А утром ему вдруг стало стыдно за свое поведение. Он привык обращаться с женщинами грубо, случай с Дашей – наглядный тому пример. Но беда в том, что ему очень понравилась Татьяна. И вспоминая, как рвал он на ней платье, Череп постукивал кулаком по своей дурной голове. А как пес на нее чуть не бросился, как она в одних трусиках, нежная и беспомощная, бегала по двору, чтобы не попасть под летящий сапог…

Сначала он отругал Ковыля за то, что тот ввел его в заблуждение. Не Татьяна оказалась честной девкой, а ее подруга. Оговорили девчонку, а этот кретин поверил. Поэтому он узнал адрес, где она живет, и на своем красавце «Мерседесе» отправился к ней. Ковыля и Кузю он с собой не взял. Не стал он брать с собой и пистолет, который выкопал из тайника.

Татьяна жила в старой «хрущевке». Посреди двора, между пятиэтажкой и длинной чередой гаражей стояла беседка, по периметру которой, как петухи на жердочке, сидели уличные ребята. Один что-то играл на гитаре, а приятели слушали его с дегенеративной мрачностью на прыщавых лицах. Среди них он заметил и Дину. К ней и направился.

– О! Какие люди в Голливуде! – язвительной улыбкой встретила его девчонка.

– Беру тебя на главную роль, – сострил Череп.

– А я несогласная! Плохой ты, злой!

– Ну, тогда мне Татьяна нужна.

Парни хмуро смотрели на него, даже с угрозой, но Череп их не боялся. Он в авторитете, а это – даже не шпана, а так себе, зелень сопливая.

– Так это, пихается она! – ошарашила его Дина. – Это с тобой она не хочет, а со всеми – запросто! Вот, очередь собралась, записывайся, девятым будешь. Это быстро, Танька разом троих обслуживает. Ты в третьей тройке. Одному тебе не даст, а так, глядишь, прокатишь на шару!

– Что ты несешь, тварь? – закипел Череп.

– Я тварь?! – вспылила блондинка. – Пошли, я тебе покажу, кто у нас тварь! Пошли, я покажу, с кем сейчас твоя Танька!

Она подошла к Валере, схватила его за рукав, потащила к гаражам. Он хотел ее ударить, но пересилил себя. Решил вдруг посмотреть, чем занимается сейчас недотрога Татьяна.

Гаражи тянулись линией, но в ней был разрыв, куда Дина и втащила его. За гаражами, спускаясь вниз к реке, оказалась поляна. Пустынное место, закрытое от посторонних глаз, и здесь действительно можно было устроить самый настоящий содом. Если бы не холодная погода. Если бы трава не была запорошена снегом. Если бы здесь трое парней не водили хоровод вокруг потаскухи.

Но не было здесь никого. Только студеный ветер свистел под крышами гаражей и тонкий слой снега поскрипывал под ногами.

– А где Танька? – чувствуя себя идиотом, спросил он.

– Дома, – отступая от него, усмехнулась Дина.

Она пятилась к проходу между гаражами, а ее место занимали ее дружки, мрачные, озлобленные на всех и вся. Их было семь человек, и Череп очень пожалел, что у него нет пистолета.

– Эй, пацаны, я не понял, что за дела? – раскинув пальцы веером, с нажимом спросил он.

И пистолета нет, и даже Ковыль с Кузей за кадром. А толпа грозно надвигается; еще чуть-чуть, и в ход пойдут кулаки.

– Динка сказала, что ты Таньку вчера обидел, – монотонно, басовитым голосом спросил широкогрудый парень с массивной головой и мощными руками.

– Не понял, я перед тобой оправдываться должен? – взвился Череп. – Да ты знаешь, кто я такой?

– Знаю. Ты чувак, который Таньку обидел.

– Я Череп, понял?

Он очень надеялся на то, что его грозное имя произведет впечатление на шпану, но никто из них даже не вздрогнул.

– А я Тюлень, и что? – непробиваемо ухмыльнулся широкогрудый.

– Да таких Тюленей на каждом углу! А я Череп! Тереха мой лучший друг! Мы с ним вместе весь город держали!

– Ну, тогда держи!

Заводила размахнулся, однако Череп шагнул к нему на полусогнутых и врезал кулаком в солнечное сплетение. Но тут же на него обрушился удар. Кто-то слева попытался двинуть его пяткой в живот, но Валера блокировал ногу и ударил в ответ локтем в челюсть.

И третий удар он смог отразить, и четвертый, но пятый сбил его с ног. Толпа обступила его со всех сторон, и тяжелый носок ботинка со всей силы врезался ему в нос. И это было только начало.

3

Мороз крепчал, но лейтенант Первушин, казалось, не замечал холода. Щеки, красные от возбуждения, дыхание жаркое, куртка распахнута, отчего видна была рукоять вложенного в кобуру пистолета. Рукав куртки порван в одном месте, на подошве левого ботинка рыже-бурая грязь, но это лишь свидетельство того, что парень работает, а не отбывает номер.

– Ты мне тут байки не рассказывай! – говорил он зло, напористо, но без крика и нервов. – Ногами они били… А башку арматуриной проломили? Кто бил?

– Да я не знаю! – мотал головой прыщавый парень с загнутым кверху носом. – Не было никакой арматурины! Только ногами, руками…

Лейтенант стоял посреди железной беседки с дырявой крышей, а перепуганный парень спиной жался к столбу.

– Ты думаешь, я до твоих дружков не доберусь? Доберусь! И представь себе картину, что кто-то из них покажет на тебя… Да это, скажет, Васька Торчок башку проломил!..

– Я не Торчок, я Торчак.

– Поверь, в СИЗО тебя Торчком будут звать.

– Да не знаю я, кто голову проломил!

– А ты подумай. Хорошо подумай. Ведь покажут на тебя, и ты тогда крайним останешься… Думай, думай, а я пока с людьми поговорю.

Первушин широко улыбнулся Михаилу. Кажется, он собирался ему подмигнуть, но в последний момент передумал, решив, что это слишком.

Потапов, получив информацию о том, что на Борисоглебской улице найден труп Черепа, сразу примчался сюда, но, как обычно, после представителей местного ОВД.

Был выходной, и Потапов хоть немного отоспался после череды бессонных ночей. Мила его не будила, не тревожила, мимо гостевой комнаты ходила чуть ли не на цыпочках. А на вечер она баньку запланировала. И ужин собралась приготовить своими руками. Романтический вечер намечался, а тут такое дело…

«Уазик» патрульно-постовой службы и машина оперативно-следственной группы стояли во дворе пятиэтажного дома, в окрестностях которого произошло убийство. Но во дворе Потапов увидел только Первушина, допрашивавшего свидетеля или даже соучастника преступления. Неплохо работает парень, шустро, грамотно. И комиссара Мегрэ при этом из себя не строит. Увидел Михаила, приветливо улыбнулся ему и руку с уважением пожал.

– Кто такой? – кивком показав на парня, спросил Потапов.

– Кто такой? А главный виновник преступления. Ударил Черепа железкой по голове и признаваться не хочет! – Первушин так сурово глянул на Торчака, что у того подкосились коленки.

– Да это не я! – взвыл парень.