Хмырь лежал на том же месте. Только руки и ноги уже связаны. Чингиз постарался.
Хмырь задергался. Не понравилось ему, что Клим бабу его поимел.
Девку он оставил в спальне. Простыни на жгуты порвал, накрепко связал ее. Чтобы не убежала.
— Братан, твоя очередь! — выразительно посмотрел он на Чингиза.
Тот чуть от радости в пляс не пустился. Бегом к лестнице.
— Хотя нет!.. — движением руки остановил его Клим. — Может, дядя не хочет, чтобы ты топтал его девочку… Ну чо, удод, хочешь ты или нет?
Хмырь покачал головой. И с ненавистью посмотрел на Клима.
— А то ведь братуха мой не любит нормально. Он все больше сзади норовит пристроиться…
— Не троньте ее! — простонал мужик.
— А послушным будешь?
Тот обреченно кивнул.
— Тогда давай побазарим. — Клим присел перед ним на корточки. — Бизнесмен?
— Да… Кооператив, кожаные куртки шьем…
— Хо! Кожаные куртки в цене… Бабки сами в карман лезут, да?
— Все деньги в обороте…
— Ну, конечно, кто спорит… Короче, с тебя, мужик, сто штук… «Зеленью»…
— Сто тысяч долларов? — удивился хмырь. — Да вы что?..
— Кожу за бугром закупаешь?
Мужик не ответил. Но во взгляде мелькнуло «да».
— Значит, баксы водятся…
— Только рубли…
— Сколько?
— Я же говорю, все в обороте… Клим покачал головой. И многозначительно посмотрел на своего дружка.
— У братухи моего два паяльника…
Чингиз кивнул. И достал из кармана куртки паяльник.
— Один электрический, другой — в штанах, — продолжал стращать Клим. — Первый он тебе в задницу сейчас сунет. А второй… Ты сам угадай, куда. С трех раз… Раз, два…
Мужик застонал, закрыл глаза, руками обхватил голову.
— Забирайте все… Только Лену больше не троньте…
— Во-о, это базар по теме… Где бабки?..
— На фирму надо ехать…
— Понял… Давай, братуха, вдуй этой сучке по самое не хочу!
Чингиз устремился вверх по лестнице.
— Стой! — крикнул хмырь.
— Погоди, — остановил дружка Клим. — Тут нам хотят что-то сказать. Если не интересно будет, двигай дальше. Никто тебя больше не остановит. А девочка тебя заждалась, соком исходит…
— Все отдам…Только поклянитесь, что не тронете Лену, — потребовал мужик.
— Слово пацана!..
— Мамой клянись!
— Да не базар. Мамой клянусь… Чингиз сказал то же самое.
— На участке тайник. Копать надо… Время — скоро четыре. Рассвет не за горами. Нужно торопиться. Чтобы никто не видел, что чужие люди на огороде.
Пришлось повозиться. Не с первого раза мужик назвал точное место. На метр влево ошибся. Удар по яйцам освежил его память. Чингиз вырыл яму в полметра глубиной. И наткнулся на небольшой чемоданчик.
Мужика затащили домой. Сами зашли. Вскрыли чемоданчик. А в нем пачки денег. Ровно пятьдесят упаковок.
— Сто двадцать пять штук! — подсчитал Клим.
Вот это урожай!..
— Забирайте и уходите! — потребовал хмырь.
— Ну да, счас! — осклабился Клим.
И ударил его ногой в живот. Еще раз, еще…
— Это тебе за кабак…
Затем расстегнул штаны и помочился на растоптанного противника. Чингиз присоединился. Он всегда поддерживал его. Когда огнем, когда струей…
— Бабки сорвали, козла умыли. Пошалить надо, — сказал Клим.
Они ногами вкатили мужика в зал. Затем бегом на верхний этаж. Притащили оттуда Лену. Разложили ее на диване.
— Но вы же клятву давали! — с ужасом смотрел на них мужик. — Матерьми клялись…
В ответ Клим лишь расхохотался. Он не любил свою мать. Он не любил отца. Он никого не любил. Только одного себя. Никто ему в этом мире не нужен. Разве что Чингиз и Янка — но всего лишь как сообщники…
Они насиловали Лену на глазах у мужа. Во всех позах, во всех формах.
— Ну вот и все! — застегивая штаны, сказал Клим. И с презрением плюнул на мужика.
— А ты говоришь, нельзя трогать твою киску. Можно. Еще как можно…
— Ты… Ты покойник… — зло процедил сквозь зубы мужик.
Во взгляде гремучая ненависть.
Клим криво усмехнулся. И с силой ударил его ногой. Второй раз, третий… Бил до тех пор, пока не выбился из сил. Сознания мужик не потерял. Крепкий орешек.
Наверняка в голове у него планы мести. Только в отличие от него Клим ошибок не допускает.
— Ну вот, а ты говорил, что я покойник…
— Тебя достанут…
Вместе со словами из его рта вылетали сгустки крови вперемешку с зубами.
— Кто?
— Есть люди…
— Они меня не найдут. Я сегодня уезжаю. Знаешь, куда?.. В Ленинград… Знаешь, почему я это тебе говорю?.. Потому что ты все равно никому это не скажешь… Не сможешь сказать…
Клим посмотрел на Чингиза. Тот все понял. Достал «ствол». На вытянутой руке наставил на мужика.
Бах! Выстрел ударил по барабанным перепонкам. И смешался с бабьим визгом. Жена покойника заголосила.
— Заткни пасть! — рявкнул на нее Клим.
И направил на нее свой «Макаров». Вопль застрял в ее горле. Она обморочно смотрела на пистолет. Страх напрочь лишил ее дара речи.
А красивая девка. На коленях на диване стоит. Голая. Все на виду. Обалденная картинка. А если еще вспомнить, какие штуки они с ней вытворяли.
— Знаешь, я не буду портить твою мордашку! — усмехнулся Клим.
И нажал на спусковой крючок. Пуля вошла девушке точно в сердце. Точь-в-точь как это случилось с Альбиной…
Прежде чем покинуть дом, они забрали с собой все самое ценное. У покойников был богатый гардероб — одна только шубка песцовая чего стоила. Драгоценности, навороченная японская техника. Зачем добру пропадать…
Напоследок они подожгли дом. Это их визитная карточка. Они люди серьезные, у них должен быть фирменный стиль.
Они уезжали из Рязани. Где-то в городе полыхал дом, в нем обугливались два трупа. Только Клим и думать об этом уже забыл.
— Бабки, куча бабок! — восторгался он.
Отныне Рязань в его сознании — сто двадцать пять тысяч и песцовая шуба. А два покойника — ерунда. Двумя трупами больше — всего-то…
— Да ты что, брат? Этой «пушке» цены нет! Это же «беретта». Самая настоящая «беретта»… Да чего я тебя уговариваю! Да у меня уже знаешь, сколько клиентов на эту вещь!..