы с лихвой! Но препарат не дал полного эффекта. Подозреваю, что Осьминоги мутировали после «Дезинфекции», и их токсин изменился и усилил своё действие. Скорее, скорее! — подгонял он остальных. — Несём его сразу в медотсек!
Могучего здоровяка взгромоздили на операционный стол, сняли снаряжение, «Эмку» и с трудом стянули камуфляж — опухоль сделала ногу на треть толще обычного. Санинструктор накрыл пациента чистой простынёй, велел всем убираться вон и извлёк из стерилизатора контейнер с операционным инструментом.
— Потерпи, Коля, сейчас всё починим! — Он быстрыми отточенными движениями ловко подготовил комплект для взятия анализа крови. — Только возьму немного крови, стоит разобраться, что это за новая дрянь тебе досталась! — Айболит ввёл иглу в вену, наполняя пробирку. — И ещё одну пробу! — он аккуратно произвёл надрез на распухшем бедре, собрал выступившую кровь во вторую пробирку и подхватил с пола свою медицинскую сумку.
Он извлёк несколько метаморфитов и принялся быстро прибинтовывать их к здоровому бедру. Каждый мет укреплялся отдельно, после чего санинструктор сверялся с хронометром и маркером наносил на бинт время постановки и символ метаморфита. Закончив с третьей повязкой, он поставил Медведю градусник и занялся измерением пульса и давления.
— Как ощущения? — Айболит сверился с хронометром, отсчитывая пульс. — У нас тут не Бурденко, конечно, но хоть кое-что из самого необходимого подкопили. Метами разжились, это радует, а то как без рук себя чувствовал… Пульс слабоват, но стабильный. Чего молчишь?
— Пытаюсь понять, какие ощущения, — слабо усмехнулся Медведь. — Соображается плохо. Я словно из ваты весь. Но нога уже не болит, жжётся немного, как от «Пиявки»…
— Она, родимая! — подтвердил санинструктор. — Куда же мы без неё! А вот настолько сильная слабость — это не характерно. Ты и препараты получил, и меты… непорядок. Попробуй поспать, а я пока твоей кровью займусь.
— Много только не пей, — попросил Медведь. — Ещё увлечёшься. А мне ещё разбираться, как так вышло, что Осьминог смог «Эмку» проколоть. Там же подкладка гигроскопичная, плюс защита от запреградного поражения… почти пять сантиметров толщины… это какие же у него крючья на присосках теперь растут?!
— Согласен, странно это, — кивнул санинструктор, записывая показатели давления. — Надо тебе «Эмку» сменить. У тебя модель самая первая, без доработок. Ферзь «Эмки» первой группы несколько раз на усовершенствование отправлял. За пару дней до «Дезинфекции» из ГНИЦ прислали полтора десятка полностью доработанных, при мне на склад поступали. Там, насколько я помню, бронепластины уже внахлёст уложены, с переменной толщиной кромки, чтобы исключить потерю гибкости. Хорошая, должно быть, вещь. Так их никто получить и не успел. Только они в складе «М-2», а то крыло засыпало сильно, без кирки не пробиться.
— Рук не хватает… — вяло пробормотал майор, — столько всего надо достать, и везде не пробиться… то без кирки, то без драки… Айболит, я, пожалуй, и вправду посплю… что-то совсем себя не чувствую… — Он устало закрыл глаза и почти сразу затих.
— Спи-спи, — согласился санинструктор. — В твоем положении это самое полезное занятие.
Подозрения Айболита подтвердились, токсин Осьминога действительно мутировал и стандартные антидоты уже не справлялись с ним должным образом. Их эффективность серьёзно упала, но рассчитывать на помощь извне не приходилось: РАО вряд ли займётся подобными проблемами вообще, и уж точно не озаботится ими в ближайшее время. Большую Землю сейчас интересует только одно — восстановление добычи «Икса» в прежних объёмах. Все силы РАО брошены на строительство Сателлита и нефтепромысла в Каджероме, а всё возрастающая цена на продукты питания и питьевую воду красноречиво свидетельствовала о том, что в Ареале прилагаются максимальные усилия для того, чтобы вынудить население добывать нефть днями и ночами. По сведениям Кварца и Раса ЦИАП, призванный заменить погибший ГНИЦ, фактически не работает. Научного персонала не хватает, квалификация большинства сотрудников оставляет желать лучшего. Высококлассные профессионалы, изучавшие Ареал в течение многих лет, почти все либо погибли при «Дезинфекции», либо так и остались в ГНИЦ. Только теперь к ним за консультацией лучше не обращаться…
Полностью нейтрализовать яд удалось лишь к исходу третьих суток практически непрерывных манипуляций с медицинскими метаморфитами в совокупности с инъекциями антибиотиков. В силу столь длительного взаимодействия с метами Медведь сильно ослаб, и Айболит прописал ему постельный режим и усиленное питание минимум до Выброса. За это время учёные починили электрогенератор, и было решено отложить сбор «Икса» до выздоровления майора. Вместо этого личный состав принялся за наладку системы водоснабжения и перепланировку первого этажа: надо было выделить место под душевую. Первый пуск скважины состоялся за день до Выброса и закончился ликвидацией потопа, после «Дезинфекции» и полугода регулярных Выбросов герметичность труб и соединений оказалась не на высоте. Устранять неисправности пришлось почти сутки, после чего скважину запустили вновь и на Базе был торжественно объявлен банный день, совсем не торжественно закончившийся Выбросом. В этот момент и было сделано второе эпохальное открытие.
Едва вечерний воздух на улице начал стремительно наливаться серым, далёкие пронзительные крики мутировавшего зверья резко затихли и тусклое голубое пятно солнечного диска померкло, стоящий на наблюдательном посту Байкал рванулся к входному люку.
— Выброс!!! — проорал он, захлопывая за собой тяжёлую крышку и выкручивая до упора кремальеру гермозатвора. — Все вниз!!! Выброс!!! Двадцать секунд!!!
На надземном этаже никого не оказалось, и спустя десять секунд Байкал уже заканчивал герметизацию второго люка, отрезая подземные этажи здания от его верхней половины. Закончив, он спустился и на всякий случай пересчитал личный состав. Народ, только что закончивший банные процедуры, находился в столовой, где делился полученными впечатлениями. Получить ни много ни мало самые настоящие душевые, внутри Ареала, да ещё и в Жёлтой Зоне, было настолько фантастическим событием, что по сравнению с ним какой-то там Выброс померк, как спичка перед прожектором в тысячу свечей. В результате отсутствие учёных заметили не сразу.