— Мужика?! — вскричал он. Вспомнил. Он все вспомнил.
— Это не мужик!.. Это Никита. Бля буду, Никита!.. Никита Брат!..
— Чо ты орешь, как пидор? — рыкнул на него Чифирь.
Но Гиря его не слышал.
— Гадом буду, это Никита! — продолжал сотрясать он воздух. — Я же его Скипидару заказал…
— Скипидару? — спросил Гренка. — Какому Скипидару?
— Ну да, Скипидару! Может, ты помнишь, мы этого козла с Ватником еще в бега отпускали… Он должен был Никиту сделать. А не сделал… Хотя и не мог он этого сделать. Кто он такой, этот Скипидар? А Никита величина…
— В каком смысле «величина»? — спросил Рыжик. Он только что вошел к ним в барак вместе со своим братом. А Гиря этого даже не заметил.
— Так он это, миллионер. Отель «Эсперанто» в Москве…
— Слышал про такой, — кивнул Миха.
— Так это его собственность. Он там хозяин. И служба безопасности у него будь здоров…
— Тогда почему он здесь?
— Точно! Здесь он… Фиговина какая-то!.. Так это надо у него и спросить…
— Спросим, — кивнул Миха. — А насчет того, что «Эсперанто» его собственность, — это правда?
— Ну да… У него ведь не только отель. У него всего до хрена. Олигарх на фиг…
Миха посмотрел на Рыжика. Тот на него. Потом вместе они посмотрели на Гирю. Миха хотел покрутить пальцем у виска. Но рука застыла в воздухе. И на лице появилось выражение, будто он что-то вспомнил.
— А ведь этого парня и правда Никита зовут, — удивленно протянул он.
— Слушай, братан, а не значит ли это… — начал было Рыжик.
— Значит! — кивнул Миха. — Мы с него кучу «лимонов» скачаем. Вот что это значит.
— Так какого хрена мы здесь стоим?
* * *
Машины шли красиво — одна за другой, ровно, на одной и той же скорости. Восемьдесят километров в час — не больше и не меньше. В населенных пунктах — шестьдесят. Впереди микроавтобус «Тойота».
Их остановили гаишники на стационарном посту. Велели открыть борт. А там картонные коробки.
После того как в фургон загрузили бомжей, там оставалось еще место. На выезде со свалки остановились и фургон, и микроавтобус. Боевики вытащили из кустов коробки — видимо, их сгрузили, чтобы освободить доступ к огромному железному коробу, в который запихали бомжей. Свободное место забили коробками. Их сейчас и осматривали менты.
Документы на груз были в порядке. А потом, водитель «КамАЗа» сунул ментам на лапу. Досмотр прекратился. Фургон пошел дальше.
Шура хотел тоже остановиться на этом посту. Чтобы по милицейскому телефону с Криницыным связаться. Но Гриша отсоветовал. Вдруг менты вникнут в суть их разговора. И остановят фургон. Со всеми вытекающими последствиями. А ведь им нужно сопроводить фургоны до конечной точки маршрута. Чтобы знать, где эта точка….
* * *
Упырь шел впереди. Широким размашистым шагом. Его брат едва поспевал за ним. И еще четверо уголовников были напряжены — явно не умели они ходить так быстро. Наверное, они только бегать умеют. Из зоны на свободу…
Леля увидела их из окна. И поняла, что все они идут к ней. Ну да, время обеда уже. Но почему они так спешат? И почему их так много?.. Они с Тамарой готовили обед на Мишу и его брата.
У калитки их дома стоял автоматчик. Он без разговоров пропустил во двор хозяина. И гостей бы он пропустил — никуда бы не делся. Но те почему-то не стали заходить.
Миша не вошел — он ворвался в дом. Леля почуяла неладное. И не ошиблась.
Упырь подошел к ней, схватил рукой за шею. Зло прошипел над ухом:
— А ты чего, сучка, не говорила, что Никита твой миллионер?
— Он не велел, — призналась Леля.
И тут же пожалела об этом. Будто она предала Никиту.
— Не велел, говоришь? — коварно усмехнулся Упырь. — Значит, он в самом деле миллионер. Да?
— Да… — кивнула Леля.
— Тогда тебе повезло. Живи…
Он повернулся к ней спиной. И тем же широким шагом вышел из дома.
Леля бросилась к окну. И увидела, как Миша направляется в сторону лагеря для бомжей. Это совсем недалеко. Через лес метров двести пройти.
— Тамарка, ты где? — спросила Леля.
— Я здесь, — появилась та.
Бедная девчонка. Совсем ее затрахал Упырь. Жить ей не хочется…
— Пошли!
Леля направилась к выходу из дома и поманила ее за собой.
— Куда? — спросила та.
— Не знаю, — на ходу ответила Леля.
На ходу же и байку для часового сочинила.
— Стой! — рыкнул он на нее. И автомат на изготовку взял.
— Какое «стой»? — с деловым видом раздраженно бросила Леля. — Сейчас Седой на сотовый мне звонил Беда там стряслась. Пошли…
— Так он только что был здесь! Часовой явно смутился.
— Так и беда только что стряслась… Давай, пошли…
Все с тем же деловым видом она направилась к лагерю. Часовой только пожал плечами и поплелся за ней. Леля не оборачивалась. Потому не видела, направилась за ними Тамара или нет. Впрочем, сейчас это не имело значения…
* * *
Никита не знал, кому именно в голову пришла такая идея. Но с самого утра их с Валерой вооружили ведрами, тряпками, даже пачку стирального порошка дали. Надо, мол, подготовить барак к прибытию очередной партии бомжей.
Работы непочатый край. Только боевикам до фонаря — вылижут они до идеальной чистоты барак или нет. Лишь бы работа шла. Чисто армейский принцип — главное, занять людей. Чтобы дурные мысли им в голову не лезли.
Никита и Валера работали как проклятые. В голову им лезли не дурные — очень хотелось надеяться на это, — а умные мысли.
За новой партией бомжей отправилось много боевиков. Да и заключенных осталось совсем ничего — всего два человека. Поэтому вряд ли барак охраняют так надежно, как раньше.
У Никиты и Валеры появились ведра. Ими они и работали. Сплющили их и теперь работали ими, как лопатами. Как и охранникам, им тоже было все равно — будет чистота в бараке или нет. Сейчас их волновало одно — как выбраться из этого барака. И они рыли подкоп. В дальнем углу строения. А вдруг что из этого выйдет?
Поначалу земля поддавалась с трудом. Затем рыть стало легче. Землю сыпали под нары, как могли утрамбовывали.
Работа шла быстро, до финала оставалось не так уж много. Но тем не менее они не успевали. Вот-вот могут пожаловать к ним боевики. Смотреть работу. И уж конечно, они обнаружат подкоп. Вернее, Никита и Валера сами покажут на него. В этом вся суть их плана…
К тому моменту, как открылись двери, они прекратили земляные работы. И с озабоченным видом сидели на крайних к выходу нарах. В барак вошли не два, а три автоматчика. И с ними еще четвертый — их старший.