Марина стояла у зеркала. Совершенно голая. Она любовалась своим отражением. И Валерий Борисович любовался ею. И его охранники тоже.
Это очень неприятно, когда знаешь, что каждый твой шаг под контролем у сотрудников службы безопасности. Но иначе нельзя.
Вчера они с Мариной долго осматривали его великолепный дом. Он и в самом деле был новый — правда, женщин здесь уже успело побывать немало. А потом ужин при свечах. Шампанское. Марина захмелела окончательно. И легко согласилась искупаться с ним на пару.
Всю ночь они занимались любовью. И все это время находились под негласным наблюдением охранников.
Глинскому, шефу его службы безопасности, не до приличий, когда дело касается жизни и смерти. Его люди подозревают всех, поэтому не дают сделать ни единого бесконтрольного шага тем, кто входит в прямой контакт с Валерием Борисовичем. Может быть, поэтому он до сих пор и жив. Слишком много у него всемогущих врагов.
Заснули они под утро. И во время сна за ними следили. Вернее, за Мариной. Как бы чего с ним не сделала.
Но ничего, все обошлось.
Встали они рано. Время на часах половина восьмого. Ей пора уходить. Но она, похоже, не понимает этого…
— Дорогой, я тебе очень нравлюсь? — спросила она и повернулась к нему передом.
Одной рукой закрыла свой пушок, только ради приличия.
Красивая она женщина, спору нет. Но, увы, как и всех других, он сравнивает ее с презервативом. Для одноразового использования она. Не более того…
— Собирайся, дорогая, — вежливо, но сухо сказал он. — Тебя отвезут…
— Куда? — опешила она.
— Домой… Ты разве не соскучилась по сыну?..
— А я думала…
— Что ты думала?
— Я думала, мы всегда будем вместе…
— Извини, если я не оправдал твоих ожиданий…
Марина едва не заплакала от обиды. Она оделась, с поникшей головой вышла из комнаты.
Хотела захомутать его. Размечталась, глупенькая. Его миллиарды будут принадлежать только ему одному!..
И Марина как будто прочитала его мысли.
Она вернулась. В комнату не вошла — влетела. В глазах злоба. Лицо перекошено от ярости. Только пены на губах не хватает.
— Думаешь, отделался? — кипела она. — Трахнул, и все, гуд бай, девочка…
Еще немного, и она бы вцепилась когтями ему в лицо. Но телохранители подоспели вовремя. Схватили ее, потащили к выходу из спальной комнаты.
— Я еще вернусь! — выкрикивала она. — Жди, я еще вернусь…
Не вернется. Ее сегодня же убедят не делать этого. Дадут «штуку» баксов отступных, ну, может, две. Компенсация за моральный ущерб — это ее успокоит. И все, больше он ее не увидит. Уже сегодня в его постели будет другая женщина. И он будет говорить ей те же дифирамбы, что и ей… А завтра, может быть и такое, снова скандал. Но это все ерунда по сравнению с дрязгами на экономической и политической арене государства.
Какое-то время Валерий Борисович полежал в кровати. И на всякий случай прислушался к голосу организма. Он умел это делать — один мудрый старец научил. Организм молчал. Значит, все в порядке. Он абсолютно здоров. А то он уже успел подумать, что эта стерва Мариночка как-то умудрилась незаметно подмешать ему в бокал с шампанским какого-нибудь яда. Хотя, конечно, все это ерунда. Обыкновенная истеричка, узревшая в нем сказочного принца. Или даже короля. Но мечты слишком быстро развеялись…
* * *
Степан сидел в своем кабинете. Только прибыл на службу. Две бессонные ночи, контузия — ему бы отлеживаться. А он работать. Но иначе нельзя. Голова болит, кости ломит, состояние хуже некуда, а Шлыкова давить надо.
Он вызвал к себе Лозового.
— Рома, свяжись с муровцами, сдай им информацию на сутенеров. Пусть вправят мозги этим сволочам…
— Рад стараться…
Рома исчез. Вопрос с сутенерами, можно считать, решен. Все, кого сдали «папа-кот» и Сверчок, в самое ближайшее время будут давать показания компетентным органам.
Все, пора с Марковым созваниваться. Встретиться с ним нужно. Очень важный и содержательный разговор предстоит. Но на телефон «сесть» он не успел
Молодые люди вошли к нему в кабинет без стука. Двое, оба плечистые, в строгих костюмах, при галстуках. Жесткие, волевые лица. Несмотря на свой возраст, выглядели они достаточно внушительно.
— Лейтенант Антонцев, управление по борьбе с организованной преступностью, — сугубо официально представился первый.
— Лейтенант Вересов…
И второй держался подчеркнуто строго.
— Я вас слушаю…
— Майор Круча? — спросил один так, что Степану стало не по себе.
— Да…
— Вы арестованы… Степан похолодел.
— У вас есть санкция на мой арест?
— Вы обвиняетесь в превышении служебных полномочий. — Второй лейтенант совершенно проигнорировал его вопрос.
— С чего бы это? — Степан начал злиться.
— Вы воспользовались своим положением, чтобы без всякого на то основания покинуть лечебное учреждение. А вам предписан больничный режим…
— Ну и?..
Степан абсолютно ничего не понимал.
— Давай, давай, соображай! — В кабинете появился Марков.
За ним еще какой-то мужчина.
— Ты, майор Круча, из больницы удрал Разве так можно? — С ехидной улыбкой Николай положил ему на стол пакет с четырьмя крупными апельсинами.
Презент для больного.
Только сейчас Степан понял, что его разыграли.
— Николай, что за цирк? — вскипел он.
— Извини, Степа. Говорят, ты очень устал. Встрясочка тебе нужна, чтобы ты ожил. Ну вот я и…
— Ничего себе встрясочка! — Не позавидовал бы он, если бы на месте Маркова был сейчас кто-то другой.
И лейтенантам тоже не поздоровилось бы.
А ведь Николай прав. Розыгрыш хорошо встряхнул его. И усталости как не бывало.
— Это твои? — спросил он, взглядом показывая на лейтенантов.
— Нет, товарищ полковник посодействовал, — кивнул на мужчину Марков
— Полковник Старов, — представился тот. И протянул Степану руку. — Главное управление по борьбе с организованной преступностью…
— С Шаболовки человек, понял?
— Майор Круча. — Степан поднялся с места и пожал полковнику руку.
Разъяснения Маркова он как бы и не заметил.
Лейтенанты испарились, они остались в кабинете втроем.
— Степан, ты уж извини, — развел руками Марков. — Но сейчас вся столица на ушах. Все Шлыкова ищут. Вон вчера, гад, чуть тебя не сделал. С ног сбились, как ищем. И ничего. Одна надежда на тебя. Знаешь, мне сегодня сон приснился, что ты кое-что разнюхал…