Не снимая перчаток, без лишней спешки, предельно аккуратно Никита начал поиск. Начал и тут же закончил.
В гарнитурной стенке за тонкой перегородкой из темного стекла стоял большущий кожаный саквояж. Протяни руку да возьми. Но простота эта кажущаяся. Чтобы добраться до содержимого, нужен ключ к очень сложному замку. Его Никита нашел у Витала в кармане.
Связка ключей и вместо брелока какой-то прибор, напоминающий переговорное устройство. Щелк, щелк, и доступ к саквояжу открыт.
В саквояже были деньги. Плотные ряды банковских упаковок — в каждой по десять тысяч долларов. А всего — около двух миллионов. Жирно! Круто!.. И жутко!..
Никита понял, что это за деньги. Это «общак» группировки.
Витал назначил казначеем самого себя. Он никому не доверял — только себе. И еще Альбине. В ее квартире он оборудовал хранилище. И ездил к ней в гордом одиночестве. Чтобы никто, даже телохранители, ни о чем не могли догадаться.
Он сделал в квартире капитальный ремонт. Но почему не выделил для денег целую комнату, не поместил их в бронированный сейф… Как будто в поисках ответа на этот вопрос, Никита нажал на кнопку прибора.
— Раз, два, три! — как в микрофон бросил он.
Прибор эхом отразил его слова.
До Никиты дошло не сразу. Но дошло. В саквояж был вмонтирован «жучок». А Витал имел при себе приемное устройство. Он подъезжал к дому, включал прибор и некоторое время слушал, что творится в квартире Альбины. А вдруг она сговорилась с кем да устроила на него засаду?..
Никита забрал саквояж. Тщательно запер за собой дверь. Чем поздней кинутся искать Витала, тем лучше…
— Дорогой, ты вернулся?
Лена старательно изображала на своем лице радость. Как же, самый любимый в мире человек вернулся.
— Что, соскучилась? — с тщательно скрытой иронией спросил Никита.
— Соскучилась… Какой ты красивый. Какой загорелый… Я хочу тебя…
Не успел Никита опомниться, как очутился в ее объятиях. Он хотел оттолкнуть ее от себя. Но понял — ее желание искреннее. Изголодалась, сучка, по палке…
Никита тоже не прочь был подмять под себя эту дешевку. А почему нет?… Он брал ее грубо, жестко, будто пытался растоптать ее, унизить… Лена была в полном восторге…
А потом они лежали в постели, наслаждались покоем.
— Раньше ты таким не был? — сказала Лена.
— Каким таким?
— Грубым… Ты дикарь!..
— А я с диких островов и приехал…
— И много там дикарок было?
— Хватало, — кивнул Никита.
На следующий день после расправы над Виталом он вылетел на Канары. Только выбрал для отдыха другой остров, не Гран-Канарию, а Тенерифе. Он не отказывал себе ни в чем. В том числе и в женщинах. Ни себя не берег, ни их. На полную катушку оторвался. Он мог бы оставаться там и дальше. Но нужно было возвращаться…
— И как они?
— Да ничего, не хуже наших…
— Ты что, спал с ними? — неожиданно вспылила Лена.
Похоже, она не играла. Ее возмущение было искренним.
— Я пользовался презервативами, — усмехнулся Никита. — Как ты просила…
— Я?! Просила?!
— Ну да. Тебе было все равно, что я буду делать на Канарах. Ты торопилась избавиться от меня…
— Что ты такое говоришь? — взвилась Лена.
— А что думаю, то и говорю.
— Никита, мне не нравится твое настроение!..
Лена уже не лежала. Она стояла. Голая. Она была возмущена, поэтому даже не замечала своей наготы.
— А мне твое…
Никита также поднялся с кровати. Но в отличие от нее, сразу же начал одеваться.
— Что же тебе не нравится?
— То, как ты хотела отправить меня на Канары одного.
— Я не хотела… Так сложились обстоятельства…
— Те, которые в штанах у Витала? — срезал ее Никита.
— Что?! Что ты говоришь?! — от неожиданности она чуть не подавилась собственным языком.
— Ты не понимаешь?
— О каком Витале ты говоришь?..
— Не придуряйся, Лена, тебе это не идет. Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю… Ты хотела выйти замуж за Витала.
— О чем ты говоришь? — истерически взвизгнула Лена.
Никита вздохнул и полез в карман за фотографиями. За теми самыми…
— Вот, полюбуйся!
Лена глянула на одну фотографию, на вторую. И стала белой, как мел. Казалось, еще чуть-чуть, и она грохнется в обморок.
— Не ожидала? — усмехнулся Никита. — Думала, я придурок. А придурков не грех наградить рогами. Так?
— Никита… Ты не прав, — пролепетала она. — У нас ничего с ним не было…
— В смысле, он тебя не трахнул?..
— Никита, как ты можешь такое говорить?..
— Только не надо ля-ля до фонаря, ладно?.. Ты не давала ему только потому, что цену себе набивала. Чтобы он замуж тебя взял… Или все-таки дала?..
— Никита…
— Ты дешевка, Лена!.. Ты тварь!.. — бросил ей в лицо Никита. — Ты за моей спиной свою судьбу устраивала. Особняк с бассейном, «шестисотый» «мере» с личным шофером, куча бабок на карман… Сначала все это. А потом уже я… Ты меня хоть личным шофером к себе возьмешь?.. Для тела… Или любовником… Для души… Но в мужья ты меня точно не возьмешь. Не то положение в обществе…
— Никита! Прекрати!..
— Не прекращу!
— Ах так!.. — не выдержала Лена. Ее красивое личико сморщилось в злой гримасе. — Да, мне нужно все. Дом, машина, деньги, положение… И я тебе уже говорила об этом.
— Ну и что, что ты мне это говорила?
— А ты не внял. Тебе на все наплевать. У твоего Витала есть все. А у тебя ничего…
— Всему свое время…
— Не надо кормить меня завтраками!.. Ты ни к чему не стремишься. Ты не хочешь ничего делать…
— В общем, я хронический неудачник.
— Можно сказать, что так…
— Ну так и катись к своему Виталу!.. Или он тебя послал?
Лена перестала злиться. И сделала торжественно-трагическое лицо.
— Ты, наверное, не знаешь…
— А что я должен знать?
— Виталия больше нет…
— Как это нет?
— Он застрелился. Застрелил одну женщину и застрелился сам…
— Когда это случилось?
Никита разыграл трагизм с тем же притворством, что и Лена.
— Похороны были на позапрошлой неделе…
— И я ни о чем не знаю…