– Марина, – вдруг дошел до ее сознания незнакомый мужской голос. Она повернулась к Александру Васильевичу, который сжал ее локоть. – Марина, – продолжал он, – ваша дочь, больше не чувствует ни боли, ни страха. Но вам нужно позаботиться о том, чтобы она нашла покой. Вы верующая?
– Не знаю, – прохрипела Валентина.
– Я не о религии спросил. Вы верите в то, что ваша дочь не покинула вас совсем? В то, что ваша связь не разорвана ее смертью?
– Я не знаю, – шептала Валентина.
– Знаете, – уверенно сказал он. – Это знает каждая мать. Если бы все кончилось в тот день, когда она ушла, вы бы сейчас не испытали ее боли. Это она пожаловалась вам, позвала на помощь. Я так думаю. А вы?
– И я… – Валентина повернулась, нашла глазами мужа, который смотрел на нее, не вытирая мокрого от слез лица, и тихо сказала ему: – Саша, не плачь. Это правда, то, что сказал этот человек. Мы все сделаем, чтобы было лучше Марине.
Александр кивнул и подошел к жене, Сергей поднял с пола бумаги. Земцов вздохнул. Это оказалось еще тяжелее, чем он думал.
– Вы можете похоронить дочь, – сказал он. – Мы будем работать. В принципе начальное следствие сделало не так уж мало. Опрошено много лиц, имеющих отношение… Но мой совет: не думайте пока об этом.
Таня вернулась с работы, быстро прогулялась с Жулей, покормила ее, немного прибрала в квартире, заглянула в холодильник. Еда есть, но она… Она ничего не хочет, у нее появилась новая привычка – постоянно волноваться. Ужасная, надо сказать, привычка. Ни телевизор посмотреть, ни почитать, ни постирать, в конце концов. Она металась по квартире, глядя то на часы, то в темное окно, прислушиваясь в стуку лифта… Сегодня Дэвид не работает, он «бомбит». Сказал, что приедет вечером сюда, постарается пораньше. Что значит – пораньше? В котором часу? Что ей делать – переодеться в халат или вечерне-домашнее платье (купила на всякий случай такое, как у Алены), смыть совсем с лица косметику, как она привыкла делать дома, или, наоборот, смыв, заново накраситься? Только женщина понимает, какие это роковые решения: сделает что-то не так – и все полетит к чертовой матери. Что полетит? Почему полетит? Да по кочану, зло сказала она самой себе. Все. Если он сейчас не придет или хотя бы не позвонит, она просто ляжет на кровать в темной комнате и будет ждать. Это невыносимо. Потому что он ей не муж, даже нельзя сказать, что постоянный любовник, так, без году неделя, она ему навязываться не может. Нет! Может! Она себя уважает. Ой! Звонок!
– Да, – она хватает телефон, – да, я, – продолжает упавшим голосом. – Добрый вечер, Зинаида Павловна. Вы приехали? Договорились с частным детективом? Хорошо.
– Танечка, я понимаю, что вы устали после работы, но, может, вы к нам зайдете, когда Сергей Александрович приедет? Мы с Олей даже не знаем, что ему говорить, что показывать… Может, ваш друг согласился бы… Ну, в общем, он ведь предположил, что это поджог… И вообще он такой… знающий, уверенный человек…
– Я приду, конечно. А Дэвида нет. Он работает. Я даже не знаю, когда он ко мне приедет… Подождите! Звонок в дверь! Зинаида Павловна, Дэвид пришел! Да, мы к вам сразу, как только Сергей появится… Позвоните. Я пока его ужином накормлю.
Таня выскочила в прихожую, где Дэвид уже повесил свою куртку и пожимал лапку Жуле. Собака крутила хвостом, а Таня, глядя на этих двоих, думала о том, как хорошо, что у нее нет хвоста. Не видно, как она рада, что он пришел. Или видно?
– Мой руки, Дэвид, – постаралась она сказать самым будничным тоном. – Поешь, а потом пойдем к соседям-погорельцам. Они ждут детектива Кольцова.
– Да? Такой план? – он подошел к ней, обнял, улыбнулся. – А я надеялся, что мы сегодня обойдемся без погорельцев, раскопок, детективов и покойников… Вообще без всех.
– Я тоже так думала, – Таня прижалась к нему. – Но они приехали ради встречи с дачи – Зинаида Павловна и Оля. Они не знают, что детективу сказать, показать. Тебя просили зайти обязательно. Ты вообще инициатор всего этого, не забывай.
– Да я всегда готов, надеюсь, это недолго: там особенно разглядывать нечего.
Зинаида Павловна позвонила минут через двадцать. Они спустились по лестнице на этаж ниже, вошли в квартиру, Дэвид пожал руку Сергею, поздоровался с хозяйками. Очень скоро мужчины забыли о женщинах. Они увлеченно осматривали замок на обгоревшей двери, собирали пепел с вкраплениями мелких кусочков не до конца сгоревших книг.
– Хозяйки говорят: деньги были здесь, в книгах, – объяснял Дэвид. – Можно определить по этому пеплу состав?
– Я надеюсь, – задумчиво сказал Сергей. – Какие-то фрагменты страниц есть, может, и дензнаки обнаружатся… Пепел наверняка разный: одно дело газетная бумага, другое… Ладно, я в этом не очень. Экспертиза разберется. Может, деньги и сгорели, но этот факел – штука интересная в любом случае. Хозяйки, у вас есть враги? В квартире были какие-нибудь важные документы, нечто такое, что для кого-то могло представлять интерес или опасность?
– У нас в квартире было то, что в любой другой, – ответила Ольга. – Вот здесь, в сгоревшем столе, лежали квитанции всякие, документы. Врагов, разумеется, нет. У нас и знакомых очень мало, домой почти никто и не приходил. Ну, соседи иногда, по делу.
– Деньги дома держали из принципиальных соображений? Пусть лохи в банк несут, чтоб их там кризис спалил? Да?
– Понимаете, – сказала раскрасневшаяся Зинаида Павловна, – у нас не принципиальные соображения. Не те, о которых вы говорите. Просто так повелось в семье. Мы – преподаватели во всех поколениях. Моя мама была директором НИИ, академиком. Но у нас никогда не было лишних денег, чтобы счет завести. Сейчас люди так не живут, даже неудобно говорить об этом, все равно не поверят. Но это правда. Жили на зарплату. Мама к тому же считала, что сберкнижки заводят мещане и те, кто взятки берет. Вы меня понимаете?
– Еще как, – ответил Сергей. – У меня мама тоже учительница. Уволилась из-за того, что ей велели с родителей деньги на ремонт школы собрать. Говорит, на ремонт и так выделили, и она этой грязью заниматься не будет. Осталась чистой и без гроша. Чем породила во мне жажду наживы. Хочу в этом пепле хоть след дензнаков найти…
– Вы шутите, – грустно сказала Зинаида Павловна. – А наше положение ужасно. Олечке помогли с хорошим заработком, она занимается переводами. Такую работу не дают людям с улицы, только по знакомству. Мы жили на ее зарплату, она все ночи сидела над этими переводами. Гонорары складывали в конверты, которые лежали в книгах между страниц.
– Я вообще-то думала: надо бы в банк отнести, – вмешалась Ольга. – Если честно, просто времени не было и сил. Да и удобнее так: нужно – взяли.
– Понятно. Ваш замок взлому не подвергался. Ключи кому-то давали?
– Да, – кивнула Зинаида Павловна. – У соседей по площадке есть ключ. На всякий случай. У нас дача, вдруг что-то случится… Их ключ – у нас.
– Ну, начинаем тогда. Я все передаю на экспертизу, вы приедете ко мне – подпишем договор. Если вы не очень уверены в том, что вам это нужно, то лучше сейчас все отменить.