– Что «но»?
– Кафтанов отмотал свой срок. Я узнавал, его уже выпустили.
– И где он сейчас? – скорее с любопытством, нежели с испугом спросила Майя.
– Не знаю. На учет к нам он пока не вставал.
– И что ты собираешься делать?
– Хотелось бы его обратно на нары загнать.
– Без повода?
– Без повода нельзя. Но если очень захотеть, то можно.
– Так нельзя. Так нечестно.
– Тогда просто набью ему морду и вышвырну из города, как собаку.
Любую другую женщину такой прогноз как минимум бы шокировал. Но Майя не любая. И ей по-прежнему нравилось, когда мужчины грызутся из-за нее.
– Ну, так тоже нельзя...
Конечно, она изобразила возмущение. Но тут же хитро улыбнулась:
– Но это хотя бы будет по-честному.
– Ты, главное, не бойся. И знай, что тебе ничего не угрожает...
Хотел бы Максим, чтобы это действительно было так. Кто его знает, может, Семен все шесть лет жил мыслью о мести.
Подполковник Богданов сидел за столом, положив на него вытянутые и сцепленные в замок руки. Голова наклонена, взгляд исподлобья. Максим грешным делом решил, что начальник отдела узнал об их сговоре с Венгеровым, который позволил им закончить рабочий день на два ненормированных часа раньше обычного. Но все оказалось гораздо серьезней.
– Заявление на тебя в прокуратуру поступило, – густым, с легкой хрипотцой голосом сказал начальник. – От гражданина Чигина Родиона Петровича. Так вот он утверждает, что лейтенант Скородумов Максим Александрович сломал ему нос, чем нанес тяжелое телесное повреждение...
– Он что, еще и степень повреждения определяет?
– А об этом ты не со мной будешь говорить, Скородумов. А с прокурором по надзору!.. Я крайне вами недоволен, товарищ лейтенант. И боюсь, что мне придется отозвать представление на присвоение вам очередного звания.
Максим виновато опустил голову. В таких случаях верх глупости – спорить с начальством. Богданов должен сам успокоиться. А потом сам же и спросить, что произошло, но в другом, уже располагающем к общению тоне.
А пока он всего лишь выставил подчиненного за дверь.
К себе в кабинет Максим зашел с опущенной головой. И первым делом набрал рабочий номер Майи, связался с ней.
– Как у тебя дела?
– Нормально, а что такое?
– Скандала не было? Ну, из-за этого Чигина.
– Нет. Он не стал жаловаться начальству.
– Джентльмен хренов...
– Что-то случилось?
– Да нет, просто узнать хотел, как у тебя...
Максим не хотел тревожить Майю раньше времени. Может, все еще образуется.
Только он положил трубку, как в кабинет вошел Венгеров. Мокрые и гладко расчесанные волосы, красная, воспаленная кожа вокруг глаз, запах мускатного ореха. Максим глянул на часы. Полдень уже, а он только соизволил пожаловать на службу. Видно, хорошо погулял вчера со своей цыпой.
– Знаю, знаю, хочешь спросить, где меня черти носили? – взбудораженно усмехнулся Илья.
– Черти или чертовка?
– И то, и другое... Так, ставь чайник. Сейчас попьем кофейку и пойдем к Богданову. Выяснил я, кто гражданина Овчаренко избил и ограбил. Точно, Рева это со своими отморозками. Осколок империи, мать его за ногу...
Максим понимал, о какой империи шла речь. После того как знаменитый Колоб сдал свои позиции северной братве, на криминальном троне Светлокаменска, не без помощи воровской элиты, утвердился крутой бандитский авторитет Паша Череп со своими бригадами. Первое время внешне все было спокойно – ни стрельбы на улицах, ни взрывов. А потом начались внутренние разборки. Пауки в банке начали пожирать друг друга. Первым под нож попал сам Паша Череп, потом его ближайшие соратники перестреляли друг друга. Чуть позже к делу подключился и РУБОП, после чего от былого могущества северных не осталось и следа. Город поделили на части мелкие группировки – бандитские, воровские и этнические, но прежней вольницы уже не было. Рубоповцы не давали покоя бандитам, били их, душили, сажали, загоняли в подполье... И все же до полной победы над организованной преступностью было еще далеко. Да и не быть ей никогда. Увы, но уголовщина неискоренима, потому что в любой стране были, есть и будут люди, которым на роду написано воровать, грабить и убивать. И эти выродки находят друг друга, сбиваются в шакальи стаи, зверствуют, несмотря ни на что...
– Ничего, я знаю, где скирдуются эти голубчики, – продолжал Венгеров. – Нужно группу захвата вызывать, брать их, пока еще тепленькие... Эй, а ты чего такой смурной?
– Уже сходил к Богданову.
– Зачем?
– Кто-то хорошо покакал. На меня. По-майорски не вышло, так хоть по-генеральски...
– Так, что-то я не очень вас хорошо понимаю, господин иносказатель.
– Морду вчера одному козлу набил.
– Начинает проясняться. Но пока не очень.
– Чигин его фамилия, владелец «Вернисажа-Авто».
– Знаю, был. Отличный автосалон... Самого Чигина не знаю... За что морду набил?
– За то, что машину пообещал. Жене... За машину хотел ее купить.
– Она сама тебе это сказала?
– Она сказала, что у нее есть муж, который должен набить ему морду. Сам слышал. А он не понял, руки распустил, пришлось наварить промеж глаз.
– Не думаю, что ему понравилось.
– Прокурору, кстати, тоже... Он в прокуратуру накатал. Тяжкие телесные повреждения...
Венгеров потер подбородок, в раздумье прошелся по кабинету.
– Значит, по-майорски с твоей женой у него не вышло... Генерал хренов... И что Богданов?
– Не быть мне, сказал, старшим лейтенантом.
– Это он, брат, перегнул... Ты давай кофе мне организуй, а я к нему схожу...
Кофе Максим приготовил, но он успел остыть до комнатной температуры, прежде чем появился Венгеров.
– С братвой ночью решать будем, – сказал он. Взял кружку, сделал глоток. – Горячий какой, чуть язык не заморозил... Поехали в «Вернисаж-Авто».
– Зачем?
– Посмотрим, какой там кофе подают... Богданов сказал разобраться, что там да как. Поехали!
«Вернисаж» находился в южном районе города и занимал добрую половину автотранспортного предприятия. Своя, огороженная высоким забором территория, просторная парковка, парадный вход с роскошной латунной вывеской – для посетителей и контрольно-пропускной пункт с изящным автоматическим шлагбаумом – для машин.
Венгеров направился к парадному крыльцу, но Максим увидел охранника у шлагбаума и повернул к нему.