– В одной только части – заплатить мне. Шутка. Но ты права. Действительно, в это втягиваешься.

– А «кукушка» – это голова? – грустно спросила Таня.

– Точно.

– Я боюсь за Полину.

– Она повела себя правильно. Никуда не обращалась, свои подозрения скрыла. Теперь слушай мой вывод. В тот день или вечер, когда произошла кража денег у твоей поварихи, огромное количество реальных и потенциальных уголовниц охотились на подобных жертв. Полагаю, многим повезло. Многим везет и в настоящий момент. Таня, я точно не буду гоняться за очередной мошенницей, которая сделала то, что не могла не сделать, встретив подходящего клиента. Соня к тому же опасна для Полины. Я вроде все объяснил: Полине на самом деле повезло. Цела, деньги, можно сказать, с потолка или из Швейцарии свалились. На хлеб, наверное, осталось, колбасу вы сами производите. Ей нужно позвонить этой Маланцевой как ни в чем не бывало, чтоб той было ясно, что никаких подозрений у Поли нет, и отползать. И делать это во всех подобных случаях. Ты со мной согласна?

– Это, наверное, неправильно… Но я согласна. Я в шоке от того, что могло случиться с Полей, если бы она решила выяснять отношения.

– Вот именно. Ладно, прекращаем деловое совещание, по двору идем, как нормальные люди.

Они плотно поужинали, Сережа становился все большим ценителем продукции Таниной фирмы. Потом пошли с Жулей гулять под пристальными взглядами соседок, которые, конечно, заметили, что Сергей появляется, когда Дэвид на дежурстве. Пошли своим обычным маршрутом – через аллею, затем вокруг дома, где нашли тело Марины. На дорожке под фонарем стояли ребята и девушки. Точнее, они ни минуты не стояли, все время двигались, орали, хохотали, хватали друг друга, падали… Одна девушка наступила Жуле на лапу, та мгновенно оскалилась и зарычала. Девушка с визгом отскочила. Остальные пришли в еще больший восторг. Высокий симпатичный парень схватил другую девушку и подтащил ее к Жуле: «Ешь ее. Эту нам не жалко».

– Смешно, – улыбнулась Таня.

– Да, – невозмутимо заметил Сергей. – Немножко больше эйфории, правда, чем характерно для обычного состояния радости.

– Да ладно тебе. Они всегда веселые. И я никогда не видела, чтобы они пили. Ты, наверное, всех считаешь наркоманами и убийцами.

– Я такой. Они живут в этом доме?

– Всех не знаю. Но некоторые живут в этом и соседних домах. Вижу их иногда с родителями.

– Интересно, а в этом доме нет квартиры, где родители отсутствуют, скажем, по ночам?

– Есть. Вот этот парень, который Жуле девушку предоставил на съедение – его Митей зовут, – он как раз в такой живет. Моя одноклассница на одной площадке с ними обитает. Очень состоятельные родители, квартира большая, есть дом в Подмосковье. Родители там проживают неделями. Подруга Наташа говорила мне это в той связи, что, мол, парень сам себе готовит, убирать, правда, женщина приходит. Он школу закончил, учится вроде где-то.

– То есть вся эта компания сейчас может пойти к нему?

– Наверное… Наташа сказала, что у него друзья собираются… Сережа, ты про что? Это ребята из нормальных семей. Митя – очень приветливый и симпатичный. То есть ничего такого… даже думать не стоит.

– Конечно. Только ты все-таки уточни у одноклассницы номер квартиры, хорошо? А вообще ты даже не представляешь, какие красавцы иногда нам попадаются на изнасилованиях и убийствах… Из каких приличных семей…

Глава 3

Николай Степанович Кузькин никогда не отчаивался. Он вылезал без мыла из таких ситуаций, какие никому и не снились. Он в себя верил. Нужно просто работать в том направлении, которое требуется. А требуется сейчас – и это ему совершенно ясно – одно: помочь следствию найти убийцу матери и дочери Зальцевых. Он их не заказывал, Лосихин тоже ничего такого не делал, значит, кто-то посторонний бывал у этих полоумных. И кто-то его должен был видеть.

– Хосподя! – хлопнул он себя по лбу и подпрыгнул на стуле перед столом Славы Земцова. – Конечно. Эта Лидия – она ж ненормальная. Она просто так в квартиру никого не пустит. Если впустила, значит, знала. Я к тому, что меня и Лосихина она на порог не пускала. Вопила как резаная про вторжение в частное жилище.

– А с какой целью вы пытались к ней вторгаться?

– Проведать, – кротко сказал Степаныч. – Ни разу не пустила. Но там напротив еще одна живет. Несчастный случай. У нее глазка нет, так она постоянно в дверь выглядывает. Такая – типа сморчок. Вот в ней все дело. Она Лосихину позвонила, дескать, Зальцева ей пятьсот рублей не отдает. Мы и вошли в квартиру… Я свои отдал, верите?

– Охотно. Поставленное дело иногда требует вложений. – Слава смотрел на Кузькина почти с изумлением. Понятно, что в этом организме нет и следа совести, но он не находил в нем никаких сожалений по поводу отсутствия человеческого качества. Просто младенческое неведение. – Имя, фамилия этого сморчка, пожалуйста.

– Мария Сидоровна Кошкина, квартира тридцать семь, – с готовностью протараторил Степаныч. У него была феноменальная память на фамилии и цифры.

…Слава не успел подняться на площадку, как из квартиры тридцать семь высунулся острый любопытный нос. Земцов прямо к нему поднес удостоверение.

– Щас, подожди, – велели ему. – Очки надену, прочитаю. – Прочитала. Начальник отдела. А че надо?

– Нельзя войти хотя бы в прихожую?

– Можно.

Дверь открылась, сморщенная старушка уставилась на Славу с нетерпеливым ожиданием.

– Мы расследуем дело о гибели ваших соседок Зальцевых.

– Какой еще гибели? Участковый сказал, их в больницу положили.

– Он ошибся. Он сам сейчас практически в больнице. Зальцевы убиты.

– Да ты что! – Кошкина метнулась к вешалке и схватила пальто.

– Вы куда-то собираетесь?

– Так никто ж еще не знает!

– А никому пока и не нужно знать. Мария Сидоровна, – значительно сказал Слава, – вы, возможно, единственный свидетель.

– Какой свидетель?

– Только вы могли видеть, кто приходил к Зальцевым, скорее всего, не один раз. Кого они пускали в квартиру.

– Один приходил.

– Он вам знаком? Где-то видели его в районе, в соседних домах, в магазине?

– Нет, точно нигде не видела. У них тоже не видела. А потом увидела.

– При каких обстоятельствах?

– Пришел, позвонил, Лидка открыла.

– Один раз приходил?

– Не. Ночью потом что-то выносил из квартиры, еще приходил. Она не открывала. Так он ботинком в дверь колотил.

– Открыла?

– Да.

– Что-нибудь еще запомнили?

– Про что?

– Его описать можете?